Геродотова Скифия

Отвергнув три направления течения Танаиса, знаменитый географ оставил только одно: с севера на юг. Страбон писал по материалам того времени, когда сарматское нашествие отрезало течение рек от береговой кромки, заселенной греками. Но уже полтора столетия спустя Птолемей мог дать точные географические координаты Танаиса:

Переводя данные Птолемея на современную географическую карту, мы с удивлением узнаем, что автор указал нам координаты не Дона в нашем понимании, а Северского Донца плюс нижний отрезок Дона, ведущий к морю. Меридиан истоков Танаиса – это меридиан Пантикапея; северный берег Азовского моря он пересекает несколько западнее современного Бердянска. Истоки Северского Донца у Белгорода абсолютно точно соответствуют меридиану Керчи – Пантикапея, что совпадает с координатами Птолемея. Истоки же Дона в нашем понимании отстоят на 160–170 км к востоку.

Расстояние от истоков Танаиса до берега Меотиды по Птолемею равно 484 км (5°15?), а на современной карте от истоков Донца до моря по этому же меридиану – 470 км. Если же брать Дон в современном понимании, то это расстояние (по меридиану на 2° восточнее) будет равняться 780 км. Следовательно, по координатам Птолемея Танаисом в его время называли не Дон, а Северский Донец, доведенный по нижнему течению нашего Дона до самого моря. Конечно, птолемеевским расчетам, даже при таком двойном совпадении, нельзя доверять полностью, но средневековая традиция подкрепляет полученный вывод: в Киевской Руси «Великим Доном» продолжали называть именно Северский Донец. Только в XIV в. установилось современное понимание Дона, и «Хождение Пимена в Царьград» 1389 г. дает нам географическое описание Дона, а не Донца

.

Предполагается, что и Борисфен не полностью соответствовал нашему современному Днепру и что в качестве его истока древними рассматривалась р. Березина. В случае справедливости этого мнения следует считать, что древнее название Борисфена сохранилось до наших дней: в его верховьях (Березина) и в море близ его устья – остров Березань.

Приведенных примеров достаточно для того, чтобы с очень большой осторожностью отнестись к полному отождествлению древних рек с современными.

Другим общим вопросом, связанным с реками, является измерение их «днями плавания». В отличие от морских и сухопутных передвижений, где Геродот подробно аргументировал свои расчеты, здесь он ничего прямо не сказал об измерении дня речного пути. Но, судя по двум примерам (Гипанис и Борисфен), отсчет дней плавания велся сверху вниз, по течению реки, что и естественно для прибрежных греков, к которым варвары сплавляли свои товары вниз по своим рекам. Для Геродота день плавания был некоей усредненной величиной, которую он не считал нужным особо оговаривать. Вероятно, его сведения о количестве дней плавания были просто фиксацией фактического времени, потребного на покрытие того или иного расстояния.

Геродот четыре раза пользуется «днем плавания» как понятной и общеизвестной мерой. В трех случаях (§§ 18, 52, 53) его данные требуют специального рассмотрения и только в одном параграфе (89) мы можем прямо переносить их на современную карту. Речь идет о мосте через Дунай, построенном греком Мандроклом для персидского войска в 512 г. Мост был сооружен у «шеи реки, там, где она разделяется на рукава». Это место отстояло от моря на два дня плавания. В этом подробном рассказе есть географическая определенность: «шея» Истра – Дунай выше Тульчи, а рукав, по которому плыл подчинявшийся персам греческий флот, очевидно, главное судоходное гирло дунайской дельты – Сулинское. «Шея Истра» отстоит от моря на 70–75 км; следовательно, один день плавания = 36 км.

Полученная величина, разумеется, условна, т. к. нам неизвестно точное место постройки моста, и, кроме того, следует учесть, что греческий флот не спускался по реке, а поднимался вверх. Как ни медлительно течение заболоченных дунайских гирл, но оно могло сказываться на скорости движения. В то же время следует учесть и большую скорость хода греческих кораблей по сравнению с плотами и челноками варваров. Важнее всего то, что Геродот говорит не о том, что флот плыл два дня по реке, а о том, что место постройки моста отстоит от моря «на два дня плавания», употребляя это как определение расстояния, а не времени (§ 89).

