Стандарт возмездия

– Оценил твой юмор, – улыбнулся Кудрявцев, – но можешь оставаться и в этом кресле. Мне твоя красота нравится несколько иначе, чем у тех девочек, которые здесь были. У тебя внутренняя красота, если хочешь, материнская. Все-таки ты мне подарила вторую жизнь. Если бы не ты и твой партнер, я бы сейчас лежал где-нибудь на Новодевичьем и надо мной бы уже собирали венки.

– А почему на Новодевичьем? – засмеялась Надежда.

– А на другом и не похоронят. Престиж все-таки. Ты не обижайся, что я сразу на «ты» перешел. Все-таки ты моя кровница, можно сказать, крестная мама. Или нечто в этом роде.

– Надеюсь, мне не придется кормить тебя грудью? – улыбнулась Виноградова.

– Что? – Кудрявцев расхохотался до слез. – Здорово. Слушай, бросай свою милицию и переходи работать ко мне. Начальником личной охраны. Три тысячи долларов в месяц будешь получать. Мало? Четыре.

– Я подумаю над твоим предложением. Только я работаю не в милиции, – ответила она.

– Ну, в ФСБ. Вообще-то я тоже подумал, что ты не из милиции. Слишком интеллигентна и очень жестока. Я видел, как ты тому типу ногу прострелила. Это впечатляло. Сотрудница милиции просто дала бы ему пистолетом в рожу, а ты решила не пачкаться. Значит, ты из ФСБ?

– Опять ошибся.

– Становится интересно, – приподнялся на локте Кудрявцев. – Так из какого ты ведомства? Неужели из Института охраны материнства и детства?

– Нет. Я из Бюро координации. Это международная организация, занимающаяся проблемами преступности в странах СНГ, – сообщила Виноградова. Кудрявцев откинулся на подушку. Помолчал немного и сказал:

– Молодец. Я не думал, что ты правду скажешь, проверял тебя. А ты молодец.

– Не нужно было проверять, – спокойно ответила Надежда, – я ведь видела, что ты играешь. – Кудрявцев повернул к ней голову.

– Зачем пришла? Говори, что тебе нужно?

– Только одно. Кто и зачем хотел тебя убить? – Он отвернулся, закрыл глаза. Молчание длилось целую минуту. Потом спросил:

– А вы не знаете?

– Примерно догадываемся, но я хотела бы услышать твою версию.

– Зачем?

Она пожала плечами:

– Странный вопрос, если ты знаешь, чем именно мы занимаемся.

– Немного знаю, – признался Кудрявцев, – вернее, слышал о твоей организации. Нечто вроде местного Интерпола. Интересно, но глупо. Если местные ничего сделать не могут, то каким образом приезжие специалисты собираются разобраться в наших проблемах? Или в проблемах других республик СНГ? Глупо, ты не находишь?

– Не совсем, – возразила Виноградова, – проблемы у нас схожие, менталитет почти одинаковый, а преступность своя, доморощенная. Я думаю, мы быстрее поймем друг друга с украинцами, чем с французами или немцами.

– Ну, ну, – кивнул Кудрявцев, – значит, у вас полное взаимопонимание.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– А какой ответ ты хочешь услышать?

– Только правду.

– Я не знаю. Вернее, я пока не уверен, кто это мог быть.

– Но у тебя есть предположение?

– Есть.

– Тогда скажи, кто?

– У каждого свои враги, – философски сказал Роман Кудрявцев.

Она покачала головой.

– Я начинаю сожалеть, что оказалась в тот вечер рядом с тобой, – призналась Надежда.

Он с интересом посмотрел на нее. Потом прошептал:

– Это была судьба.

Она встала.

– Ничего больше не хочешь мне сказать?

– Вы все равно не справитесь, – убежденно сказал он, – это мое личное дело.

– До свидания, – она пошла к выходу.

– Подожди, – окликнул ее Кудрявцев. Она повернула голову.

– Я всегда долги возвращал, – прохрипел он, – не хочу быть в долгу перед тобой. На меня покушались люди Горелого. А почему именно его люди и кто им заказал мое убийство, этого я тебе не скажу. Поймайте Горелого и узнайте все у него.

Она смотрела ему в глаза.

– Ну и собачья у тебя жизнь, Роман, – вдруг презрительно сказала она, – живешь с охраной, вечно всего боишься, даже девок к тебе водят под охраной. Несчастный ты человек.

Она вышла из палаты. В коридоре ее ждали Сабельников и Тимошин.

– Узнали что-нибудь? – бросился к ней майор. Она отрицательно покачала головой.

Чуть позже, уже сидя вдвоем в машине с Сабельниковым, она сказала подполковнику:

– Это были люди Горелого. Он убежден в этом.

Глава 9

Только в самолете они узнали, что летят в Ташкент. Забрав их паспорта, водитель оформил им билеты, и они пошли на посадку, пройдя предварительно обычный таможенный и пограничный контроль, уже никого не удивлявший при пересечении границы бывших республик прежде единой страны. В самолете находилось не очень много людей, это был очень неудобный ночной рейс, к тому же они попали на разные места, из-за чего не могли даже разговаривать друг с другом. Кирилл, оказавшийся зажатым между двумя женщинами, просто заснул, откинув кресло до упора. Слава, сидевший рядом с симпатичной девушкой, улыбался ей всю дорогу, пытаясь ее разговорить. А Николай, напротив, сидел у окна и почти весь путь смотрел в иллюминатор, словно надеясь увидеть нечто неизвестное в вечерней темноте.

Сам Цапов, успевший купить в аэропорту газеты и журналы, просматривал их, время от времени оглядываясь назад, туда, где сидел внешне непримечательный и все время дремавший Раскольник. Цапов знал, что слова Горелого о его напарнике были правдой. Раскольник был не просто убийцей. Он был одним из тех редких типов убийцы, которые наслаждаются видом жертвы, кому доставляют удовольствие страдания и мучения несчастного. Садист и палач, Раскольник имел явные отклонения в психике, наводящие его на чудовищные по своей изощренности пытки для жертвы. В обычной жизни это был всегда молчаливый, аккуратный человек, немного помешанный на чистоте и всегда имевший при себе несколько носовых платков. Но при поручении ему сложного задания он преображался, словно оборотень, превращаясь в настоящего волка.

Когда стюардесса разносила напитки, Цапов попросил налить ему стакан сока, а Раскольник выпил минеральной воды. Остальные ребята предпочли спиртные напитки. Кирилл выбрал водку, Слава взял банку пива, а Коля предпочел красное вино. Примерно через полчаса после того, как принесли скромный ужин, Цапов поднялся и прошел в туалет. Выходя из туалета, он столкнулся с Раскольником, курившим рядом с туалетами, находившимися в конце второго салона, где можно было курить. Увидев Цапова, он кивнул и вдруг спросил: