Обычай умирать

– Как раз этот факт говорит скорее о коррупции в правоохранительных органах, чем о жажде мести Блехермана. Сейчас можно купить любую информацию.

– Тебя это удивляет?

– Уже давно ничего не удивляет. Мерилом всего стали деньги, которые заменили совесть, честь, патриотизм, нравственность, любовь к своей стране, даже любовь к своим близким или веру в Бога. Уже четверть века телевидение, пресса, Интернет внушают людям, что неудачник – это человек без денег. И мерилом любого успеха в жизни являются деньги. Вот поэтому все продается и покупается.

– Можно подумать, что мы не получаем гонораров, – пошутил Дронго.

– Мы получаем гонорары благодаря твоему тяжелому труду, когда ты каждый раз рискуешь жизнью, – парировал Вейдеманис. – Тебя не покупают, тебе платят за хорошо сделанную работу.

– Нам платят, – уточнил Дронго, – ты мой напарник. Что же касается Блехермана, он действительно не успокоится.

– По-моему, у них появился своеобразный еврейский комплекс, после холокоста, когда погибло столько евреев, – заметил Эдгар. – Это отложилось в их генетической памяти, и они теперь не просто ценят каждую человеческую жизнь, как было всегда, а научились мстить за свои жертвы. И все началось с того момента, когда они вычислили и нашли в Аргентине палача Адольфа Эйхмана. Создав свое национальное государство, они поставили конкретную цель – никогда и никому не прощать убийства своих граждан. Для них это самый больной вопрос. Вспомни мюнхенские события семьдесят второго года, когда террористы убили нескольких израильских спортсменов. Тогда лично премьер-министр Израиля дала согласие на ответную операцию по ликвидации террористов, и все до единого были уничтожены. Это стало уже их традицией. Они находят своих врагов и уничтожают их повсюду, где бы те ни прятались.

– Эйхмана тогда приговорили к смертной казни и повесили, – согласился Дронго. – А мюнхенские события я отлично помню. Мне рассказывал о них Адам Купцевич, один из «голубых ангелов», с которым я познакомился много лет назад. Тогда было убито одиннадцать израильских спортсменов и тренеров. И Голда Меир приказала провести операцию «Гнев божий» по ликвидации оставшихся в живых террористов. Операция мщения длилась почти двадцать лет. Но я хочу вспомнить и о деле Эйхмана. Когда его выкрали и казнили, оказалось, что в ЦРУ точно знали, где именно скрывается этот нацистский преступник. Более того, об этом они сообщили западногерманским властям и спецслужбам. Но в правительстве Германии было принято решение не разглашать подобной информации. И знаешь почему? Оказывается, руководителем секретариата федерального канцлера Германии Конрада Аденауэра был некто Ганс Глобке, бывший нацист, которого лично знал Эйхман. Западные немцы тогда опасались, что он может сообщить о Глобке американцам или израильтянам, что могло сильно скомпрометировать самого Аденауэра. Во имя высших государственных интересов было решено скрыть местонахождение Эйхмана. И в который раз государственные интересы оказались выше обычных нравственных и человеческих постулатов.

– Блехерман с такой поддержкой будет все время искать, – сказал Вейдеманис, – и пойдет до конца. Судя по твоему невыспавшемуся виду, там было много интересного.

– Они действительно собрали много информации, – кивнул Дронго.

Гилад Штаркман приехал в половине одиннадцатого утра. Дронго и Вейдеманис уже ждали гостя в небольшом кабинете. Перед его приездом Кружков сообщил, что утром один из соседей с верхнего этажа пожаловался ему по поводу каких-то работ, которые всю ночь проводились в соседнем помещении. Дронго лишь пожал плечами, никак не прокомментировав эти слова.

Приехавший Штаркман с любопытством оглядел небольшой кабинет. Все помещение состояло из трех комнат.

– Я думал, что у вас более солидный офис, – признался он, – хотя понятно, что не размерами кабинета определяется профессионализм.

– Мы достаточно скромные люди, – улыбнулся Дронго. – Господин Блехерман уже улетел?

– Рано утром. Я его проводил. Вы ознакомились с нашей информацией?

– Конечно.

– И…

– Было очень интересно. Вы проделали большую работу.

– Во всяком случае, мы старались.

Кружков уточнил, что именно будет пить гость, и Штаркман попросил черный чай. Дронго выбрал зеленый, а Вейдеманис – традиционный кофе без молока. У напарников Кружков даже не спрашивал, хорошо зная их вкусы.

– Что мне передать господину Блехерману? – спросил гость.

– Скажите, что мы с моим напарником попытаемся что-либо понять, хотя не можем обещать ничего конкретного.

– Никто этого и не просит. Я уполномочен сообщить вам, что в случае вашего согласия готов вручить вам невозвращаемый аванс, который вы можете тратить по своему усмотрению. Если у вас что-нибудь получится, мы готовы полностью выплатить гонорар.

– Дело не в деньгах. Будет достаточно сложно, но мы попытаемся понять, что именно там произошло. С учетом всех обстоятельств и данных, которые вы нам предоставили.

– Где флешка?

– Она у меня. Если вы не возражаете, сейчас мы ее уничтожим. Сотрем всю информацию.

– Я хотел сам попросить вас об этом, – кивнул Штаркман.

Дронго позвал Кружкова и сказал, чтобы тот сначала стер информацию, а затем уничтожил саму флешку. Он знал, что можно восстановить запись даже по стертым файлам.

– Давайте уточним факты, – предложил Дронго. – Сначала те, которые общеизвестны. Во время взрыва погибло много людей, среди них случайно оказалась и дочь господина Блехермана. Взрыв произвел смертник Асхат Хаджиров, приведя в действие «пояс смертника». По этому делу были арестованы Джумшуд Шовдыгов и Шамаил Захохов, первый из которых прошел как организатор преступления и получил двадцать два года в колонии, а второй – как пособник, ему присудили четырнадцать лет. Четвертый член группы – некто Исмаил Ламиев – оказал сопротивление при аресте и был ликвидирован. Это факты, о которых писали в газетах и которые обнародовали в суде.

Тем временем супруга Кружкова внесла три чашки и расставила их на столе. Рядом поставила конфетницу, сахарницу и быстро вышла, чтобы не мешать разговору.

– Теперь ваши факты, – продолжил Дронго. – Вы проанализировали личности всех четверых членов этой преступной группы. Шовдыгов прошел как организатор. Он был женат и развелся восемь лет назад. Его супруга, Людмила Левицкая, вышла во второй раз замуж за бизнесмена Автандила Шершенидзе. У Шовдыгова есть сестра Кюльджан, которая еще в конце девяностых вышла замуж за проживающего в Австрии турецкого гражданина Маира Севги и примерно пять лет назад развелась с ним, переехав обратно в Москву. Сейчас она работает в научно-исследовательском институте и воспитывает дочь.

Штаркман согласно кивнул.

– Вы отметили, что во время последней поездки в Инсбрук, где проживает знакомая Кюльджан, он вернулся через Мюнхен, возложив цветы на могилы погибших немцев.

– Сообщение дали немецкие газеты, – пояснил Штаркман. – При взрыве тела погибших граждан Германии были разбросаны по частям, и было принято решение захоронить их всех вместе. К этому пантеону погибших и возложила цветы сестра Шовдыгова. Видимо, у нее есть совесть в отличие от ее брата, – не удержавшись, добавил он.

– Вы также уточнили, что семья Захохова переехала из Москвы в Нальчик, где ныне и проживает. У Хаджирова не было семьи, он приехал в Москву из Дербента. А вот у Ламиева в Измайлово остался жить брат, с женой и детьми. И сам Ламиев как раз был у своих родственников, когда его взяли. Это вы все там прописали. И еще уточнили, что Шовдыгов и Ламиев несколько раз выезжали за рубеж, в Турцию и в арабские страны.

– Да, – кивнул Штаркман, – и поэтому мы полагаем, что нужно исследовать связи этой группы с находившимися за рубежом террористическими центрами, которые давали оружие и деньги непосредственным исполнителям. Но этого сделано не было.

– И вы считаете, что мы можем помочь в установлении таких связей?

– Во всяком случае, можете проверить эти факты, – предложил Штаркман.

– Не знаю, каким образом, но подозреваю, что вы просто смогли купить информацию насчет обоих заключенных. Вы выяснили, что Шовдыгов отбывает срок в колонии особого режима в Читинской области, а Захохова отправили в колонию строгого режима в Алтайский край. Только я до сих пор не совсем понимаю, каким образом мы с моим напарником могли бы попасть в эти колонии. Нас туда просто не допустят.

– Нас – тем более, – вставил Штаркман, – нам даже обсуждать подобные темы не позволят. Но вы можете попытаться. Господин Блехерман знает, что у вас хорошие связи в правоохранительных органах этой страны. А господин Вейдеманис – бывший сотрудник Комитета государственной безопасности, у которого тоже могут оказаться нужные связи.

– То есть нас вычисляли еще и с этим расчетом, – улыбнулся Эдгар. – Кажется, вы успели неплохо изучить наши биографии.

– Мы выбирали среди многих кандидатур, – подтвердил Штаркман.

– И вы действительно считаете, что, даже задействуя наши возможные связи, мы можем пробиться в колонии к особо опасным преступникам, получившим такой длительный срок? – усмехнулся Дронго.

– Во всяком случае, вы могли бы попытаться, – ответил Штаркман, – может, у вас все и получится.

– Там были еще и другие сведения, – продолжал Дронго, – хотя они не так важны… Вы не курите, господин Штаркман? – неожиданно спросил он.

– Нет, – удивился гость. – А почему вы спросили?

– Здесь душно. Может, выйдем на минуту подышать воздухом и вернемся обратно?

Штаркман взглянул на Дронго и, очевидно все поняв, согласно кивнул. Трое мужчин поднялись и вышли, оставив чашки на столе. Вейдеманис шел первым. Выйдя во двор, он оглянулся по сторонам и кивнул Дронго, после чего вышли и эксперт с Штаркманом.

– Эти связи группы с турецкими бизнесменами, – заговорил Дронго, – вы их уточнили?

– Сейчас проверяем. Но уже точно установили, что через издательство, куда он якобы ездил по служебным делам, передавали деньги и оружие.