Очень сказочная работа 1

– Позвольте представиться: майор Вольдемар Иванович Бобёр! Начальник Русского Филиала Сказочного Отдела ФСИКИА.

– Что это за сказочные сики-масики? – недовольно поморщился я. – Никогда не слышал о такой организации.

– Расшифровываю: ФСИКИА это Федеральная Служба по Исследованию и Контролю за Использованием Артефактов. Наша штаб-квартира базируется в столице, откуда я прибыл час назад для того, чтобы уладить здесь кое-какие дела, ну и встретиться с вами.

Какой-то глупый розыгрыш? И сейчас из-под верстака рявкнут противным голосом на фоне дебильного смеха:

Вас снимает скрытая камера?

Тут Вольдемар предъявил мне выглядевшее настоящим служебное удостоверение. Если это и подделка, то очень качественно сделанная – синие печати и голограммы довольно-таки нелегко подделать. Вдобавок, на фото Бобёр был в идеально подогнанной форме с майорскими погонами. Как-то чересчур много усилий было потрачено для розыгрыша провинциального мальчишки.

– Наши отделы: Магический, Фантастический, Исторический и Сказочный, одним из филиалов которого заведую я. Не хотите ли поработать в нашей службе? А именно в моем подразделении?

Час от часу не легче! На кой черт я сдался солидной правительственной организации? Иваныч, видимо, принимает меня за кого-то другого! За толкового парня с невиданными способностями? Или за какую-то ловкую помесь Бэтмена и Человека-Паука?

– Кем же я смогу у вас поработать? – горестно спросил я. – Артефактом? Или так, полы помыть? Для этого совсем нет резона переть меня в Москву из несусветного далека…

– В Москву я вас переть, как вы выражаетесь, не собираюсь, в связи с тем, что не очень давно именно в вашем городе с миллионным населением открыт Русский Филиал ФСИКИА.

– А стало быть все остальные отделы весело устроились где-нибудь в районе Садового Кольца?

– Отнюдь. Магический Отдел обосновался в Екатеринбурге, там больше всего в России тайных колдунов и явных ведьм, обосновавшихся в службах, работающих с пенсионерами и инвалидами; Фантастический и Аналитический в Новосибирском Академгородке, шутка ли, больше тридцати ведущих Научно-Исследовательских Институтов по всем отраслям знаний под боком; Исторический во Владимире, с его старорусскими, изначальными храмами – Золотое Кольцо, понимаешь ли; Арабский Филиал Сказочного Отдела в Астрахани, там до арабского мира рукой подать. Шаманский пока решили не открывать – нет специалистов нужного профиля, все в тундре шаманят, к нам ни один не идет, Западно-Европейский Филиал планируется в скором времени создать в Калининграде – все-таки бывший Кенигсберг, как-никак.

– А нашу Самару почему выбрали? – удивился я. – Мы же совсем не старорусские, тут раньше вообще волжские булгары жили.

– По представлениям древних сказителей, именно в этих краях располагалось то самое сказочное Тридевятое Царство – нам не приходится куда-то за тысячи верст переться, шагнул через Переход, и ты практически на месте, плюс минус десяток-другой километров. Вдобавок колоссальный приток магической энергии, идущий от вашего заповедника «Самарская Лука», сильно облегчает наши переносы: просто как по маслу проникаешь в Сказочный Мир.

– Говорят, там какая-то таинственная энергия прямо из-под земли прет, – согласился я, – недаром это место природным национальным парком объявили. А кто же тогда в Москве остался? – захотелось съехидничать обнаглевшему мне. – Пятеро начальников и одна уборщица?

– Начальства там, конечно, хватает, – усмехнулся Вольдемар Иванович, – но вы забываете про бухгалтерию, плановый отдел, компьютерщиков, ученых, осуществляющих первичный осмотр и изучение добытых нами артефактов, историков, лингвистов-филологов, фольклористов, сотрудников хранилища, отдел обеспечения, куда входят оружейники, портные, конюхи, обувщики, военно-технический отдел, тренеров и инструкторов, психолога-гипнолога, секретарей и секретарш, референтов, завхоза, кладовщиков, охрану, ну и естественно, что и уборщица там в наличии, и совсем не одна.

– Бухгалтерия, это конечно вещь нужная, – пытался разобраться я, – может быть и в наличии непонятных референтов есть свой резон, но что планирует плановый отдел? Сколько нам положено сдать артефактов каждый месяц?

– Это нет, – отмел мою версию Бобер. – Но ведь нужно же рассчитывать, сколько придется выделить денег филиалам, предоставить статистические данные, собрать с нас месячные, квартальные и, самое главное, годовые отчеты, предоставить обоснование бюджета нашей организации на следующий год.

Тут я почувствовал, что моя и без того не особо светлая голова просто идет кругом. Поэтому я торопливо сказал:

– Мне все ясно! Давайте лучше обсудим мои ближайшие перспективы. Из всего вышеперечисленного я что-то не отыскиваю для себя работу по специальности. Вдобавок, никакой специальности у меня пока и нету. Если чего-то караулить, то я физически не особо силен и никаких боевых навыков у меня тоже не имеется. Обучить меня им практически невозможно – это трижды доказали тренеры в секциях карате, дзюдо и тэквондо. Талантами не обременен!

– Наши тренеры и инструкторы – специалисты высочайшей квалификации, некоторые даже с изрядным боевым опытом, и с вашими местными умельцами их просто даже смешно сравнивать. Они любого обучат чему угодно. А насчет таланта, вот тут вы, юноша, возможно ошибаетесь. Птица Гамаюн, которая пропела «Звездную книгу Вед», считает, что вы способны преодолевать барьер, отделяющий наш мир от Сказочного, куда мы и отправляемся время от времени за артефактами.

Теперь моя слабая головушка закружилась в другую сторону.

– Да ведь нету никакого сказочного мира! – заголосил я. – Все это выдумки невежественных старух для укладывания спать внуков!

– Между тем Владимир Павлович ухитрился в нем родиться и прожить долгую жизнь, мы с Олимпиадой Потаповной, лучшей нашей оперативницей, бывали там неоднократно, и наше отделение всего за три месяца работы сумело добыть в Тридевятом Царстве целых два безукоризненно работающих артефакта, что на фоне очень скромных достижений других отделов является несомненным успехом.

При произнесении имени лучшей оперативницы у меня в мозгу нарисовалась очень четкая картина мощной сорокалетней гром-бабы, признанной мастерицы рукопашного боя, легко ломающей подковы ручищами, каждая из которых толщиной с мою ногу. Конечно, такую любой инструктор легко драться обучит!

Я горестно вздохнул.

– Даже если я и поверю во всю эту вашу чепуху и белиберду про сказочные миры, кто меня, в этих толстенных очках и с близорукостью, освобождающей от срочной службы в армии, возьмет каким-то там лихим оперативником? Когда отец в свое время попытался пристроить меня в секцию бокса, злобный тренер, с неоднократно переломанным носом при виде этакой моей красоты сходу спустил с лестницы нас обоих!

– Да, солдатом с такой близорукостью вам точно не стать, и не только десантником или скажем морским пехотинцем, а даже и в стройбат не примут. А вот сделаться при наличии у вас необходимых способностей оперативным сотрудником нашего отдела, получив при этом офицерское звание, вам ничто не сможет помешать. Со мной-то в этом плане все ясно, просто перевели из подобного отдела ФСБ все тем же майором, Владимир Павлович сразу получил капитана, а вот наша Олимпиада уверенно движется к присвоению звания старшего лейтенанта. Кстати, и у меня, и у Потаповны зрение тоже оставляет желать лучшего.

– На лазерную операцию, поди, решились, – завистливо вздохнул я.

– После операции свои трудности, – объяснил Вольдемар Иванович. – По яркому дневному свету особенно не разбежишься, вблизи долго ничего не рассмотришь, физические нагрузки следует ограничить, вечером или ночью ничего не видишь, а в реки и озера лучше не соваться. И хоть нам врут, что все это на недельку, на самом деле вполне может растянуться на полгода, а мы такой бездной времени не располагали. И самое главное, что хотя нас ласково манят на эту операцию хитрые офтальмологи-окулисты, убедительно рассказывая о полной безопасности этого оперативного вмешательства, всегда есть 5% пациентов, резко ухудшивших после него свое зрение. Нас слишком мало, чтобы можно было пойти на такой риск, и поэтому мы с запрещенных очков перешли на контактные линзы.

Во мне сразу всплыло воспоминание об одной ушлой бабенке, которая у меня на глазах выронила контактную линзу из глаза посреди переполненного в час пик автобуса, прямо в смесь из грязи и снега. Женщина деловито растолкала пассажиров, быстро нашла свою вещицу среди мешанины чужих ног, протерла ее просто пальцами, не утруждая себя поиском стерильного носового платка, и вставила линзу на место. Я аж ахнул! Во мне этакая лихость напрочь отсутствует, уж очень глаз жалко. Вдобавок, каждый вечер снимать линзы, опускать их в стакан с неведомым раствором, а утром одевать, ну это просто выше моих сил.

– Сомневаюсь я что-то во всей этой музыке…, – протянул я, памятуя о том, что недоверчивость – это лучшая защита для дурака.

– Ты, Димка, главное сумей через Переход пройти, а все остальное приложится! – попытался ободрить меня Палыч.

– Мне подумать надо, посоветоваться кое с кем…

– Лучше не разглашать, – нахмурился на меня строгий майор, – не поймут! Конечно, подписку о неразглашении я возьму с вас только после официального трудоустройства, но распускать язык не советую и сейчас. Надеюсь, понятие «Государственная тайна» вам знакомо?

В голове замелькали плакаты сталинской эпохи: «Болтун находка для шпиона!», «Враг не дремлет!», и потянуло забытым запахом приснопамятных репрессий той поры.

– Я ни под какой ответственностью не подпишусь! – запаниковал я.

– Конечно, дело ваше, – пожал плечами Бобёр, – но упускать такого ценного специалиста мы не намерены.

– Бить будете? – понурился я.

– Это не наш метод.

– Значит, пытать? – сломлено поинтересовался я.

– Бросьте вы эти ваши ужасы! – пресек мои домыслы Вольдемар Иванович. – Пойдете к нам вольнонаемным, только без офицерского звания. Поэтому денег получать станете гораздо меньше и ваш выбор оружия будет ограничен.

– Зато говорить буду, что хочу! – запела моя душа.

– Да ради Бога! Очередной раз выйдете из сумасшедшего дома, в просторечии называемого психушкой, отплевываясь от насильно всунутых в вас препаратов и, трясясь после ласкающей шокотерапии добрых санитаров, осознаете, что иной раз лучше и промолчать о роде своих занятий – целее будете. Ведь родители вашему выбору не порадуются, бывшие друзья сходу предадут, девушки от вас отвернутся, а самое главное, никто в эти байки не поверит. И всей толпой, желая сделать как лучше, помочь своему чудику, вас в психушку и отволокут. Ну а уж там вам отказу не будет! Мудрый доктор по вашим рассказам и выяснением предыдущих склонностей молодого человека у родителей и товарищей, тут же поставит неутешительный диагноз, что-нибудь вроде шизоидной паранойи, осложненной синдромом Семеновского-Пшидрановского с элементами кататонического ступора, и вперед, под опеку заботливых, но очень неласковых санитаров.

– А вообще отказаться от вашего предложения я могу? Буду помалкивать! – попытался отвертеться я.

– Ну, разумеется, – не стал разрушать мою мечту о спокойной жизни Бобёр. – Только кем вы в этой жизни станете? Разнорабочим? Грузчиком? Особых способностей, как я понимаю, и какого-либо призвания у вас нет…

– У меня будет высшее образование! – пискнул я.

– Да оно сейчас почти у каждого, – отмахнулся мой собеседник. – Только без протекции, способностей, опыта, деловой хватки, которой у вас, к сожалению, не наблюдается, высшее образование сейчас, это звук пустой. Работы наищетесь, плюнете и подадитесь в грузчики. Называться это будет как-нибудь красиво: экспедитор, мастер по выдаче продукции, офис-менеджер склада, курьер, но суть дела от этого не изменится – носить вам, не переносить.

– Да я его к себе в случае чего возьму! – возмутился дядя Володя, – паренек-то уж больно хороший да добрый.

– Да если бы не основная заработная плата у нас, ты бы здесь давно зубы на полку положил! – отчеканил Вольдемар. – За то, чтобы старухам песенки петь, да запах любимого дерева нюхать, много не платят, и на эти деньги прожить решительно невозможно. Твоя жизнь уже устроена, можно и позабавиться, а ему еще жить да жить. Один-то он еще так сяк перетерпит, а создаст семью, пойдут дети, придется искать свое хлебное место.