Удар небесного копья (Операция «Копьё»)

– Да будет так, – согласился август Константин.

На следующее утро его новые легионы вступили в бой. Копьё с кроваво-красным древком по приказу августа несли во главе наступающих колонн. Армия Максенция была разгромлена. Сам Максенций позорно бежал с поля битвы, но утонул, пытаясь переправиться на противоположный берег Тибра. Римляне приветствовали Константина как освободителя.

Через год, будучи в Милане, император Константин издал эдикт, разрешающий свободное исповедание христианства на всей территории Империи наряду со старыми языческими культами. Ещё через год Церковный Собор, состоявшийся в городе Арелате, постановил, что христиане не должны более отказываться от несения военной службы в римской армии…

(Николаев, Украина, январь 2000 года)

Проект 11435 – несчастливый проект. Его доводка пришлась на период «демократических реформ», что фактически поставило крест на надеждах России иметь когда-нибудь современный авианосный флот.

В 1985 году на воду был спущен только один корабль этого проекта – тяжёлый авианесущий крейсер «Леонид Брежнев». Тогда же – буквально через двадцать минут после спуска – на стапельном комплексе Черноморского судостроительного завода был заложен второй корабль серии – под названием «Рига». До первых ходовых испытаний было ещё долго, но уже в 1986 году «Леонида Брежнева» переименовали в «Тбилиси». Те, кто верит в морские приметы, только покачивали головами: не к добру все эти переименования, ох не к добру.

Однако работы продолжались, и 1 ноября 1989 года на полётную палубу авианесущего крейсера «Тбилиси» впервые в истории отечественной авиации и военно-морских сил совершили посадку корабельные истребители «Су-27К» и «МиГ-29К» (самые современные по тому времени модификации этих известных самолётов). ОКБ имени Сухого представлял лётчик-испытатель Виктор Пугачёв, ОКБ имени Микояна – лётчик-испытатель Токтар Аубакиров. К тому времени уже был спущен на воду второй крейсер «Рига» (проект 11436), заложен атомный авианосец «Ульяновск», и у судостроителей были все основания ликовать и пить шампанское. Но радость их была преждевременной.

В конце 1991 года ТАКР[16 - ТАКР – тяжёлый авианесущий крейсер, общепринятая аббревиатура.] «Тбилиси», получивший очередное имя – «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», вышел в свой первый большой поход, обогнул Европу и пришвартовался в Североморске. Достройка «Риги» (тоже получившей новое название – «Варяг») продолжалась вплоть до ноября 1991 года.

Путч и последовавший за ним развал СССР серьёзно ударили по программе строительства дорогих авианосцев. То, что мог себе позволить Советский Союз, не могли, да и не хотели себе позволить «самостийная Украина» и «демократическая Россия». Строительство «Варяга» (при его готовности на 70 %) было немедленно остановлено, а по прошествии ещё года никто уже не помышлял о том, что оно когда-нибудь возобновится.

«Адмирал Кузнецов» тоже переживал не лучшие времена. Совершив на очередной и кратковременной волне патриотических настроений («Россия – это морская держава, понимаешь!») свой второй поход (на этот раз – в Средиземное море, где миротворствовал Шестой флот США) и вернувшись назад, авианосец снова был надолго забыт. Лишь изредка средства массовой информации (в основном – оппозиционные) выдавали короткие сообщения о бедственном положении «Кузнецова» и его команды, недостатке финансирования и задержке мизерных зарплат.

О «Варяге» писали гораздо больше. Неоднократно поднимался вопрос о его достройке, но платить за это никто не хотел, и в результате тяжёлый авианесущий крейсер был продан за двадцать миллионов долларов британской фирме «Адженсиа туристика деверсус чонлот лимитед», зарегистрированной в португальской колонии Макао, что в Китае. Сделка выглядела более чем подозрительно, и хотя покупатели неоднократно заявляли, что собираются сделать из авианосца модный игорный дом, в печати муссировалась версия, будто хитрые китайцы приобрели «Варяг» для того, чтобы довести его до ума, снарядить истребителями «Су-33»[17 - «Су-33» – российский многоцелевой палубный истребитель; разработан специально под проект 11435. Впервые «Су-33» был продемонстрирован широкой публике 18 августа 1991 года.] и заявить наконец о своих правах на Тихий океан.

Несмотря на несчастливую судьбу, тяжёлые авианесущие крейсеры «Адмирал Кузнецов» и «Варяг» остаются уникальными по устройству и внешнему виду.

Когда-то вокруг базовых элементов их конструкции было сломано немало копий. Отказ от паровых катапульт – стандартного и общепринятого в мире средства для разгона самолётов – был поначалу принят в штыки. В самом деле, эскизный проект авианосца с взлётно-посадочной палубой, заканчивающейся нашлёпкой универсального трамплина, смущал непривычный к подобным изыскам глаз. Противники проекта твердили, что замена катапульт трамплином приведёт к неоправданно большому увеличению линейных размеров крейсера, соответственно – к росту его себестоимости и снижению экономичности. Сторонники трамплина, наоборот, показывали, что катапульты, разработанные Пролетарским заводом катапульт, плохо вписываются в конструкцию всего корабля в целом; что без серьёзных изменений в схеме расположения систем вооружений удаётся пристроить только одну катапульту, которая таким образом становится самой лакомой целью для противника, а значит, и наиболее уязвимой частью корабля.

Затянувшийся спор разрешил Центральный научно-исследовательский институт военного кораблестроения, предложивший свой вариант авианесущего крейсера с укороченной полётной палубой и катапультой. Да, водоизмещение этого нового корабля было заметно меньше (55 тысяч тонн против 65 тысяч тонн проекта 11435), однако выполненная военно-экономическая оценка показала, что его боевая эффективность будет ниже на 30 %. Более вопрос о катапультах не поднимался.

Помимо общих характеристик особое внимание вызывал и комплект вооружений, которым в перспективе должны были быть снабжены оба авианесущих крейсера. Помимо авиагруппы, состоящей из пятидесяти истребителей «Су-27К» (после принятия на вооружение – «Су-33») и многоцелевых корабельных вертолётов «Ка-27», на ТАКР планировалось установить двенадцать противокорабельных крылатых ракет большой дальности (комплекс «Гранит»). Оборона от воздушного нападения обеспечивалась четырьмя зенитными ракетными комплексами «Кинжал», четырьмя комплексами ближнего рубежа «Кортик» и шестью 30-миллиметровыми артустановками АК-630. Для защиты от вражеских субмарин были предусмотрены два противолодочных комплекса «Удав-1». Всё вместе это могло произвести и производило достаточно сильное впечатление даже на искушённых военных моряков, и всё это волей недальновидных политиков должно было превратиться в ржавеющий у пирсов хлам. Если бы не одно «но»…

На «Адмирале Кузнецове» провели плановый ремонт, и крейсер принял участие в масштабных учениях Северного флота. «Варяг» готовили к переходу в Макао, и, по заявлениям официальных источников, на нём было демонтировано всё оборудование военного назначения. Однако знающие люди, работавшие по специальному контракту с новым хозяином крейсера, могли бы рассказать, что на самом деле никакого демонтажа не проводилось – наоборот, поэтапно пополнялся боекомплект, отрабатывались тесты и учебные атаки, заменялись выработавшие ресурс или пришедшие в негодность блоки и целые узлы. На корпусе и внутри него, на полётной палубе и на «острове»[18 - «Островом» в морской практике принято называть палубную надстройку авианосца, где размещаются рубка, капитанский мостик, посты управления кораблём, авиагруппой и пост связи.] можно было увидеть копошащихся рабочих, управляемых деятельными инженерами и военно-морскими офицерами непонятной государственной принадлежности. И эти работы меньше всего напоминали процесс переделки корабля в плавучее казино.

Например, хорошо известен главный конструкционный недостаток проекта 11435. Это трубки теплообменников ходовых котлов. Ни украинские, ни российские технологии не обеспечивали достаточную надёжность трубок, и те постоянно протекали, грозя вывести котлы из строя. В феврале 1996 года протечки в трубках едва не привели к национальному позору. «Адмирала Кузнецова» сильным течением потащило на скалы Мальты, а все котлы были остановлены из-за протечек в теплообменнике. Только отчаянная работа матросов из БЧ-5,[19 - БЧ-5 – электромеханическая боевая часть.] сумевших за считанные часы запустить один из восьми котлов, спасла авианосец.

Новые владельцы «Варяга» учли печальный опыт эксплуатации ходовой части предшественника и модернизировали котлы. Трубки же для них специально заказали в Британии. Подрядчик гарантировал, что, благодаря этой доработке, «Варяг» станет первым тяжелым крейсером России, который сумеет развить ту скорость, которая записана в проекте.

Не остались без внимания и многие другие «мелочи», до сих пор осложняющие жизнь моряков, проходящих срочную службу на «Адмирале Кузнецове». Взять, скажем, проблему отопления жилых помещений. Профаны не знают (им не положено), но на «Адмирале Кузнецове» эта проблема выросла до невообразимых размеров, потому что отопления нет. Никто почему-то не подумал установить вспомогательный котел для этих нужд, и пар принято брать из главной энергетической установки, что накладно и не всегда возможно. Причём, электронагреватели запрещены, поскольку «сажают» сеть, и в борьбе за тепло команда авианосца уподобляется толпе студентов из общаги, которые прячут электрообогреватели от злого коменданта и изыскивают всевозможные способы нелегального и скрытного подключения к сети. В итоге страдают все: от матроса до контр-адмирала. Везде торчат провода, происходят замыкания, напряжение всегда ниже штатного. Перебои с отоплением на морозе вызвали другую напасть: полопались трубы системы водоснабжения, из-за чего в половине кают нет воды, офицерские душевые давно закрыты, а в гальюнах забит слив. Как можно жить и выполнять боевую задачу в таких условиях? Никак невозможно. Подумали новые владельцы «Варяга», подумали и изыскали место для вспомогательного котла, одним махом разрубив целый клубок будущих проблем.

Тут уж и профанам становится ясно, что недостроенный корабль готовят для чего-то большего, нежели превращение в экзотический увеселительный центр…

С начала 1999 года на «Варяг» начали набирать новую команду. Предпочтение отдавалось тем, кто отслужил более пяти лет в ВМС Советского Союза. Таковых оказалось предостаточно – Украина и Россия были не в состоянии содержать черноморцев, и тех увольняли в запас пачками. Всем, кто подписал контракт с «Адженсиа туристика деверсус чонлот лимитед», была тут же выдана новенькая с иголочки форма и назначено довольствие размером двести долларов в месяц. Для обнищавших за последние годы морских офицеров это были огромные деньги, и кое-кто из них, позабыв на радостях о двадцать шестом пункте контракта, в котором чёрным по белому и на чистейшем русском языке было записано, что «в случае вольного или невольного разглашения условий настоящего Договора лицо, именуемое Работником, будет немедленно уволено», оповестили о подвалившем счастье друзей и знакомых. И, разумеется, тут же были уволены. Осведомлённость и оперативность нанимателей, строго следящих за соблюдением всех пунктов контракта, произвела впечатление – оставшиеся на крейсере с тех пор предпочитали держать язык за зубами.

К лету работами на «Варяге» заинтересовалась украинская контрразведка. В местное управление Службы Безопасности пришла соответствующая директива, в которой контрразведчикам Николаева предписывалось как можно скорее разобраться с ситуацией, складывающейся вокруг злополучного крейсера. Ответ был получен только через месяц, и это была явная отписка. Тогда из Киева делегировали полномочных представителей – шестерых, известных своей бескомпромиссностью и националистическими воззрениями. Эти вернулись через две недели – молчаливые и словно чем-то озабоченные. Выводы, сделанные ими в ходе командировки и изложенные в пухлом отчёте, можно было бы свести к сакраментальной фразе: «В Багдаде всё спокойно». Что именно предложила им «Адженсиа туристика» в обмен на фальсификацию результатов расследования, так и осталось загадкой. Известно только, что в течение года после этой поездки все шестеро уволились из органов. Трое затем ушли в коммерцию и возглавили некие канадско-украинские предприятия, один вдруг оказался по происхождению немцем и уехал на ПМЖ в Германию, оставшиеся двое сделали карьеру в «Уна-Унсо» и сели в Верховной Раде народно избранными депутатами.

Высшее руководство УСБ в Киеве тоже почему-то утратило интерес к «Варягу» и ведущимся на нём работам, вроде бы полностью удовлетворившись предоставленным отчётом.

* * *

В сентябре на главный трап «Варяга» ступил капитан. Был это вице-адмирал Тихоокеанского флота в отставке Георгий Семёнович Долгопрудный – заслуженный моряк, до 1996 года ходивший командиром тяжелого авианесущего крейсера «Новороссийск».

В своё время он запомнился постоянным читателям газеты «Дальний Восток» под прозвищем «Плачущий адмирал». Дело было так. Когда в 1995 году зашла речь о продаже Южной Корее на металлолом двух тяжёлых авианосцев «Минск» и «Новороссийск», тихоокеанские военные моряки возмутились, в них взыграл патриотизм, и дело, вполне возможно, закончилось бы бунтом, но тут командующий флотом адмирал Игорь Хмельнов выступил с заявлением, в котором дал обещание вырученные от продажи авианосцев деньги направить в жилищный фонд и выдать каждому флотскому офицеру по новенькой квартире. И моряки, измученные «квартирной проблемой», поверили ему. Как оказалось, патриотизм отступает на второй план, когда речь заходит о личной выгоде. Всяческие волнения почти сразу сошли на нет.

