Друзья и недруги. Том 2

– Почему, Клод? – спросила я, затаив дыхание. – Ведь ему двадцать шесть лет. Брайану минул двадцать один, но вы скоро поженитесь. А чего ждет сэр Гай?

Леди Клод сострила милую гримаску и пожала плечами:

– Откуда мне знать? Возможно, он приглядывается к тебе, Беа. Не уступая леди Марианне красотой, ты-то как раз обладаешь всеми достоинствами, которые любой мужчина желает обрести в жене.

Она подмигнула мне, и я, разомлев, подумала: ах, если бы слова леди Клод да Богу в уши!

Леди Марианну мне довелось снова увидеть только в дни торжеств по случаю венчания Брайана с леди Клод. Едва я заметила ее, как мое праздничное настроение тут же омрачилось. Опять мне придется наблюдать за ней и сэром Гаем, вместо того чтобы веселиться и радоваться счастью новобрачных! Но первые два дня забот не доставили. Сэр Гай после венчания Брайана и леди Клод тут же покинул Ноттингем по каким-то делам, а леди Марианна показалась мне отстраненной и очень задумчивой. Иногда она едва заметно хмурилась, словно праздник был ей не в радость. Вот и оставалась бы в своем Фледстане, раз уж ей в тягость блестящее общество знатных лордов и леди!

Третий день торжеств оказался так насыщен событиями, что к вечеру у меня голова пошла кругом. Утро началось с того, что дядя Роджер в моем присутствии заявил дяде Гесберту о высочайшем изволении принца Джона на брак дяди Роджера с леди Марианной, и теперь ни ее отцу, ни ей самой не остается ничего, кроме как смириться. Дядя Роджер прямо-таки светился, но дядя Гесберт не разделял его радость.

– Мой тебе совет, Роджер, – сказал он, – не торопись говорить им то, что сейчас заявил мне, пока у тебя не будет на руках письменного подтверждения воли принца.

Судя по выражению лица дяди Роджера, он без должной серьезности воспринял совет дяди Гесберта – и напрасно, как показали дальнейшие события этого дня.

Тем же утром в Ноттингем вернулся сэр Гай, присоединившись к гостям. Если в соборе во время бракосочетания Брайана и леди Клод он перемолвился с леди Марианной от силы двумя-тремя словами, то на этот раз, едва войдя в празднично убранную трапезную, он сразу устремился к ней, завел какой-то разговор и даже взял ее за руку, что мне совсем не понравилось. Я попыталась подобраться к ним ближе и услышать, о чем они говорят, но сэр Гай так зорко поглядывал по сторонам, что мое присутствие не осталось бы им незамеченным, и мне пришлось довольствоваться только тем, что открывалось глазам, но не ушам. Когда я увидела, как он поднес ее руку к губам, а потом прижал к своей груди, накрыв ладонью, я с отчаянием подумала: в эту минуту он, несомненно, делает ей предложение. Но стоило мне предположить подобное, как выражения их лиц изменились и разговор стал очень похож на ссору. Она даже вырвала у него руку, а он что-то ей ответил, гневно искривив губы, и у меня отлегло от сердца.

Но ссорился он с ней или нет, за столом сэр Гай предпочел занять место возле нее, а не рядом со мной, к чему я уже привыкла, пока она вновь не оказалась в Ноттингеме. Лицо сэра Гая было очень мрачным. Леди Марианна, напротив, улыбалась и даже смеялась, уделяя все внимание незнакомому мне рыцарю, который сидел по ее другую руку. Мне думалось, сэр Гай должен был оскорбиться пренебрежением, выказываемым ему леди Марианной, но, сердитый и хмурый, он не выглядел оскорбленным, словно она могла вести себя как угодно, только это ничего не меняло.

До начала обеда леди Клод попросила леди Марианну спеть какую-нибудь песню о любви в честь новобрачных. Как и в прошлый раз, леди Марианна не стала отказываться и пела она, нельзя не признать, восхитительно. Но, пока она пела, сэр Гай смотрел на нее очень странно. Казалось, что ее пение вовсе не очаровало его, а, напротив, заставило о чем-то задуматься и даже встревожиться. Вот и за обедом он все время о чем-то напряженно думал, потому, наверное, и не придал значения оживленной беседе, которую вела леди Марианна с другим соседом по столу.

К моему великому огорчению, и не столько за себя, сколько за брата и леди Клод, праздничный обед, устроенный в их честь, был сорван невообразимым происшествием. Сэр Рейнолд пожелал показать нам всем, словно редкостного зверя, захваченного в плен шервудского разбойника. Мало того что этот разбойник вел себя очень дерзко, так его еще и плохо обыскали. В его сапоге оказался припрятан нож, который он метнул не в кого-нибудь, а в сэра Гая и ранил его. Разбойника, конечно, тотчас убили, но праздник был безнадежно испорчен. Морщившийся от боли сэр Гай, мертвое тело, распростертое на полу в луже крови, – какой уж тут обед! Поднялась такая суматоха, что о новобрачных и думать забыли. Леди Марианна увела сэра Гая, пожелав перевязать ему рану, и ее поступок выглядел не слишком пристойным: будто в замке не было лекарей, которые справились бы с лечением сэра Гая ничуть не хуже леди Марианны. Она и впрямь слишком много мнила о себе!

Следом за леди Марианной и сэром Гаем пошел барон Невилл, а чуть погодя, не слушая возражений и увещеваний дяди Гесберта, туда же устремился и дядя Роджер.

– Роджер, не делай этого! Не сейчас! – крикнул ему в спину дядя Гесберт, на что дядя Роджер ответил:

– Они покинут Ноттингем, если я промедлю еще хотя бы минуту, и кто знает, что она и ее отец успеют предпринять!

Я так и не поняла, что же произошло после, лишь услышала об отъезде барона Невилла и леди Марианны из Ноттингема, увидела, как дядя Роджер прошел мимо меня с таким страшным, искаженным гневом лицом, что я не осмелилась ни о чем спросить его. С дядей Гесбертом и сэром Рейнолдом, который был глубоко опечален собственной затеей, испортившей праздник его единственной дочери, дядя Роджер уединился возле оконной ниши. Я не удержалась, подобралась как можно ближе и спряталась за высокой спинкой массивного кресла, тут же услышав гневный голос дяди Роджера:

– Почему никто из вас не сказал мне, что леди Марианна помолвлена?!

– Это случилось очень давно, сэр Роджер, – подавленным тоном ответил сэр Рейнолд. – Да и к чему помнить о том, чему не бывать? Тот, с кем она была обручена, никогда не станет ее супругом. Его нет, и дело с концом.

Дядя Роджер разразился проклятиями.

– Нет? А Невилл во всеуслышание усомнился в гибели ее нареченного, и Гай заявил, что разделяет его сомнения!

– В таком случае Невиллу известно больше, чем нам! – в сердцах бросил дядя Гесберт и примирительно добавил: – Роджер, Невилл просто не нашел иного способа защитить дочь от твоих притязаний. Все Средние земли знают, что тот, о ком внезапно вспомнил Невилл, погиб, обороняя свой замок. А Гай… Я ведь предупреждал тебя, что Гай преследует собственные интересы.

Повисло долгое молчание.

– Не знаю! – наконец раздался уже не грозный, а удрученный голос дядя Роджера. – Положим, ты прав в отношении Невилла, но я не могу поверить, чтобы Гай лгал, да еще мне в лицо. Говорите, погиб? Могу я потолковать с тем, кто видел его мертвым? Узнать, где он был погребен?

– Сэр Роджер, замок был взят с огромным трудом. Даже когда удалось открыть ворота, его защитники не сложили оружие, а продолжили сражаться за каждую пядь земли и погибли все до единого. Сеча была страшная, после нее остались груды изрубленных тел, залитых кровью. Он был одет простым ратником, и как его было опознать среди прочих?

Слушая тягостный рассказ сэра Рейнолда, я невольно задрожала, воочию представив жуткое зрелище, и порадовалась, что мне выпало родиться женщиной. Пусть женщины более низкие существа в сравнении с мужчинами, зато нам не приходится проливать кровь в сражениях, мечи не уродуют наши тела и лица.

– Стало быть, мертвым его никто не видел. Выходит, сэр Гилберт справедливо усомнился в его гибели, а я напрасно обвиняю во лжи и его, и Гая, – мрачно сказал дядя Роджер. – Если нареченный леди Марианны жив и, объявившись с правом, которое ему дает обручение, потребует ее в жены, как я оправдаюсь перед принцем? Гесберт, ты понимаешь, в каком затруднительном положении я оказался?

– Я тебя предупреждал: не спеши, но ты мне не внял, – невозмутимо ответил дядя Гесберт. – Теперь же я прошу тебя успокоиться. Мертвым его никто не видел, говоришь? Но будь он жив, то где же пропадает столько лет? Нет, Роджер, никаких затруднений я не вижу. Помолвка? А кто о ней слышал, кроме нас? Сомнения в его гибели? Выброси их из головы и ничего не говори принцу. Скажу больше, тебе эта помолвка и твои сомнения только на руку: с их помощью ты сможешь аннулировать брак с леди Марианной, если супружество с ней разочарует тебя, – а так и будет, поверь мне! Сделаешь вид, что случайно узнал о ее давнем обручении, усомнишься в смерти ее нареченного и громогласно заявишь об этом, а после признания брака недействительным отправишь леди Марианну в монастырь, где уже я позабочусь о ней.

– Как и о ее приданом? – хмыкнул дядя Роджер.

– Уверен, мы придем с тобой к соглашению в этом вопросе, – рассмеялся дядя Гесберт.

– Все это славно, лорды мои, – вновь вступил в разговор сэр Рейнолд, – но вы забываете о Гилберте Невилле, а он не позволит обойтись с дочерью так, как вы задумали.

– Ничего, мы – вы и я – объясним сэру Гилберту, что ему лучше не твердить о давнем обручении леди Марианны, если он не хочет выставить на посмешище и себя, и дочь. Ее брак с Роджером при условии умолчания о той помолвке – более достойный выход, – уверенно заявил дядя Гесберт.

– Остается уповать на то, что Невилл прислушается к разумным доводам, – почти благодушно проворчал дядя Роджер и тут же снова вскипел: – А как быть с Гаем, вставшим плечо к плечу с Невиллом против меня?!

– В этом ни сэр Рейнолд, ни я тебе не помощники, – отрезал дядя Гесберт. – Сам улаживай разногласия с Гаем.

– Я из него душу вытрясу, но добьюсь правды! – пообещал дядя Роджер.

Послышался звук удаляющихся шагов. Украдкой выглянув из-за кресла, я увидела, как дядя Роджер покидает трапезную, и понадеялась, что сэр Рейнолд и дядя Гесберт последуют за ним, но они не торопились уходить.

– Ну-ну! – с угрюмой усмешкой сказал сэр Рейнолд. – Хотел бы я увидеть, как ваш брат попытается вытрясти из Гая то, чего у него нет и в помине, – душу!

– Вот как! Отчего же вы отказываете мне в том, чем Создатель одаряет каждого человека? – раздался в ответ веселый голос.

Сэр Гай! Я быстро нырнула обратно за спинку кресла, лишь бы он не застал меня за подслушиванием и не стал думать обо мне дурно.

– Лорды мои, я удивлен! Почему до сих пор ни один из вас не поведал мне, что леди Марианна помолвлена, а главное – с кем? – сэр Гай повторил почти слово в слово вопрос, ранее заданный дядей Роджером. – Кстати, и леди Марианна сегодня впервые услышала, что связана словом.

Мне показалось, что сэр Гай, упрекая дядю Гесберта и сэра Рейнолда, в то же время был весел, словно его что-то сильно позабавило.

– Интересно, – между тем продолжал сэр Гай, – а он помнит, что обручен с ней? Да еще так обручен, что, считай, почти обвенчан!

– Надеюсь, сын мой, ты в отличие от моего брата не считаешь, что он решит заявить права на леди Марианну? – с иронией осведомился дядя Гесберт.

– Кто знает, что он решит! – ответил недобрым смешком сэр Гай. – Пока он жив, помолвка сохраняет силу несмотря ни на что. И все же, сэр Рейнолд! Почему вы столько лет молчали, зная об этом обручении?

– Давнишнее дело! Ей в день обручения было восемь лет, ему шел шестнадцатый год – сколько воды утекло с тех пор! Я попросту забыл, – буркнул сэр Рейнолд, наверное, не найдясь, как вразумительнее отвести упрек сэра Гая.

Тот, должно быть, подумал так же, поскольку в его голове прозвучало притворное сочувствие:

– Годы дают о себе знать! Раньше вы не жаловались на память.

– Как бы то ни было, Гай, в деле с леди Марианной он не опасен, – раздраженно сказал сэр Рейнолд.

– Заблуждаетесь, как обычно. Он всегда опасен – каждую минуту, в любом деле, – холодным тоном возразил сэр Гай. – Надеюсь, сэр Роджер остался в неведении?

– Разумеется, сын мой. Ни ему, ни принцу ни к чему глубоко вникать в заботы Средних земель.

– Весьма благоразумно! – одобрил сэр Гай. – Но как поведет себя Гилберт Невилл? Его спор с сэром Роджером не оставил у меня ни малейших сомнений: Невилл прекрасно осведомлен не только о том, что нареченный леди Марианны жив, но и где тот сейчас пребывает.