Взращение грехов

– Проталин давно работал в Новгороде?

– Больше пятнадцати лет. До этого работал в Калуге. Потом перевелся в Новгород. Поехал вместе с отрядом местного ОМОНа в Чечню. Возможно, вы слышали об этом нашумевшем деле. Во время первой чеченской войны новгородский отряд ОМОНа попал в засаду. Из сорока двух человек выжили только трое. Все остальные погибли. Среди этих троих был и Проталин, который вместе с товарищами отстреливался до последнего. А потом вынес раненого товарища на руках с поля боя. Получил орден, повышение по службе, сам был ранен. В общем, он повел себя там как настоящий герой. И уже столько лет он работал в Новгороде. Все считали, что он станет руководителем городской милиции, заменив уходящего на пенсию Мохова. Но случилось то, что случилось, и он погиб.

– С Проталиным все понятно. А вот Тевзадзе? Кто он такой?

– Дважды судимый заместитель директора комбината по хозяйственной части, – ответил Вячеслав, – работает в Новгороде уже шестой год, переехал сюда из Грузии.

– Судимости у него были в Грузии или в России?

– Ему пятьдесят два. Первая была еще в Советском Союзе, когда его обвинили в хищениях социалистической собственности. Дали шесть лет, четыре он отсидел. Потом, уже в России, в начале девяностого получил восемь лет за мошенничество в особо крупных размерах. Формально тогда еще был Советский Союз, но фактически Грузия уже в то время провозгласила свою независимость, хотя гражданство еще было общее. В девяносто втором его депортировали на родину, в девяносто четвертом он вышел на свободу.

– Судя по твоему рассказу, он скорее специализируется по хозяйственным преступлениям, чем на убийствах офицеров милиции. Человек он опытный, имел две судимости и два срока. Наверняка понимает, что ему будет за убийство полковника, тем более за убийство такого человека, как Проталин. И тем не менее он его убивает. Так, уже становится интересно. И как произошло убийство?

– На улице Спиридонова. На первом этаже. Там была двухкомнатная квартира, которую сотрудники уголовного розыска обычно использовали для различного рода встреч. Это довольно глухое место, хотя дом имеет проходной двор. Проталин ждал в квартире Тевзадзе. Тот появился где-то около трех. Вошел в дом. Как раз в это время там появились две соседки, которые увидели, как он входит в дом и поднимается в квартиру на первом этаже. Потом раздались два выстрела. Одна соседка выбежала на улицу и позвала на помощь, увидев проходившую мимо машину милиции. Вторая осталась у дома. Сотрудники милиции сразу вошли в дом и обнаружили убитого Проталина. Из его пистолета дважды стреляли. Оружие валялось на полу, на нем были отпечатки пальцев Тевзадзе. Все было ясно. Они его даже избили, в таком состоянии были сотрудники милиции, увидев убитым своего начальника.

– Ясно, – мрачно кивнул Дронго, – что еще?

– Вины своей Тевзадзе не признал. Категорически. И от защиты отказался. Его сильно «прессовали». Можете себе представить. И в какой-то момент он просто сломался. Взял вину на себя. И замкнулся. Больше не хотел ни с кем разговаривать. Вот тогда меня к нему и назначили. Дело в том, что все местные адвокаты в полном составе решили отказаться от защиты такого человека, как Тевзадзе. Пришлось приглашать адвоката из Москвы. Я живу в местной гостинице, и можете себе представить, как ко мне относятся люди, когда узнают, что я буду защищать убийцу Проталина.

– А вы считаете, что он невиновен?

– Считаю, – кивнул Славин, – нет, даже не так. Я убежден, что он не виноват в убийстве полковника Проталина. Но у меня нет никаких фактов. А все, что у нас есть, как раз свидетельствует против него.

– Интересно. А почему они встречались на этой квартире с Проталиным? Есть какие-нибудь объяснения?

– Есть, конечно. Но их не разрешат озвучивать в суде. И вообще не будут задавать вопросов на эту тему. Проталин был заместителем по оперативной работе, – еще раз напомнил Славин, – а Тевзадзе…

– …был его агентом, – понял Дронго, – тут все понятно. Дважды судимый грузин, который появляется в городе и снова устраивается на хозяйственную работу. Им нужна была его информация, и они его завербовали в качестве агента, о котором никто и никогда не говорит. Считается, что агенты и осведомители бывают лишь у разведчиков. Да и то только в кино. А говорить о том, что в реальной жизни сотрудники милиции и ФСБ должны работать, опираясь на широкую сеть своей агентуры, просто нельзя. Все сведения такого рода секретные. И, конечно, никто не должен знать, что большинство уголовных преступлений раскрывается как раз с помощью агентуры и осведомителей.

– Об этом все знают, но стараются нигде не говорить, – согласился Славин. – Тевзадзе действительно был завербованным агентом и давал информацию. У них на мебельном комбинате работает большинство освободившихся из заключения людей, среди которых есть и такие, кто имеет не одну судимость. Очевидно, эти люди интересовали Проталина и его сотрудников. Но Проталин сам редко выходил на связь с агентами. Он был известным человеком и к тому же занимал такую высокую должность. Но с Тевзадзе он встречался лично. Очевидно, ему нужна была эта информация.

– В квартире есть второй выход?

– Нет. Только три этажа. Старый дом. Люк на крышу был закрыт, сотрудники милиции сразу все проверили.

– Значит, свидетели видели, как Проталин и Тевзадзе вошли в дом?

– Нет. Они видели, как туда вошел Тевзадзе. Пройдя мимо них. И почти сразу раздалось два выстрела. Одна соседка осталась во дворе, прямо у входа в подъезд, а другая выбежала на улицу и как раз в этот момент увидела машину милиции. После выстрелов прошло не больше двух-трех минут. Может, и того меньше. Сотрудники милиции ворвались в квартиру и обнаружили убитого Проталина. Пистолет валялся на полу. Его пистолет. Эксперты установили, что из оружия стреляли два раза. В теле убитого нашли пулю. Вторая была в стене. Ее тоже нашли. Вот, собственно, и все.

– И вторая женщина за эти две минуты не отходила от подъезда? Может, она испугалась и побежала за первой?

– В том-то и дело. Она не могла так быстро сбежать. Это пожилая женщина, которая передвигается с помощью трости. У нее больные ноги. И поэтому она стояла у дома и ждала свою подругу. Я лично с ней разговаривал. Она стояла там сразу после выстрелов и никуда не уходила.

– Тогда давай подведем некоторые итоги, – предложил Дронго, – значит, Проталин уже ждал своего агента на конспиративной квартире. Тевзадзе прошел мимо женщин, вошел в дом, и сразу раздались выстрелы. Два выстрела, одним из которых был убит Проталин. Второй выстрел попал в стену, и эксперты доказали, что стреляли именно из оружия полковника Проталина. Верно? У Тевзадзе не было своего оружия?

– Не было, – подтвердил Славин.

– Через две минуты там появились сотрудники милиции, которые выяснили, что в квартире находятся двое. Убитый и убийца. И пистолет на полу. Чьи отпечатки пальцев там были?

– Только Тевзадзе и Проталина. Чужих не было.

– И его обвиняют в убийстве, – закончил Дронго, – как будто все ясно. И как Тевзадзе объясняет это загадочное убийство?

– Сейчас никак. Он признается в совершении убийства…

– Ну, конечно. Сейчас понятно. Что он говорил в момент своего задержания?

– Уверял всех, что не виновен. Его сильно избили и потом били в камере. Специально посадили к уголовникам и сообщили, что он стукач, осведомитель. Он даже попал в больницу. Но уверял, что он не убивал Проталина. Упрямо настаивал. Потом сломался.

– Во всяком случае, люди с такой биографией не бывают убийцами офицеров милиции, – пробормотал Дронго, – и он не брал на себя признание в подобном преступлении. Предположим, что он говорит правду. Тогда кто стрелял?

– Он говорит, что этого не знает. Когда он еще не вошел в квартиру, то услышал два выстрела. Он вбежал в квартиру, дверь была открыта. На полу лежал убитый Проталин. Напуганный Тевзадзе наклонился, взял оружие. Затем передумал и бросил его на пол. Он уверяет, что пистолет еще дымился. Но в квартире никого не было.

– Возможны варианты. Вдруг убийца выбежал и поднялся по лестнице наверх, спрятавшись в какой-нибудь квартире?

– Сотрудники милиции проверили все квартиры, – вздохнул Славин, – как только они приехали и нашли убитого полковника. Они сразу вызвали сотрудников уголовного розыска, которые буквально обшарили все квартиры наверху. Там убийцы не было. И он не мог спрятаться. В доме в этот момент были только пожилые люди, женщины и дети. Но их все равно проверили.

– Получается, что все факты против Тевзадзе. И тем не менее ты убежден, что он не виноват. Я могу узнать, почему? Сейчас я не спрашиваю о его показаниях. Понятно, что он мог отрицать свою причастность к этому преступлению. Но почему теперь, когда он признается в совершении убийства, ты начал сомневаться? В чем причина?

– Я уверен, что он не совершал этого убийства, – сказал Вячеслав Славин, – и у меня есть очень убедительный довод.

– Какой?

– Супруга Тевзадзе умерла десять лет назад. И он сам воспитывал свою дочь, с которой и переехал в Новгород. Это был смысл его жизни, если хотите. И за три дня до этого убийства дочь Тевзадзе и ее жених подали заявление в загс. Как вы считаете, может любящий отец совершить убийство полковника за несколько недель до свадьбы своей единственной дочери? Он ведь понимал, что именно ему может грозить. И поэтому я не верю в его причастность к преступлению. Кроме того, у меня есть и научное подтверждение его непричастности к этому убийству.

Глава 2

Дронго молча выслушал своего гостя. Ни слова не говоря, поднялся, забрал две пустые чашки. И, не спрашивая Вячеслава, снова налил ему горячего чая. Себе сделал чай теплее, добавив немного холодной воды. Вернулся к столу. Поставил две кружки. Уселся напротив.

– Сильный довод, – задумчиво произнес Дронго, – очень сильный. У девочки нет матери, и отец ее воспитывает в одиночку. А потом узнает о том, что она подала заявление в загс, и убивает полковника милиции, понимая, что не сможет присутствовать на свадьбе своей дочери ни при каких обстоятельствах. Довод убедительный. А если Проталин мешал свадьбе его дочери? Такую возможность ты проверял?

– Нет, – растерялся Славин, – не проверял. Но почему он должен был мешать? Они не были даже знакомы. Я встречался с Ниной, дочерью Тевзадзе. И она уверяла меня, что никогда не слышала о Проталине. И вообще не знала, что ее отец был осведомителем милиции. Ну, на эту тему я старался с ней особо не разговаривать. Нас ведь тоже предупреждают о неразглашении подобных секретов.

– Дважды судимый, согласившийся на сотрудничество с уголовным розыском, ставший их агентом. Он никак не похож на убийцу, – еще раз произнес Дронго, словно размышляя вслух, – такой человек должен четко себе представлять, что именно с ним будет. И самое главное – мотивы? Предположим, что он убил полковника Проталина. Но зачем, почему? Что он говорит?

– Ничего не объясняет. Признается в убийстве. А следователи сдали дело в суд, даже не выяснив мотивы. Весь город словно с ума сошел, все требуют наказать убийцу. Его даже перевели в одиночную камеру, боятся, что убьют прямо до суда.

– Я ему не завидую, – мрачно признался Дронго.

– Вот поэтому я и пришел к вам, – торжествующе сказал Славин. – Мне тоже кажется странным это уголовное дело. Не мог такой человек, как Вано Тевзадзе, убить Проталина за несколько недель до свадьбы своей дочери. Просто не мог.

– Ты что-то говорил о «научном доказательстве», – вспомнил Дронго, – можно узнать, чем нам помогает в этом деле наука?

– Можно, – кивнул Вячеслав, – я обратился в областное ФСБ. Там у меня работает мой товарищ по факультету – Салават Мусин. Он башкир, получил назначение в Новгород в прошлом году. И ему удалось убедить руководство ФСБ проверить показания Тевзадзе на «детекторе лжи». Теперь вы понимаете, почему я так уверен в том, что мой подзащитный невиновен?

– Нет, не понимаю.

– Мы проверили его на «детекторе лжи» в областном управлении ФСБ, – пояснил Славин, – и аппарат показал, что Тевзадзе говорит правду, когда утверждает, что не убивал Проталина. Мы проверяли трижды. Никаких сомнений. Он говорит правду. Можете себе представить, в каком состоянии я оттуда вышел…