* * *

Рассмотрим все 17 рек Геродота в том порядке, в котором он сам их располагал.

ИСТР И ЕГО ЛЕВЫЕ ПРИТОКИ В НИЗОВЬЯХ. Дунай (Истр), крупнейшая европейская река, хорошо известная грекам, служит Геродоту точкой отсчета скифских пространств. «Прошедши через всю Европу, Истр вступает, наконец, в пределы Скифии» (§ 49). «Это – первая река в Скифской земле на западе» (§ 48). Геродот знает о разделении Истра на рукава у устья и даже сообщает, что начало дунайских гирл отстоит на два дня плавания от моря (§ 89). Правый, южный берег Дуная заселен гетами (§ 93). В нижнем течении в Истр впадают слева пять рек, «протекающих через Скифию». Геродот, отступая от своей обычной системы, называет эти реки не с запада на восток, а, наоборот, – с востока на запад, от моря в глубь материка.

Первая в таком перечне река называлась скифами Пората, а эллинами – Пирет. Это, несомненно, Прут. Вторая крупная река – Тиарант, очевидно, Серет, как думают многие ученые. В промежутке между ними (но неизвестно, в каком порядке) перечислены три речки: Арар, Напарис и Ордесс (§ 48). Из них определяется только Ордесс – Ардьич

; остальные же две речки не отыскиваются даже на крупномасштабных картах, где на пространстве между устьями Серета и Прута не указывается вообще никаких речек.

Важно отметить, что Геродот их знал.

Все перечисленные пять рек Геродот назвал скифскими притоками Дуная, хотя здесь возникает некоторая неясность: в юго-западном углу скифского квадрата должны обитать агатирсы, «племя, по образу жизни похожее на фракиян» (§ 104) и не вошедшее в скифский союз во время нашествия Дария. Наличие скифского имени у Прута («Пората») подтверждает распространение скифов до этой реки.

Подробное перечисление рек и речек близ устья Дуная может свидетельствовать о личном посещении Геродотом этого исторического места, откуда Дарий начал свой скифский поход и куда он вернулся, гонимый скифами.

ТИРА. Геродот говорит о Тире очень скупо: река «течет с севера и берет свое начало из большого озера, которое служит границей между Скифией и Невридой» (§ 51).

Понятие о том, что реки вытекают из озер, является одним из шаблонов древней географии, дожившим до XVII в., но в данном случае есть некоторое основание говорить об озере: в верховьях Днестра между Самбором и устьем притока Быстрицы на пространстве около 50 км существуют обширные болота, которые могли быть сочтены за озеро. Эти болота находятся близ стыка скифских (западноподольская группа) и нескифских (поздневысоцкая, милоградская) культур. Милоградскую культуру очень убедительно связывают с Невридой

.

Очевидно, античную Тиру можно полностью отождествлять с нашим Днестром.

У устья Тиры, в районе современного Белгорода, «живут эллины, которые называются тиритами» (§ 51).

Где-то на берегу Тиры «показывают ступню Геракла в скале, похожую на след человека, но в два локтя длины» (§ 82). Косвенно этот параграф указывает на возможность посещения Геродотом земли тиритов и личное знакомство с первой достопримечательностью, встретившейся на его пути.

ГИПАНИС. В отличие от краткости в описании Днестра о Гипанисе Геродот говорит подробно, сообщает точные расстояния и упоминает такие детали, которые не оставляют сомнений в его пребывании на берегах реки в ее среднем течении.

Впервые Гипанис упомянут в § 17, где перечисляются разные народы, живущие «вдоль Гипаниса к западу от Борисфена»: каллипиды (эллино-скифы), алазоны, скифы-пахари, невры. «К северу от невров, насколько мы знаем, лежит пустыня». Перечень народов (к которому мы вернемся в дальнейшем) свидетельствует о хорошем знании Геродотом этой реки.

