От секса к сверхсознанию. Беседы о запретном и дозволенном

Любовь – это опыт падения стены и встречи двух энергий, союз энергий в едином целом. Любовь – это когда стена между двумя людьми разрушилась, и их существа встретились, объединились, стали единым целым. Подобный опыт случается между двумя людьми, и я называю его любовью. Когда же человек сливается с целым, я называю это святостью.

Если подобное происходит между вами и другим человеком, если между вами нет никаких барьеров, если вы стали одним целым на глубоком внутреннем уровне, одной мелодией, одним потоком, одним существом – это любовь. И если то же самое происходит между человеком и целым, если человек растворяется и становится единым со всем существованием, тогда это опыт святости. Итак, я говорю: «Любовь – это лестница, ведущая вас к богу, а достижение божественного – это конечный пункт вашего путешествия».

Разве может «другой» исчезнуть, если «Я» никуда не делось, если «Я» не растворилось? «Другой» – это эхо моего «Я». Чем громче я кричу «Я!», тем мощнее становится «другой». «Другой» – это эхо вашего «Я».

Что такое «Я»? Вы когда-нибудь думали об этом? Это ноги, руки, голова или сердце – ваше «Я»? Из чего оно состоит? Если посидеть некоторое время в тишине и заглянуть внутрь, чтобы найти «Я» и исследовать его, вы удивитесь: вместо интенсивного исследования вы просто-напросто нигде не сможете его отыскать. Чем больше вы будете погружаться внутрь в поисках «Я», тем более глубокую пустоту и тишину вы обнаружите. Внутри нет эго, нет «Я», ничего нет.

Император Милинд послал за монахом Нагсеном, чтобы тот удостоил императорский двор своим присутствием.

Посланник пришел к Нагсену и сказал:

– Нагсен, император желает видеть тебя. Я пришел пригласить тебя во дворец.

Нагсен ответил:

– Если ты хочешь, чтобы я пришел, я приду. Но прости меня, здесь нет такого человека, как Нагсен. Это лишь имя, функциональное название.

Придворный доложил императору, что Нагсен оказался очень странной личностью: он ответил, что придет, но сказал, что нет такого человека, как Нагсен, что это имя является лишь функциональным названием. Император промолвил:

– Это странно. Но если он сказал, что придет, то он придет.

Нагсен прибыл вовремя в императорской колеснице. Император встречал его у ворот.

– Приветствую тебя, бхикшу Нагсен, – воскликнул он.

Услышав это, монах рассмеялся.

– Я ценю твое гостеприимство как Нагсен, но, пожалуйста, помни, что Нагсена здесь нет.

– Ты говоришь загадками, – удивленно воскликнул император, – если тебя здесь нет, то кто же здесь, кто ценит мое гостеприимство? Кто разговаривает со мной?

Нагсен оглянулся и спросил:

– Меня привезли в этой повозке?

– Да, именно в этой.

– Пожалуйста, распряги лошадей.

Император приказал распрячь лошадей. Указывая на лошадей, монах спросил:

– Это повозка?

Император ответил:

– Как можно называть лошадей повозкой?

По знаку монаха лошадей увели и сняли с повозки дышло, в которое были запряжены лошади.

– А это дышло может быть повозкой?

– Конечно, нет, дышло не может быть повозкой.

Затем с повозки сняли колеса, и Нагсен спросил:

– А колеса – это повозка?

Император ответил:

– Эти колеса не являются повозкой.

Монах продолжал приказывать, и постепенно повозку разобрали по частям. И каждый раз монах спрашивал, а император отвечал: «Нет, это не повозка».

Наконец ничего не осталось.

Монах спросил:

– Где же твоя повозка? Каждый раз, когда убирали часть, ты говорил, что часть – не повозка. Скажи мне, куда она девалась, твоя повозка?

Открытие ошеломило императора. Больше не было никакой повозки, а когда ее разбирали по частям, деталь за деталью, ни один из предметов ею не был.

Монах продолжал:

– Ты понимаешь меня? Повозка была лишь собранием, скопищем определенных вещей. Повозки как таковой не существует, она не может существовать сама по себе, у нее нет эго. Повозка – всего лишь комбинация предметов.

Поищите внутри: где ваше эго? Где прячется ваше «Я»? Вы не найдете никакого «Я». «Я» – это всего лишь комбинация многих энергий, вот и все. Продолжайте поиски, ищите руки и ноги своего «Я», каждый его аспект, но вы ничего не найдете. В конечном итоге останется лишь пустота, «ничто».

Любовь рождается из пустоты – потому что пустота, «ничто» – это не вы, это чистая божественность.

Любовь может родиться только из пустоты, потому что только пустота способна соединиться с другой пустотой, только «ничто» может стать единым с «ничто» другого. Не два человека, а только две пустоты могут встретиться, потому что между ними нет никаких препятствий. Есть лишь «ничто». Вокруг всего остального всегда существуют стены.

Поэтому второе, о чем нужно помнить, – это то, что когда личность исчезает, нет никакого «Я». Что остается? Останется целое, а не «Я». Когда это случается, все барьеры, все стены рушатся, и любовный Ганг, все это время скрытый внутри, вырывается на свободу. Он всегда готов, он ждет, когда вы станете «ничем» и позволите ему течь.

Мы копаем колодец. Вода уже под землей, внизу, ее не нужно нести из другого места. Нужно лишь убрать почву и камни. Что же мы делаем, когда копаем колодец? Мы создаем пустоту, чтобы вода, скрытая внизу, могла показаться, проявиться. Она уже внутри, она лишь ждет пространства, чтобы проявиться в нем. Она жаждет пустоты, но никак не может дождаться. Колодец полон песка и камней, поэтому мы убираем песок и камни, и вода устремляется вверх.

Также и любовь уже внутри, глубоко внутри человеческого существа. Все, что ей нужно, – это пространство, пустота. Тогда она сможет подняться на поверхность. Но мы полны наших «Я». Все постоянно хвастаются и выпячивают свои «Я». Помните: до тех пор, пока ваше существо кричит «Я», вы полны песка и камней, и поток любви не наполнит ваш колодец – он просто не сможет.

Я читал одну удивительную историю, написанную Шелом Сильверштайном. История называлась «Дающее дерево».

На свете росло древнее магическое дерево. Ветви его раскинулись высоко в небе. Во время его цветения бабочки всех видов, всех расцветок и размеров танцевали вокруг него прекрасный танец. Когда оно плодоносило, птицы из дальних стран прилетали к нему. Ветви были похожи на распростертые на ветру руки, это было так прекрасно.

Каждый день к дереву приходил мальчик и играл в его тени. И большое древнее дерево полюбило маленького мальчика. Большое и старое может полюбить маленькое и молодое, если большое не думает о том, что оно большое. У дерева не было мыслей о том, что оно большое (только люди могут думать об этом), и поэтому оно полюбило мальчика. Эго любит величие. Эго всегда пытается завязать отношения с тем, что больше него самого. Но для любви неважно, большой ты или маленький. Любовь принимает все, что попадает в ее поле.

Поэтому дерево ощутило любовь к маленькому мальчику, который часто играл рядом. Ветви дерева тянулись высоко в небо, но оно опускало их, чтобы мальчик мог вдыхать аромат цветов и срывать плоды. Любовь всегда готова кланяться, а эго не может себе этого позволить. Если вы подойдете к эго, оно вытянется, чтобы стать еще выше, оно сделается натянутым и неподвижным, чтобы вы не смогли задеть его. Тот, кого можно задеть или уязвить, считается маленьким. Тот, кого нельзя задеть, кто восседает на троне власти в главном городе страны, считается большим.

Веселый ребенок приходил, и дерево наклоняло ветви. Когда ребенок срывал цветы, дерево ощущало невероятное блаженство, все его существо наполнялось экстазом любви. Любовь счастлива, когда может дарить себя, эго же счастливо лишь тогда, когда ему удается что-нибудь заполучить.

Мальчик рос. Иногда он спал в тени дерева, иногда ел его плоды, иногда из цветов дерева он мастерил корону и представлял себя владыкой джунглей. Человек становится царем, когда у него есть цветы любви, но он становится жалким и несчастным, когда шипы эго напоминают о себе. Видеть мальчика в венке из цветов, танцующего под ласковыми лучами солнца, было для дерева абсолютным счастьем. Оно переполнялось любовью. Оно склонялось в любви, оно пело на ветру. Мальчик вырос еще больше. Он начал лазать по дереву и качаться на ветвях. Дерево было счастливо, когда мальчик отдыхал в тени его листьев. Любовь счастлива, когда может дать кому-то комфорт и отдых, эго же счастливо лишь тогда, когда забирает комфорт у другого.