Сталин после войны. 1945 -1953 годы

Небольшой комментарий. Откровенно говоря, шанс избежать такого ущерба был. В таких случаях нормальные хозяйственники срочно снижают цену и быстро реализуют товары. Кстати говоря, примерно за четыре года до этого такой случай был. Коллега по перу Ю. И. Мухин в своей блестящей книге «Убийство Сталина и Берии» (М., 2007) приводит такой пример. Сразу после войны торговые организации завезли в Мурманск продовольствие в количествах, превышавших покупательную способность населения. Товар начал гнить, и тогда секретарь Мурманского обкома Прокофьев, не запрашивая разрешения Москвы, распорядился снизить цену на 20 %. При разборе этого случая на Политбюро, Сталин, поняв причины, никак Прокофьева не наказал. Если не считать приписываемую Сталину шутку, что за Прокофьевым, дескать, нужно присматривать, а то он по своей инициативе еще войну кому-нибудь объявит.

Однако ни Вознесенский, ни Кузнецов не пошли по этому честному пути и тем более не доложили Сталину своевременно. Товар сгнил, а Вознесенский скрыл убытки, подправив цифры государственного плана. В ходе «Ленинградского дела» это тоже было вменено в вину Вознесенскому и Кузнецову. Но к расстрелу их приговорили не за это, точнее, не столько именно за это. Дело в том, что причинение экономического ущерба в громадных масштабах, а 4 млрд рублей не только для разрушенной войной страны, но и для преуспевающей тоже является астрономической суммой, по тогдашнему законодательству также влекло самое суровое наказание. Именно поэтому правильней говорить, что смертный приговор «ленинградцам» был вынесен не «не за это», а в первую очередь «не за это».

И вот еще о чем. 1. Будущие основные фигуранты «Ленинградского дела» оказались в центре внимания ЦК ВКП(б) при разборе нарушений, выявленных в процессе осуществления денежной реформы 1947 года. В Комитет партийного контроля поступило заявление коммуниста Трофимова об антигосударственных поступках некоторых руководящих работников Ленинграда и области при проведении реформы. Назначенная проверка установила, что действительно ряд руководящих лиц, используя служебное положение и нарушив закон, внесли вклады в сберкассы деньгами старого образца после прекращения операции. Проверкой было установлено, что на 28 декабря 1947 года по Ленинграду и области с подлогом документов было внесено вкладов на сумму свыше 900 тысяч рублей. Ленинградский горком категорически это отрицал, заявляя, что ему ничего не известно о случаях злоупотребления со стороны руководящих сотрудников. Однако если обратимся к мемуарам сталинского министра финансов А. Г. Зверева – «Записки министра» (М., 1973), то увидим, что нарушения были и виновные понесли серьезное наказание. Знаете, сталинскому наркому финансов как-то больше доверия, чем партократам.

2. Как рассказывали автору старые чекисты, каким-то образом на Западе, особенно в США, стало известно о подготавливавшейся в особо глубокой тайне иной финансовой реформе. Дело в том, что Советское правительство постановило «прекратить с 1 марта 1950 года определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе доллара и перевести на более устойчивую, золотую основу, в соответствии с золотым содержанием рубля». Так вот именно об этой реформе в США почему-то узнали раньше, чем советские люди. А ведь, согласно этому постановлению, курсы иностранных валют в СССР резко снижались. К материалам этой реформы был допущен чрезвычайно узкий круг лиц. Среди них были Вознесенский и Кузнецов…

Реакция руководства

На Пленуме 28 января 1949 г. Кузнецов был освобожден от обязанностей секретаря и в февраля 1949 г. назначен секретарем Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б), которое существовало лишь на бумаге. 7 марта 1949 г. он был выведен из состава Оргбюро. Уже 15 февраля 1949 года Политбюро принимает постановление, где квалифицирует всю совокупность фактов как противогосударственные действия названных лиц и непартийные методы. В Постановлении говорится, что они “являются выражением антипартийной групповщины, сеют недоверие… и способны привести к отрыву Ленинградской организации от партии, от ЦК ВКП(б)”.

22 февраля 1949 года состоялся объединенный пленум Ленинградского обкома и горкома партии. На нем с большой речью выступил Маленков. Он заявил, что руководство ленинградской партийной организации знало о фальсификации, но скрыло этот факт от ЦК. Более того, по его словам, обком превратился в опорный пункт для борьбы с Центральным Комитетом, культивирует сепаратистские настроения, стремится к созданию самостоятельной Российской Коммунистической партии. Пленум исключил из партии председателя счетной комиссии конференции Тихонова, одобрил решение ЦК об отстранении от должности первого секретаря ОК и ГК Попкова, объявил выговор Капустину, наложил ряд партийных взысканий на других лиц, причастных к фальсификации результатов выборов.

Небольшой комментарий. Вот это и есть квинтэссенция причины, приведшей к очень суровому приговору. Вновь обратимся к упомянутой выше книге Мухина. Он особо указывает на то, что у Сталина были расхождения с Лениным по поводу устройства государства. Сталин считал, что республики не должны были по Конституции иметь право выхода из СССР. Но Ленин настоял на своем. Впоследствии Сталин к этому вопросу не возвращался. Целостность СССР определяла правящая партия – ВКП(б), а она по национальному признаку не могла разделиться технически. В ее составе были национальные компартии всех республик, кроме России. У России своей компартии не было, коммунисты России – это и была ВКП(б) – коммунисты России и были коммунистами всего СССР сразу. Они были цементом, скрепляющим ВКП(б) и, следовательно, СССР. «Так вот, Вознесенский и Кузнецов затеяли тайно созвать в Ленинграде съезд и объявить отдельную российскую компартию. Видимо, надоело им ждать, пока Сталин умрет, захотелось самим побыстрее стать вождями». Мухин полагает, что «они недоучли, что их действия наносят ущерб неприкосновенности территории СССР, что предусмотрено ст. 58 УК РСФСР. Кстати, Уголовный кодекс защищал целостность только всей территории СССР, а не отдельных ее республик. Так что любая попытка к выделению республики уже трактовалась как ущерб неприкосновенности всей территории СССР. А вычленение из ВКП(б) российской компартии – это прямая подготовка к расчленению СССР. Так что Вознесенскому, считавшему себя самым умным после Сталина, Уголовный кодекс можно было время от времени и почитать. Здоровее был бы. Заметим, что попытка Вознесенского с Кузнецовым – это первая после войны попытка расчленить СССР, и шла эта попытка из партийного аппарата ВКП(б), а не из государственного аппарата республик!».

Здесь следует иметь в виду одно обстоятельство. Впервые ленинградская группа обратилась к Сталину с предложением о создании Бюро ЦК по РСФСР еще в сентябре 1947 года. Причем случилось это в период работы созданной по Постановлению Политбюро Комиссии по выработке новой программы ВКП(б). Главную роль в этой комиссии играли А. А. Жданов и Н. А. Вознесенский. Кстати говоря, Сталин требовал от них создания социально ориентированной программы, предусматривавшей значительную демократизацию советского строя. То есть опять потихоньку стал готовить серьезную реформу взамен той, что из-за партократии провалилась еще в 1937 году.

К слову сказать, в высшем звене партийного аппарата хорошо была известна позиция Сталина по вопросу о территориальной целостности СССР. Еще в 1937 году, на обеде у Ворошилова в связи с очередной годовщиной революции, Сталин сказал: «Русские цари… делали одно хорошее дело – сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое государство, не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех народов, составляющих это государство. Мы объединили государства таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью…»

Попытка же Вознесенского и Кузнецова вела к вычленению из единого целого, коим являлся Советский Союз, его станового хребта – России. Едва ли нужно объяснять, что без станового хребта не существует единого целого. Кстати говоря, то же самое произошло и на глазах нашего поколения, когда пьяный сброд всевозможных шакалов, подонков и прочих политических проституток под названием народные депутаты приняли 12 июня 1990 г. декларацию о независимости России. От кого независимость-то?! А уже в августе 1991 года СССР стал разваливаться на куски, а с 25 декабря 1991 года и вовсе приказал долго жить. А начиналось-то в послевоенное время с попытки Вознесенского и Кузнецова.

А теперь посмотрите на геополитические и разведывательные устремления Запада именно в этот период. Говорят добытые советской разведкой документы (заранее хочу предупредить, что встречающееся в тексте документов слово «Россия» в западном разумении того времени означает СССР):

1. Из директивы Совета Национальной Безопасности США № 20/1 от 18 августа 1948 года: «Наших основных целей в отношении России в действительности только две:

а) Свести силу и влиятельность Москвы до тех пределов, когда они уже не представляют угрозы для мира и стабильности международного сообщества;

Небольшой комментарий к п. “а”. Это очень подлая и наглая формулировка, так как к этому моменту США прекрасно знали, что Советский Союз никакой угрозы миру и международной стабильности не представляет. Что, кстати говоря, и было зафиксировано в ряде аналитических документов для высшего руководства США. Тем не менее янки есть янки – сами себя они убеждают только заведомой ложью.

б) Осуществить базовые изменения в теории и практике международных отношений действующего правительства России.

Если эти две цели будут достигнуты, то проблема, с которой сталкивается наша страна в своих отношениях с Россией, будет сокращена до размеров, которые можно считать нормальными».

Далее в директиве говорится, что нынешние руководители Советского Союза не станут рассматривать предлагаемые Западом концепции. И вслед за этим подчеркивается, «что для того чтобы подобные концепции стали доминировать в русском коммунистическом движении, потребовалась бы, учитывая нынешние обстоятельства, интеллектуальная революция внутри этого движения, что было бы равнозначно изменению его политической индивидуальности и отказу от базовой цели… Такие концепции могли бы стать доминирующими в русском коммунистическом движении, только если, в результате длительного процесса перемен и разрушений, это движение переживет те толчки, которые дали ему жизнь и жизненную силу, и приобретет совершенно иное значение в мире, чем то, которое оно имеет сегодня».

Прекрасно представляя степень ответственности за посягательства на Советский Союз, составители директивы далее указали: «… Мы… не должны испытывать чувство вины, добиваясь разрушения концепций, несовместимых с миром и стабильностью в мире, и замены их концепциями терпимости и международного сотрудничества (то есть на диктат Запада. – А. М.). Мы не обязаны просчитывать внутренние перемены, к которым может привести принятие подобных концепций… равно как не должны чувствовать ответственности за эти перемены. Если советские руководители решат, что растущее преобладание более прогрессивных концепций международных отношений несовместимо с существованием их внутренней власти в России, то это их ответственность, а не наша. Это дело их собственной совести и совести людей Советского Союза. Мы имеем не только моральное право, но и моральную обязанность трудиться над повсеместным принятием достойных и дающих надежды концепций международной жизни (то есть диктата Запада. – А. М.). При этом мы имеем право не стесняться в средствах с точки зрения внутренних улучшений».

…Наше первое намерение в отношении России в мирное время – поощрять и способствовать невоенными средствами постепенному сокращению чрезмерной русской силы и влиятельности…

Мы должны способствовать любыми имеющимися в нашем распоряжении средствами развитию в Советском Союзе институтов федерализма, которые позволили бы возродить национальную жизнь… (проще говоря, в столь нехарактерной для туповатых янки элегантно изысканной форме речь идет о разжигании национального сепаратизма. – А. М.).

«…С нашей стороны необходима концентрация усилий для создания благоприятных условий, чтобы воспользоваться преимуществом советских ошибок и появившихся трещин, а также способствовать стойкому ухудшению структуры морального влияния, которое кремлевские власти оказывают на людей…

Чрезвычайно любопытно также, что в добытой еще в конце 40-х гг. прошлого века советской разведкой одной из первых инструкций находившейся на полном содержании США радиостанции «Свободная Европа» предлагалось: «…Используйте прием натравливания одного народа на другой, одной группы населения на другую…» А состоявшаяся в конце 1952 г. сессия Совета НАТО, как документально установила советская разведка, вообще вменила в обязанность совместным органам блока и отдельным странам-участницам «по-настоящему пропагандировать антисемитизм в странах Восточной Европы (с учетом возможной негативной реакции в западных кругах)». Вот так Запад стремился «ухудшить структуру морального влияния, которое кремлевские власти оказывают на людей». Проще говоря, проводившаяся Кремлем политика дружбы и взаимоподдержки народов, прежде всего Советского Союза, категорически не устраивала Запад.

«…Мы стремимся к созданию обстоятельств и ситуаций, с которыми было бы трудно справиться нынешним советским руководителям и которые были бы им не по душе. Возможно, что им не удастся, перед лицом этих обстоятельств и ситуаций, удержать свою власть в России. Но повторим еще раз: это их дело, а не наше… Если ситуации, на которые направлены наши намерения в мирное время, действительно возникнут и окажутся несовместимыми с существованием внутренней советской власти и заставят советское правительство сойти со сцены, мы будем наблюдать за этими переменами без сожаления; но мы не должны чувствовать себя ответственными за их поиск или их осуществление».