При первом же знакомстве с геродотовским текстом возникает недоумение по поводу того, что исследователи без всяких оговорок отождествляли Гипанис с современным нам Южным Бугом.

Геродот измерил все течение Гипаниса от самого истока его из озера до лимана. Оно оказалось равным всего-навсего девяти дням плавания (§ 52), т. е., по нашим расчетам, около 324 км. Течение же Южного Буга от истоков (где нет озера) до Николаева, где уже начинается соленый лиман, равно почти 600 км. Расхождение настолько велико, что требует прежде всего проверки нашего эталона дня плавания (около 36 км), полученного на примере дунайского гирла.

Точное расстояние, исчисленное в днях плавания, Геродот указывает для Днепра от истоков до порогов: «Известно, что Борисфен течет с севера до Герра на 40 дней пути.» (§ 53)

. В настоящее время уже не имеет смысла спорить по поводу местоположения «местности Герр»; это – днепровские плавни ниже порогов с большим количеством протоков-гирл и некоторое пространство к востоку и западу от этой излучины Борисфена, где были сосредоточены царские курганы скифов.

Если мы разделим все течение Днепра-Борисфена от истоков до порогов (пренебрегая мелкими излучинами) на 40 частей, то получим величину в 32,5 км, что весьма близко к дунайским расчетам и еще больше усиливает контраст между длиной Гипаниса в девять дней плавания и фактической длиной (опять-таки без мелких извилин) Южного Буга, которая в этом случае выразится 18 днями плавания. Обратимся к полному тексту § 52:

«Третья река, начинающаяся в Скифской земле, – Гипанис, вытекает также из большого озера, вокруг которого находят себе пастбища дикие белые лошади, и озеро это справедливо именуется матерью Гипаниса. По выходе из этого озера река Гипанис на протяжении 5 дней плавания мелка и имеет сладкую воду. Начиная от этого пункта до моря на протяжении 4 дней плавания вода в Гипанисе чрезвычайно горька от горького ручья, который вливается в него. Источник этот так горек, что при всей незначительности своей он делает горьким Гипанис, реку, с которой лишь немногие могут сравниться по протяжению.

Ручей этот протекает на границе скифов-пахарей и алазонов. Имя ручья, равно как и той местности, откуда он вытекает, – по-скифски Эксампай, а по-гречески – Священные Пути.

Тира и Гипанис сближаются своими излучинами подле земли алазонов; дальше обе реки делают новые повороты и разделяющее их пространство становится все шире».

Важное дополнение содержит § 81, где Геродот передает легенду о царе Арианте, пожелавшем некогда определить численность скифских воинов: он приказал каждому скифу дать ему по одному наконечнику стрелы и из множества принесенных медных наконечников был сооружен гигантский котел-памятник, вмещавший 600 амфор. Котел Арианта был поставлен в Священных Путях и Геродот осмотрел его:

«Вот что мне показали воочию: между реками Борисфеном и Гипанисом находится область по имени Эксампай… В этой области стоит медный сосуд, по величине в 6 раз превосходящий ту чашу, что находится у входа в Понт на Фракийском Боспоре… Для невидавших ее сообщу следующее: медный сосуд у скифов вмещает в себе 600 амфор, а толщина его – 6 пальцев» (§ 81).

Переломный пункт р. Гипаниса, делящий ее течение на пресное и горькое, обычно указывают у устья р. Синюхи, впадающей в Южный Буг слева, со стороны Борисфена. И действительно, если мы измерим отрезок Южного Буга от Николаева до Первомайска (б. Ольвиополь), то получим 150 км для четырех дней плавания. Один день плавания будет равняться 37 км, что очень близко к нашим дунайским расчетам. Но тогда верхнее «сладкое» течение Гипаниса – 450 км должно определяться не пятью днями плавания, а 12 днями по 37 км каждый день. Мы снова оказываемся перед резким противоречием между геродотовскими сведениями о Гипанисе и нашими сведениями о Южном Буге. Или Геродот сильно ошибался, или же он называл Гипанисом иное сочетание рек, чем то, которое мы теперь именуем Южным Бугом. Пребывание Геродота на Эксампае, где-то близ устья Синюхи, там, где он осматривал и измерял котел царя Арианта, не подлежит сомнению. Поэтому столь грубая ошибка Геродота мало вероятна. Попытаемся отыскать истинный Гипанис, исходя из данных Геродота: верхнее течение искомой реки должно иметь около 180 км протяжения, и вытекать эта река должна из озера.

Задача решается очень просто. Такой рекой является сама Синюха и один из ее истоков – Горный Тикич, вытекающий из нескольких озер

. Синюха не имеет собственного истока, а образуется из слияния в одном месте сразу трех рек: Гнилого Тикича, Горного Тикича и Большой Виси; любая из них может быть принята за верховья Синюхи. Учитывая указание Геродота на то, что вода в верховьях Гипаниса должна быть сладкой, Гнилой Тикич следует отбросить и остановиться на Горном Тикиче, вытекающем из целой системы озер. Общая протяженность Горного Тикича и Синюхи – около 170 км (без учета мелких извилин), что почти совпадает с заданной величиной в пять дней плавания. На карте Синюха (Синица) показана рекой значительно более мощной, чем Южный Буг выше ее устья

. Судя по картографическим данным, отражающим действительную ширину и полноводность рек, не Синюха является притоком Буга, а Южный Буг, несмотря на свою большую протяженность, впадает в более полноводную Синюху-Тикич.

Итак, Гипанис, река в девять дней плавания, найден: это – вытекающий из озер Горный Тикич, затем Синюха, сближающаяся у своего современного устья с Тирой-Днестром, а затем как нижний отрезок современного Южного Буга текущая еще четыре «дня плавания» до общего лимана Гипаниса и Борисфена.

Гипанис по Геродоту (схема)

Это новое понимание геродотовского Гипаниса сдвигает реку в ее верховьях примерно на 100 км к востоку, деля пополам пространство между современным Бугом и Днепром. От верховий Гипаниса до Борисфена – три дня сухопутного движения.

Проверим два признака, связываемых Геродотом с Гипанисом: размещение скифов-пахарей и наличие диких коней у его истоков.

В верхней половине течения Гипаниса, там, где за алазонами живут скифы-пахари, должно быть очень много греческих импортных вещей, т. к. Геродот специально оговаривает, что они «сеют хлеб на продажу». Если брать Гипанис в старом понимании, т. е. как весь Южный Буг, то скифам-пахарям должна была бы соответствовать Восточноподольская археологическая группа

. Однако античный импорт на Побужье весьма незначителен

. Если же Гипанисом считать предложенное мною сочетание Тикича, Синюхи и низовий Буга, то все становится на свое место: верховья Гипаниса текут через самые населенные, самые богатые области земледельческих скифов (Киевская археологическая группа), и именно здесь сосредоточено колоссальное количество импортных греческих вещей VI–V вв. до н. э.

Вторым признаком верховий Гипаниса является наличие там диких белых коней. Тикичи своими верховьями доходят до неширокой полосы луговых степей, идущей с запада на восток от Волыни до бассейна Роси. Бассейн Роси и бассейн Тикичей соприкасаются вплотную, а именно для района Роси у нас есть драгоценное свидетельство о наличии там диких коней вплоть до Средневековья. Таким свидетельством является «Поучение» Владимира Мономаха:

«А се в Чернигове деял есмь: конь диких своима рукама связал есмь в пущах 10 и 20 живых конь. А кроме того же, по Роси ездя, имал есм своима рукама те же кони дикие»

.

Итак, Гипанис в предложенном мною виде отвечает следующим пунктам описания Геродота: