Неизбежный поцелуй

– Полагаю, это означает, что я должна постараться первой принимать душ.

И эта шутка не удалась – Алекс остался бесстрастным. В который уже раз его реакция ранила Келси. Оказавшись в непривычном для нее месте, она снова вспомнила неприятные моменты из прошлого.

«Ты пробудешь здесь только летние месяцы, – сказала она себе. – Любую неприятную ситуацию можно пережить, если она непродолжительная. Главное – держать дистанцию».

– Не волнуйтесь, – поправилась она. – Я не из тех, кто любит подолгу плескаться под душем.

Более того, ей совсем не хотелось плескаться в ванне в доме Алекса. В ответ он кивнул, и она решила, что он наконец-то одобрил ее ответ.

Между тем она уже поняла, что мистер Маркофф стремится поскорее закончить их общение. Это означает, что он в любой момент уйдет прочь, избавившись от ее общества.

– Мой ноутбук в автомобиле. Пойду-ка я и возьму его, чтобы начать работать. Я буду распечатывать готовые страницы и оставлять их на столе для просмотра.

Произнося эти слова, она направилась к двери. К сожалению, Алекс Маркофф подошел к столу в то же самое время, и они случайно оказались рядом. Келси ощутила исходящий от него древесно-гвоздичный аромат лосьона после бритья. От этого теплого запаха ей захотелось закрыть глаза и сделать глубокий вдох. Вместо этого она подняла глаза и встретила его взгляд, который оказался мрачнее, чем когда-либо.

По телу Келси прошла волна непроизвольной дрожи.

– Извините, я не поняла, что вы… – По каким-то причинам ее мысли стали путаться. – Я имею в виду, что я шла… – Она проскользнула мимо него к двери. – Почему бы мне не принести мой ноутбук?

Алекс не ответил. Вот и хорошо! У нее появилась возможность сделать несколько глубоких вдохов, чтобы ее оставила непонятная взволнованность.

– Возьми себя в руки, – пробормотала она, открывая дверь. – Ты проведешь здесь все лето.

Вне сомнения, она не собиралась потратить ближайшие три месяца на то, чтобы смущаться в присутствии своего босса.

Когда она вернулась в дом через несколько минут, то услышала голос Алекса из кабинета:

– Не хватало еще орать что есть мочи! Мы говорим о нескольких дополнительных месяцах. Три месяца. Ты не можешь подождать еще девяносто дней?

Кто не мог подождать? Голос Алекса был как бритва. Он рассекал не только воздух, но и, казалось, мог рассечь живую плоть.

– Я предполагаю, что ты сейчас заявишь, будто я нарочно сломал себе руку, – говорил Алекс. – Для этого ты прислал мне няньку? Чтобы убедиться, что я не сброшусь с очередной горы?

Говоря о няньке, он имел в виду Келси. Это означает, что он разговаривает со Стюартом Лефковицем. Может быть, Алекс пытается от нее избавиться?

Быстро пройдя по коридору, она остановилась у приоткрытой двери и заглянула в кабинет. Алекс Маркофф стоял к ней спиной. Она видела, как напряжены его плечи под тканью рубашки. Когда он повернулся в профиль, она увидела, как сильно напряжено его лицо.

– А тебе не приходило в голову, – раздраженно орал он в трубку, – что я не могу ничего написать, если кто-то дышит мне в затылок двадцать четыре часа в сутки?

Скривив рот, Алекс слушал своего собеседника. Внезапно его взгляд стал изумленным.

– Что ты сказал? Да, я знаю, что означает «нарушение условий контракта». Ты не станешь…

Наступило молчание, а затем Алекс медленно вздохнул, чтобы успокоиться. Изумление в его взгляде уступило место ярости.

– Хорошо. Ты получишь эту чертову книгу!

Келси подпрыгнула на месте, когда он швырнул мобильный телефон на стол.

Нарушение условий контракта? Издательство угрожает Алексу судебным разбирательством? Неудивительно, что мистер Лефковиц так настаивал на том, чтобы Келси жила в доме Алекса. И неудивительно, что мистер Маркофф вне себя от возмущения. Он оказался прав: Келси прислали к нему в качестве няньки.

Она услышала, как Алекс разочарованно простонал, а потом послышались его шаги. Опасаясь быть обнаруженной, Келси машинально шагнула назад, судорожно придумывая оправдание тому, почему стоит у его двери и подслушивает. Секундой позже она услышала стук балконной двери и поняла, что ей ничего не угрожает.

Алекс вышел в сад. Заглянув в кабинет, она увидела в окно, как он шагает в сторону леса.

По-прежнему помня его сердитый разговор по телефону, Келси с облегчением вздохнула и только теперь поняла, что еле дышала с тех пор, как приехала к Алексу.

Итак, ей предстоит нелегкое лето.

В тот же вечер Келси распаковала свои вещи и расположилась в комнате, которой предстояло стать ее домом на три последующих месяца. Поскольку Алекс не сказал, какую именно спальню она должна занять, Келси поселилась в комнате, похожей на комнату для гостей. Как и гостиная, ее комната была выдержана в зеленовато-коричневых тонах, обставлена деревянной мебелью. Единственное, что отличало ее от гостиной, – чучело головы оленя на стене. Запах кедра доносился от стенного шкафа, изготовленного из грубо обработанного дерева.

