Выданные мужья обмену не подлежат

– Привет! Нет. Но если надо, то могу, – на чистом русском ответил блондин.

Улыбка была потрачена зря. Яна пугливо извинилась и трусливым кенгуру ускакала в противоположный конец холла. Желание продолжать поиски исчезло.

«Скажу, что не нашла», – малодушно решила она и плюхнулась на ближайший диванчик, решив разглядывать потенциальных клиентов из укрытия.

Напротив сидел скучный дядька с обвислыми усами, толстыми щеками и огромной простыней газеты в пухлых лапах. Он читал, смешно шлепая губами и удивленно вскидывая брови. Газета была немецкой. А дядьку с большим натягом можно было назвать крупным блондином, поскольку те волосы, которые остались, вполне можно было посчитать блондинистыми.

– Простите, а вы не Даниэль? – рискнула Яна.

Давно мужчины ей так не радовались. Он неожиданно расцвел улыбкой и полез обниматься.

– Я не Алиса, – на всякий случай уточнила озадаченная Яна. – Я переводчица.

– Да я так и понял! – Даниэль разве что не хлопал в ладоши. – Алиса совсем другая!

Это почему-то обидно кольнуло, но за деньги Яна решила потерпеть. В конце концов, она если оденется и накрасится, будет тоже очень даже ничего.

Сама невеста явилась через час, когда Яна уже рассказала все известные ей тексты про достопримечательности и выслушала подробности про одинокую жизнь бедного, вислоусого немца.

Алиса оказалась вульгарной блондинкой, в меру потрепанной и не в меру оголенной. Наивный немец восхищенно цокал языком и лепетал что-то трогательное, деликатно прикладываясь к Алисиной ручке.

– А это Костя. – Алиса указала остреньким подбородком в сторону худощавого брюнета. – Я подумала, что ты, Даниэль, захочешь купить какие-нибудь сувениры. Костя как раз их продает.

Словно дождавшись сигнала, брюнет начал ловко выкладывать магнитики, кружки и тарелки с видами города, значки, салфетки и прочую сувенирную дребедень. Последней была предъявлена сильно потертая и блеклая матрешка.

– Раритетная, – сказал Костя и подмигнул Яне, машинально переводившей все подряд.

На Костю она старалась не смотреть. Он был слишком чернобровым, слишком белозубым, слишком широкоплечим… В общем, всего в нем было слишком. И от этого сердце билось чаще, румянец горел ярче, а руки дрожали.

На мужчин Яна старалась не реагировать. А зачем тратить силы и эмоции, если в твою сторону даже не смотрят? Только лишние переживания и никакого конструктива. Она никогда не увлекалась, подобно своим одногодкам, игрой в любовь к артистам, певцам и первым красавцам микрорайона. Мама всегда говорила, что надо искать по себе. Вариант «по себе» представлялся Яне смутно, потому что получить какого-нибудь тощего, неприкаянного госбюджетника в бифокальных очках в мужья не хотелось, пьющего работягу тоже. То есть брать что подвернется она не хотела. И из четких представлений о будущей жизни у нее было лишь одно: ее избранник абсолютно точно не будет красивым. Потому на красавчиков она внимания не обращала.

И вот такая незадача…

Яна старалась сделать вид, что просто работает. Но как можно просто работать, если рядом мужчина, которому ты интересна? И он этого не скрывает.

С Костей оказалось необычайно легко. Он интересно рассказывал, был галантен и ненавязчив. Проводив Яну до дома и взяв номер телефона, он сразу договорился о следующем свидании.

Так и сказал – «свидание».

– Фарцовщик, что ли? – недоуменно спросила мама, выслушав сбивчивый рассказ Яны, изобиловавший хвалебными одами в честь неизвестного юноши.

– Мам, да такого понятия давным-давно нет!

– Ага. Понятия нет, а фарцовщики остались. – Светлана Макаровна махнула рукой и добавила: – Ладно. Не имеет значения. Хорошо, что хоть кто-то появился. Ты его знакомиться приведешь?

– Не надо мужика раньше времени пугать, – встрял в дискуссию папа.

– Ой, только твоих умных советов тут и не хватало! – рассердилась Светлана Макаровна. – Много ты понимаешь!

– Так ведь мужик, как-никак, – гордо напомнил папенька. – А мы не любим, когда нас сразу за рога да в стойло.

– За рога, – пробормотала супруга. – Вас ни за какое место в стойло-то не затащишь. Если только испугом или хитростью.

– Кстати, да. Вот если Янка залетит от него, тогда он просто обязан будет…

– Родители! – рявкнула Яна. – Я вам не мешаю? Вообще-то я просто схожу с человеком завтра погулять. И все.

– Ты смотри, как бы, и правда, не получилось «и все», – многозначительно скривила губы мама. – Если парень хороший, то надо брать.

– Да зачем он нам? – Владимир Борисович отвлекся от изучения недр холодильника. – Девка не нагулялась еще.

– Вова, жуй колбасу и не вмешивайся! Твоя девка не то что не нагулялась, она даже начать гулять не может никак! Не с кем!

– И что теперь, всех подряд хватать? – возразил супруг. – У нее вся жизнь впереди. Сами разберутся.

– Да ну! Я вот тоже маму не слушала, сама разобраться хотела, и что вышло? – Светлана Макаровна горестно вздохнула и уставилась в стену.

– Нормально все вышло. Муж-орел и дочка-красавица, – Владимир Борисович закинул в рот круг колбасы и блаженно зажмурился.

– Очки розовые сними, орел! – воскликнула мама. – Янка, иди спать. Разбирайтесь сами. Но держи меня в курсе. Если что, мы с ним насильно познакомимся.

– Непременно, – пробормотала дочь. – Особенно после такого предупреждения.

Магазины ломились от изобилия совершенно ненужных товаров. Пошел четвертый час шопинга, и Лариса уже валилась с ног.

– Что ты как старуха? – тянула ее за собой Маришка. – Магазины нормальную женщину подпитывают энергией, будоражат и возбуждают. А ты совсем спеклась. Такое ощущение, будто я с парнем за покупками пошла.

– Давай в кафе на перерыв, – взмолилась Лара.

– Ну, я же говорю – ты натуральный мужик.

– Я просто устала!

– Не может женщина устать от магазинов! – безапелляционно заявила Марина. – Это противоестественно. Пошли, вон там сапожки хорошие вроде.

Удивительно, но при всем богатстве выбора найти нечто, подходящее на сто процентов, становилось каждый раз непосильной задачей. То оттенок цвета не тот, то фасон, то цена, то еще что-нибудь. Лариса твердо решила купить к весне новое пальто, но никак не могла даже примерно представить, что именно ей хотелось бы получить в результате. А Маришка хотела сапожки. Поэтому они бродили от бутика к бутику, придирчиво ощупывая, примеривая и прицениваясь. И если Маришка получала удовольствие от процесса, то Лариса жаждала результат.

– Вау! – Марина вытянула ногу в тонком фиолетовом сапоге, облегавшем ее тощую конечность, словно перчатка. Голенище доходило до середины бедра и заканчивалось россыпью страз. – Ну как?

– Марусь, у тебя и так рост, как у баскетболистки, зачем тебе сапоги на шпильке? Тут же сантиметров пятнадцать! – Лариса без сил откинулась на диванчике.

– Тебе завидно! Ты врешь, они мне идут! – Маришка покрутилась перед зеркалом и потопала каблуками.

– Если бы я врала, то делала бы это с выгодой для себя, – возразила Лариса. – А я на данном этапе вижу лишь один выгодный вариант: соврать тебе, что сапоги супер, и закончить бесконечный магазинный марафон!

– А пальто тебе? Мы же пальто ищем.

– Маруся, я разочаровалась и отчаялась. Не хочу пальто, хочу кофе. И лучше – дома.