1712 год – новая столица России. Энциклопедически записки

Наиболее значительными персонами среди гостей были канцлер граф Гаврила Иванович Головкин, сенатор князь Яков Федорович Долгорукий, обер-комендант Твери и Ярославля князь Григорий Иванович Волконский, петербургский обер-комендант Роман Вилимович Брюс, сибирский губернатор князь Матвей Петрович Гагарин, советник по турецким делам Савва Лукич Рагузинский, сенатор граф Иван Алексеевич Мусин-Пушкин.

Кроме того, на свадьбе присутствовали иностранные дипломаты: английский посол в России Чарльз Витворт, министр Польши Фридрих фон Экштедт Фицтум, его племянник саксонский дипломат барон Иоганн-Адольф фон Лоос (Лось), датский посол Юст Юль, а также полномочные представители Голландии и Венеции.

Из «духовных персон» «Всешутейшего и Всепьянейшего собора» на свадьбу были приглашены «князь-папа» Никита Зотов (учитель государя), «архиерей» Петр Бутурлин и «архидьякон Гедеон», князь Юрий Шаховской.

Среди прочих гостей на свадьбе можно было увидеть вице-губернаторов архангельского (А. А. Курбатова), петербургского (Я. Н. Римского-Корсакова), московского (В. С. Ершова), сухопутных и морских штаб-офицеров, представителей дворянства и духовенства, иностранцев разных чинов и званий.

Женская часть гостей состояла из жен и других родственниц приглашенных, а также придворных дам и девиц.

Всего гостей было около 160 человек, не считая шаферов, музыкантов и государевых певчих. Все они разместились в шести «палатах» первого этажа и одной «палате» верхнего этажа нового дворца.

Застолье продолжалось до пяти часов дня. Каждый тост сопровождался артиллерийским залпом из 11 пушек по сигналу распорядителя (маршала) Меншикова. Очередность первых тостов описал датский посол в России Юст Юль:

«За обедом маршал начал с чаши молодых, потом предложил здоровье ближних друзей невесты. Потом пили чашу маршала, за нею чашу шаферов и самою последней чашу форшнейдера. Далее чаши пились как попало».

Английский же посол Витворт сообщил в Лондон:

«Общество было блистательное, вино прекрасное, венгерское, и, что особенно было приятно, гостей не принуждали пить его в чрезмерном количестве».

После застолья начались танцы. Первым танцевали так называемый церемониальный танец. Вот как описывает его А. С. Пушкин в третьей главе «Арапа Петра Великого»:

«Во всю длину танцевальной залы, при звуке самой плачевной музыки, дамы и кавалеры стояли в два ряда друг против друга; кавалеры низко кланялись, дамы еще ниже приседали. Сперва прямо против себя, потом поворотясь направо, потом налево. Там опять направо и так далее… Приседания и поклоны продолжались около получаса…»

После церемониального танца последовал польский танец, который открыли Меншиков и Екатерина. Затем начался менуэт, на который приглашали дамы.

После церемониальных танцев начались живые, так называемые английские, танцы-игры – контрданс, англез и аллеманд. Под стать им был и немецкий гросфатер («дедушка»), где чередовались медленные и быстрые движения. Танцы продолжались до 10 часов вечера, а в начале одиннадцатого был зажжен фейерверк с огненной надписью vivat. На этом закончился первый свадебный день.

Назавтра, 20 февраля, все гости вновь прибыли в Зимний дворец в третьем часу дня. Они разместились за теми же столами, что и накануне. На столах стояли вазы с конфетами и фруктами. Застолье продолжалось до семи часов вечера, после чего начались танцы, продолжавшиеся до полуночи.

Утром 21 февраля Петр поехал в Адмиралтейство, где его свадебный «брат» корабельный мастер Федосей Скляев закладывал новый 60-пушечный корабль, названный в честь новобрачной «Екатерина». После торжеств на верфи Петр отправился во дворец Меншикова, где продолжились свадебные торжества. Последним их днем стала суббота, 22 февраля, когда прием дала посажёная мать, царица Прасковья Федоровна.

Гравюра А. Ф. Зубова

Свадьбу Петра и Екатерины запечатлел гравер Алексей Федорович Зубов, который прибыл в Петербург в 1711 г. из Москвы, где трудился в гравировальной мастерской Оружейной палаты. Родился он в 1682 г., в семье иконописца Федора Евтихиевича Зубова, и с 1699 г. обучался граверному ремеслу у голландского мастера Адриана Шхонебека. В Петербурге А. Ф. Зубов возглавил гравировальную мастерскую при типографии.

Одной из первых работ Зубова в Петербурге стала небольшая, размером 30 ? 28 см, гравюра под названием «Свадьба карлика Якима Волкова Петра I», выполненная в 1711 г. На ней изображен Парадный зал в Посольском доме Меншикова, где за столами вдоль стен сидят приглашенные гости, а в центре, за семью маленькими столиками, пируют на потешной свадьбе карлики.

Гравюра Зубова с изображением свадьбы Петра и Екатерины названа им «Изображение Брака его Царского Величества Петра Первого Самодержца Всероссийского». На ней показана одна из «больших палат» дворца, где находятся молодые и их близкий круг. Столы составлены буквой «О».

На переднем плане изображены дамы спиной к зрителю, между которыми сидит Екатерина, обернувшаяся к своей придворной даме. Зубов, желая привлечь к ней внимание зрителя, изобразил ее лицо крупнее, чем у всех остальных. Справа от Екатерины сидят царица Прасковья Федоровна, княгиня Меншикова и ее сестра Варвара Арсеньева, слева – супруга Крюйса, царевна Наталья Алексеевна и царевна Анна Ивановна, напротив Екатерины – «форшиндер» граф Михайло Головин между ее «ближними девицами», или «подружками», царевнами Екатериной Ивановной и Прасковьей Ивановной. Дамы одеты по западноевропейской моде, в открытых платьях и с высокими прическами.

На противоположной стороне стола изображены мужчины в праздничных кафтанах и париках. Здесь в центре помещен Петр, а около него стоит свадебный распорядитель А. Д. Меншиков. В правой руке Меншикова – церемониальный жезл-трость с большим орлом и короной, увенчанной крестом. Этим жезлом он подает в окно сигналы артиллеристам, производящим залпы.

Рядом с Петром, слева от него, сидят Боцис, Скляев, английский и польский послы, Головкин, Долгорукий, Волконский, голландский и датский резиденты. Далее – княжна Мария Вяземская, с которой начинается дамская половина стола. Справа от Петра находятся Крюйс и Головин, а дамская половина начинается с супруги князя Гагарина. Петр что-то рассказывает соседям, жестикулируя при этом правой рукой. Его внимательно слушают.

В центре «палаты» стоит небольшой стол. За этим столом отдельно расположились представители «Всешутейшего и Всепьянейшего собора» – «князь-папа» Никита Зотов, «архиерей» Петр Бутурлин и «архидьякон» Юрий Шаховской.

По «большой палате» перемещаются 15 шаферов с подносами. У некоторых из них из разрезов кафтанов торчат шпаги. Все они отличаются от прочих гостей повязанным на левой руке белым бантом. Многих шаферов художник развернул левым плечом к зрителю.

В левом углу гравюры помещена группа из пятерых музыкантов. Не исключено, что на самом деле их было больше, просто все не поместились в этой «палате» и часть находилась по соседству.

В «палате» также присутствует значительное количество слуг с подносами, а через открытые боковые двери видны еще столы в соседнем помещении, за которыми сидят приглашенные гости.

Здесь необходимо заметить, что в «большой палате», где находились Петр и Екатерина, присутствовало не более 45 свадебных гостей. Зубов же поместил за столом более 110 персон, видимо, желая придать свадьбе больше пышности и блеска. К тому же рисунок с изображением свадьбы создавался накануне торжества, что в какой-то мере повлияло на историческую достоверность. В то же время гравюра не только передает дух эпохи, но и дает представление о характере интерьеров первого Зимнего дворца, который не сохранился до наших дней.

Несмотря на то что Зубов сознательно увеличил объем помещения для придания большей величественности и торжественности свадебной церемонии, на гравюре можно увидеть ряд особенностей интерьеров того времени. Здесь стены и потолок украшены гобеленами, зеркалами и многими другими деталями материальной культуры. Так, стены сплошь покрыты пейзажными шпалерами с вырезами для окон и дверей. Это не те произведения искусства, для создания которых требовались высококвалифицированные ткачи и дорогие материалы, стоившие больших денег, а так называемые «полотняные шпалеры». Технология их изготовления была проста и незатратна – бралась полотняная ткань, и на нее с помощью красок и аппликаций наносился рисунок.

В простенках между окнами фасадной стены помещены два больших зеркала в резных рамах, вероятно, золоченых.

На потолке расписан плафон с изображениями неба и разгоняющих облака ветров. В центральной части плафона помещены два элемента свадебного убранства – балдахины из декоративной ткани с растительным орнаментом. Между ними подвешено паникадило, над которым закреплен венок из листьев вечнозеленого букса (самшита), считавшегося в старину символом вечности. Венок со единен двумя лентами с венчальными коронами, а над ним помещено увеличенное изображение знака первого в России и единственного тогда ордена Святого апостола Андрея Первозванного.

Паникадило на гравюре совсем не то, которое Петр повесил перед началом свадебных торжеств и которое ныне хранится в Эрмитаже. На изображенном светильнике рожков вдвое больше, чем на изготовленном Петром. Это еще раз подтверждает, что рисунок создавался накануне свадебных торжеств, а не во время их проведения.

Кроме этого осветительного прибора в помещении есть и другие. На стенах у дверей и в оконных откосах установлены так называемые «стенники» – светильники, выполненные из листового металла методом холодной обработки и обильно декорированные орнаментом. Большие «стенники» у дверей подвешены на лентах с бантами, что придает им нарядный вид.

При изображении элементов интерьера Зубов не упустил даже такие подробности, как оконная расстекловка и сюжеты на иконах, помещенных в углах «большой палаты». Здесь ясно читаются справа икона Распятия, а слева – Вознесения.

Алексей Федорович проработал в Петербургской типографии до 1727 г., затем он начал обслуживать заказы Академии наук, но заказов было мало, и средств к существованию не хватало. Тогда в 1730 г. он покинул Северную столицу и вернулся в Первопрестольную. Там он работал по заказам церквей и богатых горожан, превратился в мастера народных лубочных картинок. Последние известные работы его датированы 1745 г.

Главными и наиболее известными работами Зубова стали его работы петербургского периода жизни. Особое место в произведениях этого периода занимает гравюра на меди «Панорама Петербурга», выполненная в 1716 г. на нескольких досках. Ее длина около 2,5 м, а ширина почти метр. Иеромонах Невского монастыря Гавриил (Бужинский) при поднесении этой гравюры царю назвал ее «первовырезанным на меди планом и фасадом Петербурга».

Зубов изобразил здесь постройки Васильевского острова, Петропавловскую крепость, здания Петербургской стороны, Литейной части и набережную реки Фонтанки. Главной магистралью является Нева, по которой плывут корабли. Детали их оснастки переданы с предельной точностью. Среди кораблей можно увидеть и бот самого Петра, где он изображен вместе с Екатериной. Благодаря удачно выбранным позициям мастер показал фасады лучших петербургских зданий того времени. Эти изображения он оживил бытовыми сценками, происходившими на набережной. При работе автор использовал чертежи и проекты зодчих того времени. Гравюра выражает дух петровских преобразований.

Свадебный маршалок и его дворец

Дворец Меншикова, куда поехали после венчания в церкви Святого Исаакия Далматского Петр и Екатерина, выглядел совсем не так, как он выглядит сегодня. Но прежде всего несколько слов о хозяине дворца.

В ряде источников, посвященных жизни и деятельности А. Д. Меншикова, говорится о том, что происхождение его неизвестно, что в юности он торговал пирожками с зайчатиной и был впервые замечен царем именно в таком качестве.

На самом деле имеются исторические документы, доказывающие, что отец Александра Даниловича был «потешным конюхом», а «потешные» были приближенными царя. Из них царь создал впоследствии свою гвардию. Известно место захоронения родителей Меншикова – при «церкви Святой Богородицы подмосковного сельца Семеновского».

Существует предположение, что род Меншиковых происходит из Литвы, так как родственники Данилы Меншикова жили в московской Мещанской слободе, где обычно селились выходцы из Литвы и Польши. Литовское происхождение в какой-то мере подтверждается и строками царского диплома на пожалование Меншикову титула князя Ижорского, где говорится, что он происходил «из фамилии благородной литовской… ради верных услуг в нашей гвардии родителя его… при дворе нашем взрастити удостоили».

Александр Данилович был любимцем государя. В 12 лет он занял при юном (13-летнем) царе Петре место камердинера и вскоре приобрел его дружбу и доверие. Меншиков принимал участие во всех потешных забавах государя, участвовал вместе с ним в Азовском походе 1696 г., сопровождал царя в заграничном странствии, где они осваивали науку строительства кораблей.

В 1698 г. Данилыч был пожалован чином сержанта Преображенского полка. В том же году Меншиков встретил в доме сестры государя Натальи Алексеевны свою единственную на всю жизнь любовь – боярышню Дарью Михайловну Арсеньеву, которая через восемь лет стала его женой.

Постепенно Меншиков стал не только верным слугой, но и другом, сподвижником государя, надежным помощником во всех государственных делах, а также активным участником царских забав и развлечений.

В 1700 г. он получил чин поручика Бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка, где сам Петр числился капитаном. В 1702 г. австрийский император Леопольд пожаловал его титулом графа Священной Римской империи. В том же году Александр Дани лович стал губернатором вновь отвоеванного Нотебурга (ныне Шлиссельбург).

В мае 1703 г., в один день с государем, он получил знаки ордена Святого Андрея Первозванного, а вскоре стал генерал-губернатором Санкт-Петербурга, при этом царь пожаловал ему огромную городскую территорию – Васильевский остров. Впоследствии, решив строить здесь центр Петербурга, Петр отобрал подарок у Меншикова.

В 1704 г. Меншиков принял участие в осаде Нарвы, во взятии Ивангорода, освобождении Ингрии и отражении нападения шведов на Петербург и Кронштадт. В итоге он стал генерал-поручиком, генерал-губернатором Ингрии, Карелии и Эстляндии, получив при этом значительные вотчинные пожалования. Более того, государь начал хлопотать перед австрийским императором о пожаловании своему любимцу титула князя Священной Римской империи, и в 1706 г. Меншиков получил желанный титул. Союзник Петра польский король Август II посвятил его в кавалеры ордена Белого Орла.

В 1707 г. Меншиков вновь стал князем, на этот раз российским – государь пожаловал его титулом светлейшего князя Ижорского. В 1708 г. участвовал в сражении при Лесной (это сражение Петр назвал «матерью Полтавской победы»), а затем захватил резиденцию украинского гетмана Мазепы Батурин. При этом он приказал не только сжечь гетманский дворец, но и перебить всех младенцев. Сражение под Полтавой принесло «светлейшему» чин генерал-фельдмаршала. Перед отправкой на театр военных действий государь вновь оказал ему свою милость, крестив первенца Меншиковых Луку-Петра.

По возвращении в Петербург Меншиков озаботился строительством хором, достойных его чинов и титулов. В 1710 г. на невском берегу Васильевского острова началось строительство сразу двух зданий – деревянного и каменного. Быстро возвести каменный дворец не представлялось возможным, так как не хватало ни материала, ни каменщиков. В то же время срочно требовалась представительская генерал-губернаторская резиденция. Поэтому в глубине участка в первую очередь стали строить деревянные хоромы, получившие впоследствии названия Посольский дворец, или Летний дворец Меншикова. Строительство его под руководством комиссара от строений У. А. Сенявина было закончено за один летний сезон. Это было двухэтажное П-образное в плане здание с высоким крыльцом в центре, ведущим сразу на второй этаж. Фасад его украшали пилястры с пышными капителями и балюстрада на крыше. Парадным подъездом к дворцу служил прокопанный от Невы канал с бассейном перед входом. Здесь, прямо в бассейне, 11 июля 1710 г. Меншиков принимал гостей, которые в течение двух часов сидели в нарядных платьях в воде и пили за здоровье «светлейшего».