Раб Запертых Земель

– Какие именно?

– Смущает прежде всего его поведение: на первом ролике перед нами классический нуб. Нуб – это неопытный игрок, зеленый новичок, почти ничего не знающий об…

– Мы не в табачной лавке работаем и знаем значение слова «нуб», – перебил Лебович.

– Простите. На руднике он вел себя аналогично, но при этом свидетели отмечали его деловую хватку и то, что он в течение нескольких дней стал хорошим охотником. В итоге полностью забросил добычу руды, переключившись на монстров. Отмечают, что первые два-три дня Ростендрикс часто умирал, а затем смерти прекратились, больше не было ни одной. Смотрим дальше: игроки отряда, в котором качалась NurseLady, отмечают ее высокие способности в управлении своим персонажем, оценке ситуации, грамотный выбор первоочередных целей лечения, умение выживать при атаке монстров и прочее. Один из игроков отряда качался заново, удалив своего первого персонажа по личным причинам. Он хвалил NurseLady громче всех. Отмечу, что его первый персонаж был девяносто восьмого уровня, то есть игрок достаточно опытный, чтобы отличить профана от профи. Он подозревает, что NurseLady тоже не первый персонаж хозяйки и у нее имеется серьезный опыт. Причем опыт игры именно персонажами поддержки: лечит, бафы накладывает и прочее. А на руднике Ростендрикс был некромантом или схожим классом: использовал для охоты поднятых существ. Все это можно объяснить, если предположить, что хозяин аккаунта не лишен актерского таланта или прошел специальную подготовку. А может, просто умеет талантливо притворяться кем угодно. Также – перед нами никакой не нуб, а, без сомнения, игрок, имеющий опыт игры на персонажах самых разных специализаций. Но если предположить, что имеет место специальная подготовка, то получают объяснение некоторые странности, никак не связанные с игровыми действиями.

– Какие это? – напрягся Лебович.

– Та же ситуация в дата-центре. Мы потеряли искин, который отвечал за создание новых персонажей и дублировал авторизацию старых. Причем потеряли странно: функцию создания персонажей восстановили лишь на следующий день, а все остальное при этом работало, чего до сих пор не могут объяснить. В частности, тот же искин контролировал сотни ключевых НПС, и они как функционировали, так и продолжают функционировать, ни одного критического боя не зафиксировали. Никакого перенаправления мощностей на оставшиеся искины тройки тоже не отмечено. Также на него были завязаны функции управления погодой в секторе, но…

Лебович перебил:

– Мы это уже поняли. Но нам непонятно, как специальная подготовка игрока связана с проблемой потери искина?

– Если предположить существование заговора или некой неизвестной нам силы, которая стоит за этим игроком, то все можно объяснить внешним вмешательством.

– То есть?

– То есть мы имеем дело с организацией, которая эффективно действует как в игре, так и в реале. Искин – это ее рук дело. Ведь потеряв его, мы потеряли всякую возможность контроля над созданными под его управлением персонажами. Как это исправить – мы не знаем, ведь помимо потери искина были уничтожены базы с резервными данными, чего уж точно нельзя объяснить совпадением. Более того: даже бумажные носители пропали, по этому поводу до сих пор проводится внутреннее расследование. Личность Ростендрикса смогли установить лишь благодаря его заявлению о согласии на раскрытие данных аккаунта третьим лицам – его юристам. Искин не имел отношения к этой бюрократии, информация прошла мимо него, по совершенно другим каналам, и только потому, наверное, сохранилась. Кто-то очень настойчиво хотел скрыть хозяина персонажа или заставить нас подумать это, других объяснений я не нахожу. Хороший повод для диверсии против проекта, но никто пока не доказал, что дело именно в ней, да и слишком уж мелко и запутанно для столь банальной операции. К тому же зачем он оставлял бумажное заявление, если хотел спрятаться? Ведь это такой явный след, что из-за него все прочие меры оказались неэффективными. Если кто-то играет против нас, мне пока что непонятен смысл его игры. Слишком уж все как-то неправильно…

– А как у него получаются такие чудеса в игре? – спросил Грей.

