Последний Хранитель

– Да меня тут многие желают отправить в мир иной, – усмехнулся Леонид. – Но не выйдет… – покачал он головой. – Пока я не узнаю, кто моего отца и брата убил. А главное – за что, – сузил он глаза.

– А ты, значит, даже предположить не можешь? – усмехнулся Ларионов. – Ведь тебя тоже Хранителем называют. А почему?

– Потому что всю мою родню по мужской линии так называли. А ты думаешь, мои старики что-то хранили?

– Если ты под дурака косишь или нас за идиотов держишь, – криво улыбнулся Ларионов, – то зря. Нам кое-что Утин рассказал. Ты же знаешь Филимона, он любит в истории копаться. Нашел где-то газеты за шестнадцатый год и прочитал, что группа японских коммунистов спрятала какие-то несметные сокровища на восточных рубежах России. И лежать там они будут до тех пор, пока в Японии не победит коммунизм. Последователи Ленина, видите ли, мать их японскую. Хотя, если честно, то в СССР намного спокойнее жилось. Правда, с продуктами проблемы были, но при Горбачеве все нормализовалось. А тут и Союз развалился. Так что давай говорить серьезно…

– Знаешь, – вздохнул Леонид, – Хранитель – это не сторож. Он хранит тайну, а все остальное – не его дело. Не могу я никому ничего рассказывать. Я слово дал отцу и брату, так что не обижайтесь.

– Да брось ты, – усмехнулся Карлов. – Какие тут обиды! Нам по хрену ваши тайны бургундского двора. Если припрет, сам расскажешь. А нет, значит нет. Ты сейчас думай о кровниках. Повязать мы их не можем. Стукач не подтвердит своих слов. Конечно, мы прессанем их прилично, повод всегда найти можно, особенно после осетинских событий. Народ сейчас немного по-другому на грузин смотрит. В общем, мы тебя предупредили. Будь осторожен. И еще, – кивнул он. – Кто-то на них работает из наших. А вот кто – неизвестно, но, похоже, не оперативник, а кто-то посолиднее и в звании. Сейчас и пытаемся найти этого гада. В общем, если с твоими делами насчет хранения нужна помощь, обращайся.

– Если понадобится, сразу обращусь, – пообещал Хранитель.

– А если нет? – в упор спросил Ларионов.

– У меня по мужской линии родственников не осталось, – напомнил Леонид. – Поэтому я тут и появился, чтобы найти тех, кто охотился за дедом, отцом и братом. Я неудобная мишень, – криво улыбнулся он. – Но очень надеюсь, что выйдут на меня. Я кое-что действительно знаю, но, если честно, не верю я ни в какие сокровища. Хотя дед и маленькому мне что-то говорил, и отец пытался рассказать, да и брат тоже. Но я сразу дал понять, что меня эта семейная тайна не интересует. В данное же время меня интересуют те, кто убил отца и брата. Очень надеюсь на то, что они за мной придут. И на этом все, парни, остановимся.

– Действительно, – засмеялся Ларионов. – Чем меньше знаешь чужих тайн, тем дольше проживешь. И все-таки не забывай о кровниках.

Магадан

– Никто не знает, где он, – недовольно гнусавил коренастый грузин. – Мы уже и мента нашего подключили, обещал помочь, но не бесплатно, говорит. – Ему Нури и напомнил, что он у нас в руках…

– А вот это зря, – недовольно сказал крепкий, коротко остриженный грузин. – На собаку прикормленную рычать не надо. А просит, надо дать. Он не рядовой мент, а полковник, и значит, человек важный и много чего знает. Просит денег, дайте, сколько просит. А пугать не надо. Себе дороже. И не забудьте, у него дорога есть. Пусть вывозит помаленьку. Но все-таки четыре раза чисто товар ушел. И получили спокойно. На материке сейчас смена власти, в фирме питерского филиала «Российское золото» баба какая-то руководителем стала. И все пошло не так, закупки в Турции ее не интересуют, и она запретила даже думать об этом. Я так и понял, что долго она не проживет, – усмехнулся он. – На нее уже покушались, но неудачно. Кстати, исполнителя убили, так что заказчик неизвестен. Но на эту Березину злых полно. Она и азиатам отказала. В общем, нажила себе врагов полно, но нам нужен Хранитель. Кстати, – усмехнулся он, – фамилия странная, Хранитель, – повторил он.

– Да тут разговор ходит, что он, точнее, его родственники, про какой-то клад знают, за что их и убили. Может, это просто легенда, но тем не менее его дедушку, отца и старшего брата убили, а перед смертью пытались что-то у них узнать.

– Слушай, Ираклий, – процедил Нури. – Нам нужно его убрать. Кстати, киллеров вы зря нанимать пытаетесь, за родственника, по нашим обычаям, должен отомстить родственник. Я думаю, вы правильно поняли меня.

– Скажи, Шота, – усмехнулся Ираклий, – а тебе не страшно? Хранитель отлично подготовлен: стреляет без промаха, в рукопашном специалист высшей марки, опасность чует, как зверь, и постоянно в тайге. К нему, говорят, и росомаха подкрасться не может…

– Я просто вспотел от страха, – засмеялся Шота. – Видел и покрепче парней, но они давно уже сгнили, а я жив. Сами мы этого спеца сделаем, мне даже интересно стало. Чем опаснее зверь, тем круче охота. Кстати, не мешало бы о секрете его родных спросить. Просто так Хранителями называть не будут.

– Ничего я не понял, – держа руль левой рукой (в правой была бутылка пива), сделал глоток Ларионов. – Выходит, действительно есть тайна какая-то, и получается, Утин прав со своей историей о японцах. Прадед помогал им прятать сокровища, а затем японцев убили, а он уцелел. И я вот что думаю. Уж не прадед ли Леонида этих камикадзе и уделал? По сонному делу это легко проделать, тем более, говорят, прадед его и с хунхузами знался, и свою банду имел. Но, видно, ничего сыну не рассказал, а его убили и пришли за дедом Леонида, а тот…

– Что-то Леонид знает, – прервал его сидевший рядом Карлов. – Но это семейное дело. Если я правильно понял, он мишенью себя делает, надеется, что на него выйдут те, кто отца и брата убил. Хотя зря он себя неуязвимым считает. Есть и покруче мужики. Одни ниндзя чего стоят. Их начинают учить с восьми лет, – вспомнил он. – Раньше в Японии запрещали школы ниндзя, но потом поняли, что лучше с ними дружить, чем воевать. Но в государственную службу ниндзя так и не берут. Много спецов ниндзюцу служат в органах безопасности, в армии. А вот в полиции – нет. Я одно время пытался заняться этим, но по учебнику бесполезно, тем более автор и сам ни хрена толком не знает. В общем, чего-то все же ухватил. Например, я не знал, что, если за мочки ушей сильно дернуть вниз, можно на какие-то секунды парализовать человека. Точку под мышкой, куда ткнуть, чтобы руку парализовало, тоже не нашел. А Хранитель знает. Он при мне одному в кабаке большим пальцем под мышку ткнул, тот и взвыл белугой. Рука онемела. Мужик перепугался, говорит, что хочешь отдам, только пусть рука работает. Хранитель говорит, через три минуты отойдет. Так мужик ящик коньяка выставил и божился, что заплатит пять тысяч долларов, чтобы Леонид ему показал, куда и как бить надо. А Суханов его послал… Я тоже, было, заикнулся: мол, неплохо бы и мне изучить такие приемчики, но он и мне так же ответил. А бить он умеет и знает куда. Мы, конечно, тоже не дети, но с ним один на один не становись. Помнишь, в морпорту одного япошку брали? Он ресторан громить начал. Так он вроде не амбал был, метр семьдесят с небольшим, а нас как котят по залу швырял. Его потом вырубили все-таки. Кипиш большой был. Он, оказывается, тренер команды по джиу-джитсу, ну, и обидели там словами Японию, а за родину настоящий японец и жизнь отдаст. Досталось нам, мама не горюй, – усмехнулся Карлов.

– Я тоже сейчас подумал, не дай бог придется кому-то Хранителя брать. Он же кучу инвалидов понаделает. Я уже давно не боюсь на задержание выезжать. Раньше думал: вооруженные бандиты, перестрелки, трупы… Ничего подобного. Один придурок только из двустволки стрелял, да и то по пьяному делу. А те, кто оружие имеет и знает, что бывает за его применение, ведут себя смирно. Врываешься, и сразу, как по команде, на пол ложатся. И все, никакого сопротивления. Стреляют только в ДПС и гаишников иногда. А группе захвата, если ОМОН работает, ни одна сука отпора не дала. Трусоват пошел бандит, сдается без боя, – брезгливо добавил он. – В общем, отрываются на тех, кого грабят. Зато простой человек в любое время может нож получить или пулю поймать. Травматику вообще сейчас применяют очень часто, особенно водители, – усмехнулся он. – И наши постреливают. То в магазине, то в поезде, слышал про вагон-ресторан Красноярск – Москва?

– Слышал, – кивнул Карлов.

– Но там, говорят, вроде бандита какого-то брать хотели, а перепутали. Правда, об этом не писали и по телику не базарили. А ты думаешь, Леониду, действительно, опасность угрожает?

– Ну, во-первых, эти кавказцы, а они не трусы, и воины неплохие. Во-вторых, зря он так явно выставил себя Хранителем. Нарвется на неприятности. Ведь его отец не промах был, брат – морской пехотинец. Тоже не мальчик для битья. А отца и брата потом спокойно сделали. И молчит, а ведь что-то знает. Хотя вроде и не совсем точно. Поэтому и приехал. Наверно, поэтому и не женится. Ему одна знахарка как-то сказала, что пока проклятие с рода не будет снято, его ребёнку будет угрожать смерть и жене тоже. Поэтому он, собственно, и утешается по – мужски с проститутками. Постоянной не имеет. Хотя на нем много путных женщин глаза задерживают. Хранитель, – усмехнулся он.

Ягодное

– Вот и прилетели, – сказал Лучник. – Отсюда еще сто километров, и мы на месте. На машине поедем. Надо будет на участки заскочить, тебя с обстановкой познакомить. По твоей морде понял, что ты в таких местах ни разу не бывал.

– Нет, не был, – качнул головой Артур. – Сопки – это, оказывается, настоящие горы. Высоченные, зеленые. С вертолета особенно красиво, – усмехнулся он. – А вот опускаться туда что-то желания нет. Там, наверно, и зверья разного полно…

– Медведь, росомаха, волки восточнее, где оленеводством занимаются. Сюда они не суются. Самый страшный зверь зимой – медведь-шатун. Медведь зимой спит и лапу сосет, – усмехнулся Лучник. – А поднимет какой-нибудь умник да еще, не дай Бог, подранит, и всё. Страшнее зверя нет. И не боится ничего, запросто в поселок войдет и кого хочешь атакует. Шатун – это ЧП районного масштаба. Росомаха есть еще. Но эта хищница нападает только сзади, и когда чувствует, что человек устал или ранен. Бывает, конечно, и на спящего наскочит от голода. Страшна она, сучка, морда, как у кабана…

– Хватит, – остановил его Артур. – А то что-то всякое желание пропало в тайгу вашу лезть. Пожрать мы где-нибудь можем?

– Вон кабак, – кивнул направо Лучник. – Кстати, самый путный в поселке. Это же районный центр, менты могут прицепиться. Ты должен знать, что отвечать здесь принято. Мол, приехал к приятелю, может, на работу устроюсь. А приятель – я, – усмехнулся Лучник. – Зовут Игорь Лукин. Прозвище Лучник, или Индеец. Я занимался стрельбой из лука, но потом на треху попал. Мента из лука подстрелил. Плечо ему попортил по пьяному делу, на спор. Трешку дали, правда, старик мой заплатил и менту, и защитнику, и судье немало, – усмехнулся он. – До сих пор старик меня попрекает. Он здесь уже пятьдесят лет, – кивнул Игорь. – На большой срок попал, вышел и тут остался. Маман тоже по этапу пришла из Хабаровска. Она сейчас бар держит, старик – сауну и бассейн с проститутками. Менты закрыть хотели, но потом сами попробовали, и понравилось им это дело. Берут по пять тысяч в неделю и парятся иногда бесплатно. Но батя доволен. Правда, зимой спад, клиентов маловато. Но прибавка к пенсии неплохая, – подмигнул он Артуру. – Есть желание – сходим.

– Сейчас пожрать пойдем, а потом надо будет этого хохла проведать. Кстати, как он?

– Хохол, он и в Африке хохол, – усмехнулся Игорь. – Сам себе на уме. Вроде все путем, и золотишко неплохо идет, и спуску лодырям не даёт, и охрана работает отлично. Но что-то настораживает. Вот Савельев и вызвал проверяющего.

– А кто такой Савельев? – непонимающе спросил Артур. – Мне Аров ничего не говорил.

– Значит, засвечивать не хотел. Если просто – то засланный казачок, – усмехнулся Лучник. – Но с особыми полномочиями. Семен Петрович, кстати, бывший комитетчик. Закончил училище, а тут развал Союза. Он по молодости вроде ГКЧП поддержал. Их всех сначала посадили, но потом выпустили. Вот и Савельев в эту компанию попал. – Он под Крючковым ходил, а тот возглавил ГКЧП. Но отсидел Савельев год, и выпустили. Назад не взяли, он организовал частную охранную службу. Аров его в свою команду и взял. И не зря. Но к Василенко Савельев подобраться не может. Вот и прислал тебя Александр Александрович. Ты ж в этих делах полный дуб, но заметить, точнее, что-то услышать можешь. Вполне возможно, Василенко хочет с твоей помощью контакт наладить с кем-то или просто сведет с каким-нибудь покупателем. Запомни, что ты приехал просто ко мне в гости. Посмотреть, что такое Колыма и как золотишко добывают. Отец твой врач-стоматолог и, понятное дело, имеет интерес к золоту. Хотя сейчас вроде золотые зубы ставить как бы западло, но тем не менее многие ставят. Вот на это и может хохол клюнуть.

– Мне он так же всё объяснил. Но как к тебе-то хохол относится? – спросил он.

– Да обычно, – усмехнулся Лучник. – Я ж на него конкретно не работаю. Ну, вроде с зоны, что ли. Где золотишко нелегально добывают, там я со своими парнишками гуляю. Сейчас много охотников золотишко прикарманить и золотодобытчиков завалить. Их обычно весной находят и называют подснежниками колымскими, – рассмеялся Лучник. – По области каждую весну по пять-шесть трупов находят. А в девяностых по двадцать-тридцать оттаивало, – кивнул он. – В девяностые тут вообще караул был. Тогда же еще государство золото мыло. А потом в течение пяти лет все в частные руки отдали. Зря, многие считают. Золото – это большие деньги и работа для мужиков настоящих. Ну, и для баб тоже. Но решили все сделать частным. Налоги собирают, и золото вроде как выкупают. Нефть, газ, электричество и то частные стали. И порой не понимаешь, какого хрена цены вверх поднимают. Ведь свой народ, сука, обворовываешь. Хотя, с другой стороны, понятно. Государство себе за счет наделов казну набивает. И вот что интересно. Ведь кто-то сумел выкупить и газ, и нефть, и электричество. Бензозаправок понастроили а где деньги-то брали? Наверняка карманы набивали во время этой гребаной перестройки. Кто раньше сумел бабки сделать, и сейчас живет и не тужит. Один бедолага Ходорковский срок тянет. А прикинь: от миллионов и в зону. Вместо костюмчика от Версаче – в робу с биркой и в ботинки зековские. В общем, мама не горюй. Базарят, ему, мол, и там живется неплохо. Но на воле-то в сто раз лучше было, – усмехнулся Лучник. – Вот и кабак, – пропустил он в дверь Артура. – Наш столик – слева в углу. Заказывай, не стесняйся, хозяин оплатит. Ну, я про хохла говорю, – кивнул он. – Это, собственно, его кабачок. Но он, сука, редко кого бесплатно кормит. Насчет тебя позвонили, поэтому гуляй и ешь до отвала. И я за твой счет оторвусь, – подмигнул Лучник.

– Молодой, – говорил в телефон полный мужчина в белом фартуке. – Блондин, крепенький такой. Фаланги набиты, видно, каратэ занимался. Курит мало. И все интересно ему, – добавил он. – Видно, эта Колыма для него как чужая планета, – усмехнулся полный. – Но не пьет. Взял пива две бутылки, и ничего больше. Но ест прилично, и заказ хороший сделал. Доволен, что приготовлено хорошо…

– Слушай, о чем он говорит, – предупредил мужской голос. – Там же подключена прослушка, так ты…

– Да что-то она не работает ни хрена, – сказал повар. – Может, повредил кто. Тут же утром заварушка была. Сусуманские болельщики с нашими сцепились. Менты приезжали, в общем, часа три потом мы тут всё восстанавливали. Может, и повредили…

– Надо было сразу проверить, придурок ты хренов, – зло прервал его голос в телефоне.

– Так я лично проверял, – оправдывался повар. – Работало всё. А сейчас ни хрена не слышно.

– А ты девочкам дай задание, потанцевать с ними. И послушай. Если за столиком будет слышно, значит, у этого москвича глушак есть. Аппаратик такой со спичечную коробку. Включаешь, и прослушка не работает.

– Сейчас девочкам скажу, – кивнул повар.

– Потанцуем, мальчики, – подошли к столику две очаровательные фигуристые блондинки.

– Вот это класс! – У Артура загорелись глаза. Он поднялся. Посетителей было немного, и к танцующим никто не присоединился.

– Не слышно ничего, – сообщил повар. – Я к столику помощника с охранником послал. Ну, вроде чтоб посуду заменить. Они что-то говорили, но ничего не было слышно.

– Значит, что-то порвалось или сломалось.

– Я тебя, борщ хренов, оштрафую на пять тысяч, – предупредил голос, и телефон отключился.

– Шпионские игры, – недовольно проворчал повар. – Я тебе что, Джеймс Бонд, что ли, твою мать? Нет, пора валить отсюда. Зовут и в «Зодиак», и в кафе у автовокзала. А то он, блин, из меня агента делает. Сам бабки лопатой гребет, а меня штрафует.

– Как тебя зовут, красавица? – прижимая к себе девушку, спросил Артур.

– Мила, – улыбнулась та. – Полностью – Милена. Мой папа поляк, вот так и назвал меня…