Рифматист

Джоэл им искренне сочувствовал. Как преуспеть в рифматике, когда тебя донимают еще и общеобразовательными предметами? С другой стороны, предъявлять к рифматистам более высокие требования, чем к остальным, было вполне логично. В конце концов, на эту роль их избирает сам Мастер.

«Им здесь совсем не место…» – вдруг осенило Джоэла.

Однако рифматисты были здесь. Поскольку им приходилось заниматься в одном классе, Джоэл даже знал, как их зовут. Правда, этим его познания исчерпывались. Хотя было еще кое-что… и притом важное! Рифматисты обучались вместе с ними элементарной математике, а ведь рифматика требовала знаний основ геометрии, тригонометрии и высшей арифметики. И этим дисциплинам на занятиях по рифматике уделялось очень большое внимание. Стало быть, раз пыльники оказались на занятии у профессора Лейтона, значит в их математическом фундаменте есть брешь? Следовательно, они отстают в понимании основ геометрии! Но… Разве могут рифматисты не знать таких простых вещей, как формулы площади геометрических фигур?

Всего на занятии присутствовало трое рифматистов. Джон и Люк, по обыкновению, сидели за одной партой в дальнем углу класса. По их лицам читалось, что они предпочли бы оказаться где угодно, только не на математике с кучкой нерифматистов. Какое выражение хранило лицо Мелоди, сказать наверняка было невозможно из-за копны рыжих кудряшек. Занятия напролет она сидела, низко склонившись над блокнотом, и выводила какие-то каракули.

«Может, удастся уговорить одного из них стать моим наставником по рифматике? – задался вопросом Джоэл. – Например, в обмен на помощь с математикой?»

– А теперь давайте-ка повторим формулу площади треугольника! – объявил Лейтон. – Сколько же нового вы узнали за этот год! Ваша жизнь изменилась раз и навсегда!

Эх, если бы только ему разрешили посещать высшие курсы академии! Но увы! Эти курсы предназначались только для рифматистов. Простым студентам обучение там было заказано.

Вследствие этих размышлений и родилось в голове Джоэла послание к Фитчу, которое он до сих пор носил в кармане брюк. Джоэл украдкой перечитал записку, пока профессор Лейтон выводил на грифельной доске формулы. Если бы только меловые линии оживали, как на занятиях рифматистов! Но ни одна из формул не дрогнула. Да и с чего бы вдруг? Лейтон не был рифматистом. Для него, для Джоэла и для большинства остальных студентов доска была лишь доской, а мел – инструментом для письма.

– Ого! – воскликнул Лейтон, оглядывая свой список формул. – Я говорил, какие они потрясающие?..

Кто-то из студентов застонал. Лейтон, улыбаясь самому себе, повернулся к классу:

– Полагаю, этот звук означает, что вам не до математики. Похоже, все ваши мысли наперед заняты летним факультативом. Что ж, осуждать вас я не вправе, однако на сегодня вы принадлежите мне! Поэтому достаем тетради! Хочу проверить, как вы справились со вчерашним домашним заданием.

Джоэл удивленно захлопал глазами и ощутил укол тревоги. Домашнее задание? Мать спрашивала, подготовился ли он к уроку… Он обещал, что подготовится, а сам… отложил задание в долгий ящик! Убедил себя, что сделает его в перерыве перед уроком истории. И конечно же, об обещании забыл… потому что отправился на лекцию к Фитчу.

«Нет, только не это!..»

Между тем Лейтон плыл через классную комнату, заглядывая в тетради и не пропуская ни одного студента. Джоэл медленно вытащил тетрадь и открыл страницу с нетронутым домашним заданием. Десять задач – нерешенных, проигнорированных…

А вот и Лейтон…

– Опять двадцать пять! – поравнявшись с партой, вздохнул профессор.

Джоэл потупил взор.

– Останешься после уроков, – сказал Лейтон и двинулся дальше.

Джоэл обмяк на стуле. Еще два дня… Надо пережить пару дней, и он перейдет в следующий класс. Он ведь и в самом деле собирался сделать домашнее задание… Он просто… Просто позабыл!

Впрочем, все это не играло никакой роли. Если чему Лейтон и придает значение, так это тестам, а Джоэл в этом году получил высший балл на всех тестах без исключения. Одно невыполненное задание никоим образом не должно повлиять на итоговую оценку.

– Итак, у нас остается еще целых десять минут, – вновь вставая перед классом, объявил Лейтон. – Чему бы нам с вами их посвятить? Что ж, давайте применим формулы на практике!

На этот раз в классе застонало сразу несколько студентов.

– Или… – задумчиво произнес Лейтон. – Раз уж мой урок у вас сегодня последний, да и летние каникулы не за горами… Полагаю, я могу отпустить вас пораньше?

Студенты, большую часть занятия смотревшие в потолок, вдруг встрепенулись.

– Ладно, ступайте! – махнул рукой Лейтон.

Ученики испарились в мгновение ока, а Джоэл остался сидеть на своем месте. Он мучительно соображал и никак не мог выдумать себе оправдание. Через узкое окно Джоэл видел, как студенты прогуливаются по зеленым лужайкам кампуса. У большинства занятия уже закончились, тесты были сданы – учебный год близился к завершению. Джоэлу же оставалось сдать только зачет по истории. К тесту он готовился, поэтому трудностей возникнуть не должно.

Джоэл взял тетрадь, встал из-за парты и подошел к столу профессора.

– Джоэл, Джоэл… – мрачно сказал Лейтон. – Ну и что прикажешь с тобой делать?

– Простить и отпустить?

Лейтон не ответил.

– Профессор… – заговорил Джоэл. – Признаю, я не самый прилежный студент, когда дело касается домашних заданий…

– По моим подсчетам, Джоэл… – перебил его Лейтон. – Ты выполнил девять домашних работ. Девять из сорока!..

«Девять? – удивился Джоэл. – А мне казалось, гораздо больше…»

Он задумался, стараясь припомнить и мысленно обозреть свое обучение в этом семестре. Математика всегда давалась ему легче остальных дисциплин. На ее счет он никогда особенно не переживал.

– Ну-у… – протянул Джоэл. – Вероятно, я был чуточку ленив…

– Всего лишь «чуточку»?.. – переспросил Лейтон.

– А как же оценки за мои тесты? – быстро спросил Джоэл. – У меня все сдано на отлично.

– Во-первых, обучение – это не только тесты, – сказал Лейтон. – Быть студентом академии Армедиуса очень престижно, и получить ее диплом – большое достижение. Этот документ подтверждает, что выпускник умеет учиться и блюсти дисциплину. Я ведь не просто математике вас учу! Я учу вас жизни! Как же я могу перевести студента на следующий год, если он не способен выполнять то, что от него требуется?

Вновь Лейтон завел свою волынку! Джоэл слышал эту нотацию не впервые. Почти все профессора искренне полагали, будто именно их предмету суждено сыграть ключевую роль в жизни их подопечного. Все они, конечно, заблуждались. Все, за исключением, разумеется, профессоров рифматики.

– Мне очень жаль, – сказал Джоэл. – Я… Мне нет оправдания, вы правы. Я и вправду лентяй. Но будет несправедливо, если вы вдруг откажетесь от своих слов. В начале семестра вы ясно дали всем понять, что перейти на следующий год обучения возможно, лишь набрав достаточно баллов за итоговый тест. Результаты моего теста показывают, что у меня хватает баллов для зачета!

Лейтон сцепил перед собой пальцы в замок.

– Джоэл, знаешь ли ты, что думает преподаватель о студенте, который никогда не выполняет домашних заданий, но каким-то чудом получает отличные оценки на тестах?

– Думает, что он отъявленный лентяй? – смешавшись, спросил Джоэл.

– Можно интерпретировать и так, – сказал Лейтон, доставая несколько листов из стопки на столе.

– Это как раз моя экзаменационная работа, – заметил Джоэл, признав свой почерк.

– Верно, – отозвался Лейтон и положил ее на стол рядом с тестом другого студента.

Тот справился хорошо, однако до Джоэла ему было далеко.

– Видишь разницу между двумя работами?

Джоэл пожал плечами. Разница была очевидна. Свой тест он выполнил аккуратно и точно. Под условием каждой задачи красовался верный ответ. Тест второго студента являл собой хаос. На листе живого места не было от бесконечных пометок, промежуточных расчетов и закорючек.

– Джоэл, я всегда очень подозрительно отношусь к тем студентам, кто не пишет промежуточных расчетов, – строго заметил Лейтон. – Вот уже которую неделю я наблюдаю за тобой, но никак не могу взять в толк, как тебе удается решать задачи… не решая их! Я бы давно выдвинул официальные обвинения, однако у меня до сих пор нет никаких доказательств.