Распаковывая вещи, Келси попыталась сосчитать, сколько раз в жизни совершала эту процедуру. Упаковывание и распаковывание вещей стало для нее рутинным занятием. Сначала, когда она жила в общежитии в комнате с несколькими девушками, ей приходилось складывать вещи в маленький комод с зеркалом, потом Келси поселилась в комнате, где имелся стенной шкаф. Весь процесс укладки вещей на свои места редко занимал более пятнадцати минут.

Келси рано научилась тому, что следует путешествовать налегке и стараться не привязываться к определенному месту проживания, а все свои пожитки ухитряться помещать в два больших чемодана.

«Нынешним летом я таскаю с собой максимальное количество вещей», – отметила она. Но те два года, которые она провела в одном месте, снимая жилье, – самый долгий период постоянства в ее жизни. Именно тогда Келси и обзавелась кое-какими дополнительными вещами.

Разложив одежду в шкафу, она потянулась за сумкой, чтобы провести заключительную часть своего обычного ритуала. Пальцы Келси сразу же нащупали ее самую ценную вещицу. Керамическая кофейная кружка была прохладной на ощупь, несмотря на то что пролежала в сумке весь день. Трудно поверить, что когда-то давным-давно на кружке красовались яркие нарисованные цветы. Сейчас на ней виднелись только выцветшие пятна краски. На верхней части ручки была трещина. Улыбаясь, Келси покачала кружку в ладони. Она представила себе, как точно такие же кружки, с по-прежнему яркими цветами, стоят на столе, а женщина разливает в них кофе… Если Келси постарается, то сможет представить, как ее мать подносит кружку к губам. Однако чем больше проходило времени, тем труднее ей было вызывать в памяти образ матери.

Неожиданно она почувствовала себя бесконечно маленькой и одинокой, словно одно-единственное воспоминание вернуло ее в прошлое. На мгновение Келси перестала быть взрослой женщиной, управляющей собственной судьбой, а превратилась в маленькую девочку, держащую в руке последний талисман из прежней жизни. Жить с матерью Келси было нелегко, но, по крайней мере, она знала, что кому-то нужна. Во всяком случае, именно так она решила вспоминать прошлые годы.

Келси прислонилась к спинке кровати и прижала кружку к груди. Скоро ощущение брошенности и одиночества пройдет. Так бывало и прежде. Хотя на этот раз эти чувства оказались сильнее, чем обычно. И вряд ли стоит этому удивляться, учитывая нерадушный прием Алекса Маркоффа.

Она пожалела себя еще пять минут, а затем, взяв эмоции под контроль, подошла к окну. Из окна ее спальни открывался вид на лес, усиливая ощущение изолированности.

Вдруг справа хрустнула ветка. Келси перегнулась через подоконник, ожидая увидеть дикое животное. То, что она увидела, удивило ее сильнее, чем фигура оленя или хотя бы зайца. Это был силуэт человека.

Алекс Маркофф!

Он обходил лесные посадки по периметру, шагая по тропинке мимо деревьев. Его голова была опущена, он шел так осторожно, словно считал свои шаги. Келси наблюдала за ним, и к ее горлу подступал ком. Алекс выглядел таким одиноким… Он совсем не казался тем враждебным человеком, который встретил ее сегодня в своем доме. Этот человек сейчас напоминал ей призрак. «Призрак» – единственное слово, которое могло его описать.

Он подошел ближе, и Келси отступила назад, не желая попадаться ему на глаза. Как только она оказалась в тени, сразу заметила, что он остановился. Подняв голову, он взглянул на окно ее комнаты. Келси сдержала вздох. Даже находясь на втором этаже дома, она заметила необъяснимую эмоцию в его суровых темно-серых глазах. У нее снова сжалось сердце. Ей казалось, что он смотрит прямо на нее. Или, точнее, заглядывает в ее душу. «Что за глупость! Ведь он не может увидеть тебя на том месте, где ты стоишь».

В конце концов он пошел дальше. Келси тихо вышла из тени. Несколько мгновений спустя она услышала шаги на лестнице, после чего дверь его спальни закрылась со щелчком.

Его комната находилась рядом с ее спальней! Она поняла это только теперь. Через стену она услышала скрип стула и могла поклясться, что Алекс несколько раз протяжно и разочарованно вздохнул. Внезапно раздался звон стекла и шуршание бумаги, перемежающиеся стоном. Дверь открылась, и шаги Алекса – тяжелые и решительные – послышались в коридоре. Келси знала, что скоро со стуком захлопнется входная дверь.

Что ж, ей действительно предстоит нелегкое лето. Может быть, ей следовало остаться в Нью-Йорке и продолжать вкалывать на трех работах?

Но тогда она будет дольше расплачиваться с долгами бабушки Роузи.

Протяжно выдохнув, Келси рухнула на кровать.

– Большое спасибо, бабушка, – пробормотала она. Похоже, Маркофф не единственный, у кого нет выбора.

Глава 2

Келси сделала большой глоток кофе и произнесла: