Ангел боли: Путешествие по Апеннинам

– Вы хотите сказать, что их похитили?

– Нет. Я хочу сказать, что их увезли. Увезли по нашей просьбе. И единственный человек, который знает, где они сейчас, сидит рядом со мной. Это комиссар Дезире Брюлей. Вот поэтому он и прилетел со мной в Москву. И даже меня не посвятили в эту тайну.

– Спасибо, – пробормотал Дронго, с силой сжимая телефонный аппарат. – Признаюсь, вы меня очень испугали. У меня уже давно не было такого паршивого состояния.

– Так и должно было быть. Брюлей справедливо решил, что они нуждаются в нашей защите. Когда вы к нам прилетите, мы расскажем обо всем подробнее.

– Через полчаса я буду в аэропорту. Кто еще знает об этом?

– Больше никто. Только комиссар Дезире Брюлей. Вы доверяете нашему другу комиссару?

– Как самому себе, – улыбнулся Дронго. – Я не знаю, что у вас случилось, но в любом случае спасибо вам за все.

– Дронго, – услышал он знакомый голос комиссара Брюлея, – я хочу, чтобы ты летел к нам спокойно. Быстро насколько возможно, но абсолютно не волнуясь за свою семью. Я скажу тебе только одну фразу, чтобы ты понял степень опасности и оценил степень надежности. Твоя семья находится в том же убежище, куда отправили и мою жену. Ты все понял?

У Мишеля Доула не было жены, а у комиссара – детей. Дронго часто думал над этим парадоксом. Самые известные сыщики Европы никогда не позволяли себе заводить семьи, словно над ними висело некое проклятие. Фредерик Миллер из Бельгии никогда не был женат. Мишель Доул из Великобритании тоже оставался холостяком. Единственный из них, комиссар Дезире Брюлей, проработавший всю жизнь в Париже, был женат, но не имел детей. Каждый из них словно понимал зависимость их профессии от личных обстоятельств, которые могли помешать успешной деятельности. Кстати, в Америке просматривается такая же картина. Самый известный частный детектив Соединенных Штатов – Рекс Тодхантер ведет замкнутый, уединенный образ жизни, прибегая для сбора необходимых сведений к услугам своих помощников, но, судя по всему, и не помышляет обзаводиться собственной семьей.

Исключением стал лишь один Дронго, но и он предпочитает одиночество, позволив своей семье существовать автономно в Италии, куда он достаточно часто выезжает. И все же случилось то, чего он более всего боялся и чего боятся все самые известные детективы на свете, иногда попадающие в зависимость от личных обстоятельств.

– Спасибо, – поблагодарил он своего собеседника, – я вылетаю немедленно. – И разъединился.

На такой случай у них с Джил был разработан особый код. Она должна поместить в Интернете объявление, которое он ей оставил. Бросившись к компьютеру, Дронго быстро набрал нужный адрес. И улыбнулся. Там было оставлено сообщение Джил об отъезде. «Летим на Мальту. Я вместе с нашими друзьями». Это означало, что она должна срочно уехать с детьми, но не может сообщить, куда именно. Дронго отключил компьютер и бросился в ванную комнату, торопясь побриться и переодеться. Он глянул на часы. Если есть вечерние рейсы, то он еще успеет. Если их нет, придется лететь через другие города, но постараться как можно быстрее попасть в Москву, чтобы увидеться с друзьями, специально прилетевшими для встречи с ним.

В самолете Дронго просматривал газеты. В популярном журнале «Огонек» наткнулся на статью журналиста Фамова о самом себе. «Кто такой этот детектив? – задавался вопросом журналист. И сам же отвечал: – Ни для кого не секрет, что человека по имени Дронго просто не существует. Это целая группа людей, которая разрабатывает байки о невероятных успехах придуманного детектива. Среди них профессиональный писатель, профессиональный сыщик и журналист, обеспечивающий пиар-акции. Вот эти трое и действуют под именем Дронго». Статья называлась хлестко и обидно «Бренд сивой кобылы». Дочитав ее до конца, Дронго отложил журнал, но затем, подумав, вырвал два листка со статьей и, сложив их, убрал в карман.

«Было бы интересно встретиться с этим Фамовым, – подумал он. – В конце концов, это даже комплимент. Он считает, что вместо меня действует целая группа. Интересно, как бы повел себя Фамов в моей ситуации? Или его главный редактор? Кстати, кажется, раньше он возглавлял другое издание…»

Впрочем, уже через минуту Дронго забыл и о статье, и о журналисте. Все его мысли были о предстоящей встрече. Сразу из аэропорта надо поехать в отель. Заехать в свою московскую квартиру он еще успеет. В первую очередь необходимо узнать и понять, что произошло.

Глава 2

Московский отель «Националь» имеет славную и довольно длинную историю. Построенный в 1903 году, он помнит пышные и торжественные дореволюционные приемы. Во время революции почти все центральные гостиницы стали Домами Советов и утратили многое из прежних элементов декора и обстановки – их просто разграбили. В 20-е годы отели были заново отреставрированы, но уже с учетом запросов новой власти. Расположенный рядом с Кремлем, «Националь» считался тогда престижным местом для приема иностранных гостей, среди которых были Уинстон Черчилль, Герберт Уэллс, Анри Барбюс. После Второй мировой войны здание отеля несколько раз ремонтировали, но по-настоящему новые времена для него наступили в середине 90-х годов прошлого века. Тогда «Националь» был впервые не просто подновлен, а перестроен, превратившись в пятизвездочный отель известной сети гостиниц «Ле Меридиан», достойный того, чтобы в нем мог остановиться даже французский президент Жак Ширак.

«Националь», насчитывающий 221 номер, стал одной из лучших гостиниц Москвы. Из его окон открывается великолепный вид на Кремль. Однако ничто не может являться залогом стабильности в нашем стремительно меняющемся мире. К своему столетию отель получил своеобразный печальный «подарок», когда бомба, взорвавшаяся у здания «Националя», выбила в нем стекла и убила в этом, казалось бы, надежно охраняемом месте несколько человек. И хотя охрану после этого увеличили, повсюду расставили телекамеры, а специальные наряды милиции постоянно дежурят на Манежной площади и на Тверской, взрыв тем не менее причинил репутации отеля очевидный ущерб.

Дронго подъехал к «Националю», когда на часах было около восьми. В холле его уже ждал один из сотрудников Интерпола. Он, очевидно, знал Дронго в лицо, так как сразу при его появлении поднялся и коротко представился:

– Антон Евстафьев.

Молодому человеку было лет тридцать или чуть больше. Немного выше среднего роста, серые глаза, волевой подбородок, прямой нос, русые волосы.

– Вы из Москвы? – уточнил Дронго.

– Нет, – улыбнулся Евстафьев, – мы приехали из Лиона, из нашей штаб-квартиры. Но я прикомандирован к Интерполу из Минска, от Белоруссии. Меня послали как офицера, знающего русский язык.

– Ну да, понятно, – кивнул Дронго, – для вас русский язык проходит как иностранный.

– Вообще-то нет, – ответил Евстафьев, – но в Интерполе свои порядки. В моей анкете указано, что кроме родного белорусского я владею английским, французским, русским и украинским.

Они вошли в кабину лифта.

– Я много о вас слышал, – сказал Антон.

– Надеюсь, ничего плохого? – Дронго иногда позволял себе подобные шутки. Что это – своего рода кокетство? Ведь он заранее знал, что именно скажет ему этот офицер Интерпола. Или просто Дронго нуждался в подобных знаках внимания, чтобы продолжать сохранять силы для работы?

– Только хорошее, – подтвердил Евстафьев. – Про вас иногда рассказывают…

– Сказки, – невесело перебил его Дронго, – и ничего, кроме сказок.

Антон недоуменно посмотрел на него, но больше ничего не добавил. Когда они вошли в номер, оба старика поднялись им навстречу. Брюлей, шагнув к Дронго, обнял своего молодого друга. Более сдержанный Доул, не любящий, как и все англичане, демонстрировать свои чувства, лишь крепко пожал ему руку. Затем представил еще одного человека, находящегося в комнате:

– Это Вирджил Даббс, он приехал с нами. Специалист по расследованиям особо тяжких преступлений из ФБР.

– Очень приятно. – Дронго пожал ему руку и сел за стол.

Остальные расселись тоже, сохраняя немного торжественный и строгий вид.

Комиссару было лет семьдесят. Он давно мог уйти на покой, но предпочел остаться консультантом Интерпола, помогать молодым коллегам. Лицо Брюлея казалось высеченным из камня – его тяжелые, характерные черты запоминались надолго. У Доула, наоборот, несмотря на возраст, сохранилось подвижное лицо. Немного удлиненный подбородок, характерный для англичан, прямой ровный нос, кустистые брови. И вообще он был худощавого сложения, благодаря чему с трудом верилось, что ему уже далеко за шестьдесят. Даббс был темнокожим с не совсем характерной для афроамериканцев внешностью – тонкие, правильные черты лица, карие глаза, на вид лет сорок, чуть выше среднего роста, рукопожатие достаточно крепкое.

Антон Евстафьев устроился в углу на стуле, остальные четверо оказались за столом.

– Приступим, – на правах старшего начал комиссар Брюлей. Перед ним на столе лежала большая, увесистая папка с документами и фотографиями. Он положил ладони на эту папку, словно сдерживая тайну, заложенную в ней, и спросил: – Ты, очевидно, понял, что мы вызвали тебя сюда не просто так? Речь идет о преступнике, равного которому у нас еще не было. Никогда не было.

– Это я уже понял, – пробормотал Дронго, – хотя мне еще не совсем понятно, как один человек мог так напугать весь Интерпол.

– Ты знаешь, что еще во второй половине девяностых годов была создана безвизовая, так называемая Шенгенская зона, – начал свои объяснения Брюлей, – которая объединила почти всю Западную Европу. А с первого января две тысячи второго года в ней даже ввели единую валюту – евро.

– Для всех, кроме англичан, – вставил Доул, – хотя граждане нашей страны все равно имеют право на безвизовый проезд.

– Раньше, когда полиция каждой страны самостоятельно искала своих преступников, – продолжил Брюлей, – таких проблем не было. Появились мошенники европейского уровня, контрабандисты, валютчики, аферисты, но серийные убийцы обычно действовали исключительно в своих странах. И это объяснимо – ведь преступники такого рода не любят действовать в незнакомой обстановке, рискуя нарваться на неожиданность. Они предпочитают выстраивать свои действия по проверенной логической схеме, понятной только им и их извращенному сознанию.

– У вас появился маньяк? – понял Дронго.

– Новый тип маньяка, если хочешь, – мрачно пояснил Брюлей. – Маньяка, разгуливающего по всей Европе и к тому же умело пользующегося последними достижениями компьютерной революции и Интернетом. Серийный убийца двадцать первого века.

– Этого следовало ожидать, – пробормотал Дронго. – Когда открываются границы, этим начинают пользоваться не только добропорядочные граждане, но и всякая нечисть.

– Вот именно, – согласился комиссар. – Впервые упоминание о нашем объекте появилось в английских газетах в девяносто первом году. В Стаффорде – это городок рядом с Бирмингемом в Средней Англии – пропала девушка. Девятнадцати лет. Она должна была выступать на местном празднике, поэтому ее сразу же стали искать. Девушка была своего рода местной знаменитостью. Ее нашли через два часа. Растерзанной. В каком-то заброшенном помещении. Показать снимки? – Комиссар открыл папку, собираясь достать фотографии убитой.

– Не нужно, – торопливо попросил Дронго. – Я ведь никогда не работал в полиции. Мне трудно смотреть на такие мерзости. Лучше сначала все расскажите, а уж потом я посмотрю, иначе это собьет меня, не позволит сосредоточиться. Вы же знаете, как я ненавижу слушать о таких преступлениях, а тем более их расследовать.

– Это совсем не то, что ты думаешь, – возразил комиссар, но папку закрыл. – В общем, ее нашли в таком состоянии, что двум мужчинам стало плохо. Можешь себе представить, как негодовали жители этого города?! Одного иностранца из Индонезии чуть не линчевали. Он приехал в больницу с разрезанной рукой, и врачи заподозрили, что он и есть тот убийца. Хорошо, у молодого человека оказалось абсолютное алиби. Он весь вечер провел в компании со своими друзьями. Что касается убитой всеобщей любимицы… Полиция подняла на ноги всех своих осведомителей, задействовала десятки агентов, подключила лучших сыщиков, но убийцу так и не нашли. А в конце года, уже в районе большого Манчестера, в Солфорде, обнаружили другую девушку. Первый случай стал широко известен, о нем говорили по всем английским телеканалам, комментировали на Би-би-си. Поэтому второе преступление вызвало подозрение, что действует серийный убийца. Эксперты, осматривавшие тело новой жертвы, пришли к выводу, что в обеих случаях действовал один и тот же преступник, с уверенностью в девяносто шесть процентов.

Дронго глянул на Доула. Тот мрачно кивнул.

– Да, все началось в Англии, – подтвердил он, – но я тогда ни о чем не знал. Вам ведь известно, телевизор я смотреть не очень люблю. Подключился к расследованиям этих преступлений позже, уже на последней стадии.

– Два случая подряд, – безжалостно продолжал комиссар, – с одним почерком убийцы. Сначала молодых женщин еще живых разрезали каким-то острым предметом, предположительно скальпелем. Остались характерные надрезы на руках и на теле. Третье подобное убийство произошло через два года в Шотландии. В октябре девяносто третьего года. В Фолкерке, это между Эдинбургом и Глазго. Фолкерк – небольшой городок. Никто там не видел незнакомца, только одна маленькая девочка запомнила неизвестного ей человека. Видела его со спины, когда он подошел к своей будущей жертве. Среднего роста, в плаще с капюшоном… На этот раз эксперты уверились почти на сто процентов, что действует один и тот же преступник. В Англии тогда предприняли особые меры безопасности. По телевидению чуть ли не каждый день сообщали о том, как идут его поиски, полиция начала проверять всех возможных маньяков и извращенцев.