Сердце Индии пустилось в бешеную скачку, в животе словно трепыхались мириады мотыльков. Ее первый поцелуй! Но тут Адриан отстранился и улыбнулся ей.
– Тебе понравилось, Индия?
Девушка кивнула.
– Но тебе нечего больше мне сказать? – настаивал Адриан.
– Еще! – приказала она. – Хочу убедиться, что второй раз так же приятно, как и первый.
– Так и быть, – усмехнулся Адриан и снова поцеловал ее, с восторгом ощущая, как неумело шевельнулись ее губы в ответной ласке. – Да, Индия, да, – страстно прошептал он, поднимая голову. – Целуй меня еще.
Он надолго припал к ее розовому ротику, и на этот раз руки Индии сомкнулись у него на спине, а маленькие круглые яблочки прижались к его груди.
– Ай-ай-ай! Думаю, cherie, на сегодня с тебя довольно, – раздался прямо над ухом голос кузена, и шевалье Сен-Жюстен театрально вздохнул, не скрывая, впрочем, насмешливой ухмылки.
Индия виновато отпрянула от виконта.
– Рене!
Француз поспешно вывел из ниши краснеющую девушку.
– Ты должна заботиться о своем добром имени, дорогая, даже если такие пустяки не тревожат господина виконта, – наставительно заметил он.
– Но мои намерения благородны, шевалье, – запротестовал Адриан.
– Если это и так, вам следует знать, что порядочный человек сто раз подумает, прежде чем уединиться с благородной девушкой в темном уголке и воспламенять ее невинную страсть поцелуями.
– Рене! – сгорая от стыда, прошептала Индия. – Я уже не ребенок, черт возьми!
– Джентльмен в отличие от тебя понимает, что я имею в виду. А теперь пойдем танцевать, кузина.
Он решительно увел Индию, оставив Адриана в полумраке ниши. Тот лишний раз убедился, что девушку бдительно охраняют. Но какое это имеет значение? Он так или иначе собирался просить ее руки. К удивлению молодого человека, прикосновения этих неопытных губ возбудили его куда больше, чем ласки прожженной куртизанки.
– Это твой первый поцелуй, cherie? – с любопытством осведомился Рене.
– Я была бы крайне благодарна, если бы родственники не следили за каждым моим шагом, – прошипела Индия вместо ответа. – Кстати, откуда ты знал, где меня искать?
Девушка была вне себя от гнева и раздражения и едва сдерживалась, чтобы не накричать на кузена.
– Случайно заметил, как он втолкнул тебя в нишу, и поскольку вы чересчур уж там задержались, решил спасти тебя, как подобает верному рыцарю. И поверь, Индия, эту сцену, кроме меня, наверняка наблюдали и другие. Ты не какая-то распутная девка, кузина, но если и дальше станешь позволять джентльменам тискать тебя по укромным местечкам, наверняка приобретешь определенную репутацию, нравится тебе это или нет. Боюсь, твой виконт намеренно старался поставить тебя в неловкое положение, а ты слишком наивна в делах подобного рода, чтобы осознать это. Надеюсь, теперь ты получила хороший урок.
– Почему все считают Адриана плохим человеком? – вырвалось у Индии.
– Возможно, он не так уж и плох, – задумчиво пояснил шевалье, – но, вне всякого сомнения, завзятый авантюрист и… скользкая личность. Для него огромная удача – поймать богатую наследницу вроде леди Индии Линдли.
– Но я не говорила, что собираюсь за него замуж, да и он ни словом не обмолвился на эту тему, – заверила Индия.
– Ему вовсе не обязательно делать это, дорогая. Если он очернит твое доброе имя, ни один мужчина не захочет такую жену, несмотря на ее красоту и богатство. Ты упадешь ему в руки, как спелый плод. Не хочешь же ты, чтобы тобой так беззастенчиво играли, кузина?
Взгляд карих глаз шевалье был искренне озабоченным. Наклонившись, Рене поцеловал Индию в щеку.
– Но мне он нравится, Рене, – призналась девушка. – Все же ты прав: я не могу допустить, чтобы какой-либо джентльмен ставил меня в неловкое положение. Так что отныне никаких укромных местечек. Ах, Рене, а я-то считала себя взрослой, но теперь вижу, как ошибалась. Я рада, что именно ты сыграл роль моего ангела-хранителя. Кстати, Генри уехал в провинцию с братьями и сестрами. Придворная жизнь совсем им не по вкусу!
– Увы, дорогая, и мне придется пробыть здесь совсем немного. Дворянин, чье место я занимал, выздоровел и вскоре прибудет из Парижа. Кроме того, не нужно забывать, что я лучший винодел в Аршамбо и должен вернуться на родину к сбору урожая, а ты уедешь в Шотландию.
– Король велел отцу быть на коронации, так что, вероятно, и мне разрешат приехать.
– Если будешь достойно вести себя и не доставишь родителям неприятностей, конечно, позволят, – весело улыбнулся Рене. – Но ты должна быть очень-очень послушной.
– Обязательно, кузен, – со смехом пообещала Индия, – потому что через несколько недель мы все отправимся на север, и, если этой зимой я не появлюсь при дворе, значит, никогда больше не увижу Адриана и умру старой девой, верно? – пошутила она.
– Никогда! – горячо воскликнул шевалье. – Где-то на свете уже ждет твой суженый, самый лучший на свете. И ты найдешь его, Индия. Помяни мое слово, вы отыщете друг друга. В этом я абсолютно уверен!
Глава 3
Джордж Вилльерс, герцог Бакингем, попал ко двору совсем юношей. Ему посчастливилось снискать милость короля Якова, и за довольно короткий срок умный и осмотрительный молодой человек, второй сын обедневшего рыцаря, сумел возвыситься до герцогской короны и жениться на дочери графа, леди Кэтрин Маннерз. Но Яков Стюарт был стар, и Джордж, предвидя, что дни короля сочтены, постарался приобрести дружбу и приязнь его единственного сына и наследника Карла. Ему удалось и это, и теперь герцог Бакингем стал самым влиятельным и могущественным человеком в Англии после Карла Первого.
Богатство и власть разжигали в нем жажду еще больших богатства и власти. Герцог сразу почувствовал соперницу в молодой королеве и поставил своей целью уничтожить даже то небольшое влияние, которое могла приобрести на столь же молодого мужа Генриетта. Еще при жизни Якова герцог старался исподволь разжечь неприязнь между отцом и сыном, и, когда распря расцветала пышным цветом, вмешивался любимец монарха и мгновенно улаживал ссору. Обычно он действовал так ловко, что ни король, ни наследник не подозревали, что становятся марионетками в руках хитрого Вилльерса.
Ту же тактику он попытался применить и к королеве, но та была куда умнее мужа и к тому же искушена в придворных интригах, а поэтому оказала Вилльерсу решительное сопротивление. Тот, опасаясь потерять свое положение, замыслил разрушить брак царственной четы, намеренно раздувая костер войны из искр недоразумений и взаимного непонимания. Генриетта оказалась бессильна: объясняться с мужем было бесполезно, поскольку тот, подобно отцу, твердо верил, что лучше и искреннее друга, чем Джордж Вилльерс, нет на свете.
И король, и королева ложились в брачную постель девственниками, ибо Карл был слишком благочестив, чтобы завести любовницу или опрокинуть на сено служанку в пустой конюшне. Кроме того, и отец, и Бакингем боялись постороннего воздействия на Карла и поэтому не поощряли его связей с женщинами. Очевидно, первая ночь прошла настолько неудачно, что молодые супруги опасались поведать кому бы то ни было о весьма неприятном испытании. Поэтому отношения с самого начала не сложились: шестнадцатилетняя королева стеснялась такого же застенчивого, но требовательного супруга, которому Вилльерс постоянно твердил, что сам Господь повелел мужчине быть хозяином в доме и в постели, что желания мужа – закон и женщина должна скромно и безмолвно служить повелителю. Он сумел убедить короля, что стыдливость жены – не что иное, как замаскированное стремление поставить на своем и отказать мужу в исполнении супружеского долга. Ситуация с каждым днем ухудшалась.
– Что это за странное имя – Генриетта? – насмешливо спросил как-то Вилльерс его величество. – У нас никто подобного не слышал. Какая-то чужеземная кличка! Владычица нашей страны должна иметь истинно английское имя. Может, отныне обращаться к ней «королева Генри»?
Генриетта, как и предполагал Бакингем, узнав обо всем, пришла в бешенство.
– Mon nom est Henriette! Henri? La Reine Henri? C’est impossible! Non! Non! Je suis Henriette![8 - Меня зовут Генриетта! Генри? Королева Генри? Это невозможно! Нет! Нет! Я Генриетта! (фр.)] – завопила она.
Такое бурное проявление чувств обычно для страстных галльских натур, однако Карл счел этот взрыв истерикой самого дурного тона.
– Поговорим, когда вы немного успокоитесь, мадам, – холодно бросил он и, обведя презрительным взглядом окружающих, добавил: – Все эти люди… не пора ли им вернуться на родину? Вам должны служить подданные английской короны, мадам… соотечественники.
– Но это и есть мои соотечественники! – резко отпарировала королева.
– Они французы, мадам. Не забывайте, вы – королева Англии и должны находиться в окружении наших добрых дворян.
– В брачный контракт занесено, – напомнила Генриетта, стараясь не потерять самообладания, – что у меня будет право самой выбирать себе придворных.
– Да, но при этом не указано, что все они будут французами! – рявкнул король. – Бакингем просил у вас места для своей сестры, графини Денби, и получил бесцеремонный отказ! Мне не очень нравится подобное поведение!
– Графиня – протестантка, сир, – пояснила королева. – Я не желаю услуг протестантов.
– Я тоже протестант, мадам, – отпарировал супруг, – но это не помешало вам пойти к алтарю и, уж разумеется, не воспрепятствует рождению наследников, которые, как и их отец, тоже будут принадлежать к англиканской церкви.
– Мария, ваше величество, – вмешалась мадам Сен-Жорж, бывшая когда-то гувернанткой королевы и с тех пор с ней не разлучавшаяся. Видя, что спор заходит слишком далеко, она попыталась утихомирить неразумный гнев супругов и перевести разговор на более безопасную тему. – Если «Генриетта» не подходит для королевы Англии, не лучше ли взять второе имя ее величества – Мария? Я знаю, что ваше величество великодушны и, конечно, станете называть мадам Генриеттой, когда окажетесь с ней наедине, но «королева Мария» станет ее официальным титулованием, если, разумеется, ваше величество согласны. Мария, Мэри – ведь английское имя, не так ли?
Женщина низко присела.