Коди пожал плечами:

– Я не знаю. Могу предположить, что он или они обнаружили уязвимость или даже несколько и сейчас их используют с неизвестными целями.

– Благодарю, Коди, прекрасная работа, – озадаченно произнес Лебович и кивнул Брауну.

Тот, поднявшись, кивнул в ответ:

– Коди, нам пора назад.

Едва за парочкой закрылась дверь, как Лебович буркнул:

– Кто-нибудь вообще что-нибудь понял?

– Кому это было надо? – синхронно с ним произнес Грей.

Коулман скептически усмехнулся:

– Вы сейчас о заговоре тех самых таинственных и непредсказуемых сил? Но это ведь всего лишь версия клерка с низким допуском. Дотошный, признаю, но он и десятой части не знает, а делает столь громкие выводы.

– Не такой уж низкий у него допуск, раз имеет доступ к личным данным игроков, – возразил на это Лебович.

– Да я уже понял, что парень он способный. Но вы же понимаете, о каких допусках идет речь, если даже Брауна с нами сейчас нет. Лебович, вы из нас лучше всех знакомы с игрой, со всеми ее тонкостями. Что скажете?

– Ничего не скажу. Потому что ничего не понял.

– А все же?

– Вы слышали, что рассказывал этот пухлый пончик? С той тощей девчонкой, или кто там в ее цифровом теле, нет связи, она не определяется. То же самое было с Ростун… Ростан… Ростендриксом, мать его! Что за идиот придумал давать нищим нубам такие дурацкие имена?! Язык можно сломать! И вот вам, кстати, еще новость: несколько часов назад начались те же возмущения ауры мира, которые мы засекли после его подвигов. Они уже было начали затихать, но сейчас опять бурлят как прежде. Очень схожие процессы.

– Не понимаю: что за аура мира? – спросил Коулман.

– Грей, объясните, я пока налью воды, пересохло в горле.

Первый директор подбирал слова тщательно и говорил очень неспешно:

– При создании Второго Мира разработчики пытались совместить несовместимое: надежность и высочайшую стабильность с непредсказуемой изменчивостью и отсутствием возможности ручного контроля. Последнее важно сами знаете для чего, а отсутствие возможности вмешательства в игровой процесс со стороны администрации – это версия для игрового сообщества. Управлением занимается исключительно интеллектуальная компьютерная система, или, говоря проще, набор искинов – искусственных интеллектов.

Коулман кивнул:

– Да, я знаю, что мир отдан компьютерам, и мы не можем вносить в него чего-то нового. Вообще, момент ручного вмешательства исключен.

– Да, мы даже лист, упавший с дерева, не можем там «нарисовать». Искины низового звена разделены на тройки, три тройки связаны с центральной тройкой, центральные тройки объединяются в кластеры, кластеры объединяются в группы, контролирующие сектор, отдельная, самая многочисленная группа обеспечивает координацию между секторами. И есть еще одна, малочисленная группа из тех самых искинов последнего поколения, лучше них еще ничего не придумано, часть их заявленных функций до сих пор никто толком не сумел реализовать. Мы называем их «надгруппа», и ее задача следить за стабильностью в работе нижележащих групп. Знаете, есть в авиации такой прибор, на котором показывается положение самолета в пространстве. Малейшее отклонение – и пилот это заметит по показаниям прибора. Так вот, надгруппа играет роль пилота. Она не вмешивается в игровые процессы, пока не зафиксирует значительного отклонения от стандартных показателей, только в этом случае получает право на введение корректирующих изменений. Вам понятно?

– Не понял, что за изменения?

– Она не дает миру развалиться, так или иначе воздействуя на все процессы, которые нарушают его равновесие.

– Понял – это предохранительный клапан.

– Что-то вроде того, хотя и не совсем. Вернусь назад. Каждый искин низовой тройки связан с другими двумя искинами, образуя первичную ячейку, ячейка связана с центральной тройкой первичного кластера, кластеры с тремя соседними кластерами и одновременно с группой особых ячеек, контролирующих сектор, а они в свою очередь связаны с тройками искинов координирующей группы. Мы называем эту структуру «соты в паутине» – это своего рода сеть, управляющая стандартными процессами Второго Мира. Надгруппа имеет иную структуру: вместо троек там отдельные искины последнего поколения, каждый из них имеет прямую связь со всеми искинами надгруппы. Сама надгруппа в сеть управления не включена, но имеет возможность отслеживать все процессы, в ней происходящие. Сама она никак на них не влияет, не вмешивается. Если низовая тройка приказала тому самому листу упасть с дерева, надгруппа не сможет этого предотвратить, и нового листа вырастить тоже не сможет. Она подобна водителю за рулем автомашины, который не замечает камешков под шинами и мошек, попадающих в решетку радиатора. Она никак не управляет этими дорожными мелочами. Ее вмешательство в игровой мир иного рода: надгруппа контролирует зарезервированные возможности, самостоятельно выбирая момент для их активации. Знаете, каким образом изменялись проекты наших предшественников?

– Я плохо понимаю, о чем вы.

– О том, что игровой проект, в котором вообще ничего не изменяется, обречен на застой и ускоренную потерю популярности. Человек подвержен скуке, играет он ради развлечения, развлечение и скука несовместимы, а лучший друг скуки – отсутствие новизны. Вот и приходится вносить изменения. Раньше их вносили вручную, с помощью обновлений. О них было принято сообщать заранее, создавалась шумиха на разных уровнях, игроки с нетерпением их дожидались, обсуждали, гадали, все это бурлило на множестве ресурсов и могло привлечь новичков получше прямой рекламы. Во «Втором Мире» ничего подобного нет. Ни один сотрудник не может вмешиваться в код: игровой мир – это результат взаимодействия запрограммированных возможностей с поведением игровых и неигровых персонажей. Каждый НПС и игрок изменяет его своими действиями, пусть и незначительно. Но значительные изменения все равно происходят, причем непредсказуемо даже для нас, что повышает интерес к игре. Людям ведь нужно чего-то новенького, и почти все любят сюрпризы. Все как в жизни: мы можем лишь прогнозировать погоду и биржевые котировки с некоторой вероятностью, но ураганы и кризисы расписания не придерживаются.

– Ваши предшественники могли не сообщать о новостях, или, как вы их называете, обновлениях – это было бы таким же сюрпризом.

– Шутите? В наше время? Десятки и сотни сотрудников посвящены в работу над самым мелким обновлением. Думаете, ни один не сболтнет другу, подруге или просто на каком-то сетевом ресурсе, хвастаясь своей осведомленностью? Утечки в таком вопросе неизбежны.

– Да, простите, как-то не подумал.

– Итак, в нашем проекте обновлениями любого порядка занимается надсеть. Она их разрабатывает, используя заготовки, резервирует, извлекает уже переработанные под текущую ситуацию заготовки из оперативных архивов, вводит в игровой мир, после чего они переходят под контроль сети, хотя и не сразу. Возникает момент хаоса событий, своего рода временный конфликт между сетью и надгруппой, и пока контроль не перейдет к первой, мы будем иметь некоторое количество новых непредсказуемых событий или угрозу их возникновения. Ведь разработка или принятие любых новшеств – это тоже задача надгруппы, и тоже из области непредсказуемого, ведь мы не знаем, что она сделает из тех резервных заготовок, которые были заложены при создании игрового мира. Так вот: сеть у нас принято называть аурой, а надгруппу Мистером Суматохой. Разумеется – это неофициальная терминология.

– Это даже я понял.

– Любые отличия от стандартного обмена данных низовой сети мы называем «возмущение ауры». Если количество отличий превышает критическую отметку, Мистер Суматоха получает разрешение на вмешательство и может ввести в игру новые элементы. Система мира не будет вставлять ему палок в колеса.

– И вы тоже не можете ему помешать вводить эти самые новшества?

– Разумеется, нет.

– Я не слишком хорошо разбираюсь в компьютерных технологиях и, если откровенно, далеко не все понимаю.

Лебович, со стуком опустив стакан на стол, насмешливо произнес: