Смерть под аплодисменты

– Попросите быть откровенным и поясните, что я действую в ваших интересах, являясь частным экспертом, а не обычным следователем прокуратуры, из-за которого у него могут быть неприятности.

– Обязательно позвоню. Так вы согласны мне помочь?

– Постараюсь. Но у меня будут три непременных условия.

– Я готова на все ваши условия. Назовите сумму.

– Подождите, – поморщился Дронго, – дело не в сумме. Первое условие – вы никому и ни при каких обстоятельствах не говорите о нашей договоренности без моего согласия. И второе – информируете меня обо всем, что узнаете в процессе расследования. А третье условие – самое принципиальное и самое важное. Если я начинаю свое расследование, то веду его так, как считаю нужным, и вы не можете вмешиваться или просить меня прекратить его.

– Этого никогда не будет, – твердо пообещала Нина.

– Тогда мы договорились. А теперь давайте поговорим о театре, в котором служил ваш муж. Некоторые мои вопросы покажутся вам наивными, некоторые, возможно, излишне прямолинейными, некоторые неприличными, а некоторые просто неприемлемыми. Но я пришел сюда не для того, чтобы удовлетворять свое любопытство. Я обязан найти убийцу вашего мужа.

– Я отвечу на все ваши вопросы, – упрямо сказала она. – Но вы еще не назвали суммы…

– А вы еще не ответили на мои вопросы, – напомнил Дронго. – Хорошо. Вы выплачиваете мой гонорар независимо от результата, плюс все накладные расходы, которые могут возникнуть в процессе расследования.

– Согласна.

Он назвал сумму. Нина кивнула в знак согласия. Дронго взглянул на Вейдеманиса. Тот достал блокнот и ручку, чтобы отмечать самые важные моменты. Хозяйка поправила волосы, понимая, что сейчас последует необычный разговор. И Дронго задал первый вопрос, который ее удивил более всего.

– Это ваш первый брак? – спросил он.

– Нет, – удивленно ответила она, – второй.

– Сколько лет вы были замужем за Натаном Леонидовичем?

– Восемь. Мне было чуть больше тридцати, когда мы познакомились. Я работала журналисткой, а Зайдель уже был известным актером.

– У вас есть дети?

Нина чуть покраснела.

– Простите, я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к убийству моего мужа.

– Я уже сказал, что провожу расследование так, как считаю нужным, – пояснил Дронго, – а имущественные вопросы всегда очень важны при расследовании любого преступления. Поэтому не стоит удивляться моим необычным вопросам.

– У нас не было детей, – ответила она с некоторым вызовом.

– У него или у вас? Я могу узнать, почему у вас не было детей?

Она покачала головой.

– Не думала, что это будет так сложно. Следователь не задавал мне таких вопросов.

– Поэтому он так быстро и закрыл дело, – напомнил Дронго. – Итак, почему у вас не было детей?

– Он не очень хотел, – нехотя призналась Нина, – у него уже есть дети от первых браков. А когда мы решились… в общем, выяснилось, что я уже не могу родить.

– Почему «уже»?

Она снова чуть покраснела.

– Я делала аборты. Дважды. Когда была замужем в первый раз. Я была тогда студенткой, а муж – сыном известного человека. Тогда я была вдвое стройнее. Но он пил и увлекался наркотиками. Я не решилась родить ни в первый раз, ни во второй. Было слишком опасно, ведь все это могло повлиять на детей.

– Где сейчас ваш первый муж?

– Погиб в автомобильной катастрофе пять лет назад, – сообщила она. – Вот такая у меня судьба: оба мужа погибли в результате несчастных случаев, хотя во втором случае это было преднамеренное убийство.

– А в первом он погиб, уже не будучи вашим мужем, – решил поддержать ее Дронго. – Вы сказали, что у Зайделя были дети от первых браков…

– Да. Я была его четвертой супругой и оказалась последней, – ответила Нина.

– Я могу узнать, кем были первые три его супруги и когда он женился? Если, конечно, вы об этом знаете.

– Об этом можно прочесть и в его биографии на сайте театра, – недовольно заметила она. – Первый раз он женился еще будучи студентом. Он уже оканчивал институт, когда к ним поступила Ольга Штрайниш. Говорят, что она была самой красивой студенткой в институте, и все преподаватели были в нее влюблены. Но перед обаянием Зайделя она не устояла. Когда они поженились, ему было двадцать четыре, а ей двадцать. У них родился сын Эдуард. Ему сейчас двадцать восемь. Он занимается бизнесом, торгует компьютерами. Очень похож на мать – и характером, и внешностью. На отца совсем не похож.

– Он часто бывал у вас?

– Ни разу. У них с отцом были сложные отношения, и я думаю, что в этом была виновата мать Эдуарда. Она была слишком красивой и считала, что молодой небогатый актер явно не может соответствовать ее запросам. Тогда у нее был настоящий звездный период. Режиссеры мечтали снимать ее, приглашения сыпались одно за другим. Зайдель тогда был не столь популярен. И, конечно, у нее появились поклонники – и среди тогдашнего партийного аппарата, и среди известных актеров. Зайдель был слишком гордым человеком, чтобы это долго терпеть. Когда она в очередной раз не вернулась после съемок фильма, а уехала на юг с известным режиссером, он просто собрал вещи и ушел из дома. Они прожили вместе не больше четырех лет. И сразу после развода она переехала к этому режиссеру, а сына отправила к своей матери.

Она вообще всегда была очень практичным человеком. В девяностые годы, когда все пытались выжить, она вышла замуж за известного бизнесмена, который считался одним из самых богатых людей России на тот момент. Ну а уже в новом веке она быстрее других поняла, что время бизнесменов закончилось, и снова вернулось время чиновников. Вот так она удачно вышла замуж в третий раз – за высокопоставленного чиновника, который раньше работал в кабинете министров, а сейчас – в аппарате президента.

А Зайдель через некоторое время после их разрыва женился на Лиане Смильгис. Может, вы помните, была такая телеведущая. Она была на год старше Зайделя, обоим было под тридцать. Это было как раз в конце восьмидесятых, самое сложное время. У них родилась дочь Марина. Зайдель рассказывал мне, с каким трудом он доставал молоко для дочери. Говорят, что трудности в браке закаляют людей. На самом деле трудности быстрее разобщают семейные пары. Не все выдерживают подобные испытания. Через три года они разошлись. Правда, на этот раз никакого скандала не было, все прошло мирно и спокойно. Натан Леонидович к этому времени был уже известным актером, получил народного, а его супруга хотела эмигрировать. Они развелись, и Лиана уехала с дочерью в Германию к родственникам. Сейчас они живут в Магдебурге, но несколько раз приезжали в Москву, я их видела. Лиана вышла замуж за немца, у них хорошая семья. Немец – вдовец, у него были свои две дочери, а вместе с Мариной стало три. Марина взяла фамилию своего отчима, но очень хорошо относилась и к своему родному отцу. Очень симпатичная молодая женщина, копия самого Зайделя. Она очень переживает смерть Натана Леонидовича, приезжала сюда на сороковой день, много плакала.

Третьей женой Зайделя была итальянка Альберта Фрацци. Они были женаты примерно полтора года. Потом выяснилось, что Альберта предпочитает свободные отношения, и они быстро развелись. После этого Зайдель несколько лет жил холостяком, и только когда ему было за сорок, решил жениться в четвертый раз. На этот раз его супругой оказалась именно я. Он часто говорил, что должен был встретить меня гораздо раньше.

– У него была довольно бурная личная жизнь, – не удержался Вейдеманис.

– Нормальная для такого известного актера, каким был Зайдель, – возразила Нина Владленовна. – Есть такие актеры и актрисы, которые позволяют себе гораздо больше, чем Зайдель, не обладая ни его талантом, ни его обаянием.

– Насколько я понял, вы его единственная наследница? – уточнил Дронго. – Если дети совершеннолетние и нет конкретного завещания…

– Кто пишет завещание в пятьдесят два года? – перебила его Нина. – Конечно, никакого завещания нет, и я – его единственная наследница. Так мне и в нотариальной конторе сказали.

– Правильно сказали. Он дружил близко с кем-нибудь из театра? Кто чаще других приходил к вам?

– Несколько раз мы были в компании с режиссером Эйхвальдом, – вспомнила хозяйка дома, – в театре не дружат, там служат. Считается, что это родной дом актеров. На самом деле – серпентарий, где все, как змеи, пытаются ужалить друг друга. Все эти театральные и творческие коллективы на самом деле сборище людей, которые ненавидят и завидуют друг другу. На Западе такого нет, там актеров собирают для конкретной премьеры и потом распускают. У каждого своя роль, никто не болтается без дела. У них нет театров с постоянной труппой, где интриги зреют годами. А эти так называемые творческие союзы? Я ведь работала корреспондентом популярной газеты, бывала на собраниях писателей. Господи, как они все ненавидят друг друга! Как они завидуют друг другу и не выносят успеха своих коллег. Самые талантливые и успешные давно махнули рукой на все эти творческие союзы, а остальные продолжают ненавидеть и завидовать друг другу. Так и в наших театрах, где постоянные театральные коллективы со своими интригами, изменами, прелюбодеяними, злодействами и предательством.

– Тогда получается, что он ни с кем из театра близко не дружил? – еще раз уточнил Дронго.

– Дружил, конечно. К нам часто приходил Марк Давидович Догель. Он играл в этом спектакле Полония. Они дружили с Натаном Леонидовичем. Еще бывали два актера. Игнат Сказкин – он играл Горацио в этом спектакле – и Шурик Закусов. Со Сказкиным Зайдель учился вместе в театральном, на одном курсе. Пожалуй, все.

– Кого играл Закусов?

– Он в этот вечер вообще не играл, – вспомнила Нина Владленовна.

– Сейчас спектакль сняли с репертуара?