Не поверил и не сдался только вице-адмирал Долгопрудный. Когда делегация представителей покупателя явилась осмотреть крейсер, он встречал её на сходнях, одетый в белую парадную форму с полным комплектом орденов и медалей на груди и с кортиком над левым бедром. Впереди шёл мордоворот-охранник (из новых и наглых, называющих себя на иностранный манер: «секьюрити») и вид грозного вице-адмирала не произвёл на него ровно никакого впечатления.

– Подвинься, дед, – грубовато потребовал охранник.

«Дедом» моряки называют старшего механика корабля или судна, и ничего в этом прозвище нет оскорбительного или унижающего личное достоинство. Однако назвать так вице-адмирала и командира тяжёлого крейсера рискнёт не всякий. Кровь прихлынула к лицу Георгия Семёновича, и он вцепился в поручни, окончательно перегородив проход.

– Ты, щенок, как ты разговариваешь с адмиралом?!

Охранник остановился, окинул Долгопрудного презрительным взглядом с ног до головы и сказал:

– Права качаем, дед? – он выпятил челюсть, видимо, полагая, что при этом у него становится особо зверский вид. – Сам уйдёшь с дороги или тебе помочь?

– Молчать! – рявкнул на охранника Долгопрудный.

– А в чём собственно дело, Георгий Семёнович? – очень спокойно поинтересовался хорошо одетый молодой человек, который возник из-за широкого плеча «секьюрити» и в котором вице-адмирал без труда опознал одного из местных вице-губернаторов. – Вы же ознакомлены с приказом главнокомандующего…

– Иди ты на хуй, гнида! – Долгопрудный в критических ситуациях не выбирал выражений.

Охранник не стал дожидаться дальнейшего развития конфликта. Он попёр вперёд, словно айсберг, и вице-адмирал сам не понял, как очутился на палубе. Сильно болели голова и левое плечо, которым Долгопрудный, падая, ударился.

– Ну зачем же так, Витя? – мягко упрекнул охранника вице-губернатор. – Это же всё-таки адмирал. Вам помочь, Георгий Семёнович? – участливо обратился он к лежащему на спине Долгопрудному.

Впрочем, он и не собирался помогать вице-адмиралу. Когда Георгий Семёнович смог открыть глаза и приподняться, делегация уже удалялась к «острову», и только один из корейцев оглядывался, удивлённо таращась, – он явно не понимал, что происходит. Из команды крейсера к Георгию Семёновичу никто не подошёл. Поддержки от этих «продажных шкур» ждать не приходилось.

Помогая себе руками, вице-адмирал встал на ноги, присел на кнехт и заплакал. Именно в этой позиции его и застал фотокорреспондент «Дальнего Востока», приехавший вместе с делегацией и задержавшийся на причале, снимая панораму бухты и ржавеющие военные корабли. Дважды клацнул затвор «Зенита». Вид плачущего вице-адмирала показался корреспонденту «забавным» – такое нестыдно поставить на первую полосу. Долгопрудный не стал заслоняться рукой или отнимать фотоаппарат – это было бы ниже достоинства вице-адмирала.

Через месяц командующий флотом утвердил рапорт Георгия Семёновича с просьбой о досрочной отставке. В свете произошедшего на сходнях инцидента и скандальной публикации «Плачущий адмирал» в одной из самых читаемых газет Владивостока подобное решение главкома не вызвало ни удивления, ни нареканий. А через год и сам командующий флотом Хмельнов был вынужден уйти в отставку в связи с расследованием его махинаций с недвижимостью. Квартир доверчивые моряки так и не получили, а деньги, перечисленные за «Минск» и «Новороссийск», затерялись где-то на полпути из одного коммерческого банка в другой.

Георгий Семёнович по поводу своего ухода из флота сильно не переживал, и больше его никто плачущим не видел. Наоборот, все знакомые и друзья вице-адмирала отмечали, что он посвежел, помолодел и «выглядит на все сто». Близких родственников у него не было (сын, пошедший по стопам отца и сделавший неплохую карьеру, внезапно и страшно погиб в 85-ом: жена, узнав о его смерти, слегла и больше не вставала, истаяв за какой-то год), и о причинах столь разительной перемены никто ничего не мог сказать. Однако таковые причины всё же имелись: взамен «Новороссийска» Долгопрудному предложили другой корабль – и такой, о каком он даже во сне не мог мечтать. Поэтому, когда пришло ему время показаться на новом корабле, вице-адмирал Долгопрудный без малейшего сожаления оставил свою трёхкомнатную квартирку во Владивостоке, переписав её на старого флотского товарища, бедствующего в коммуналке на окраине. Взял только самые необходимые вещи, включая семейный альбом, выходную форму, кольцо жены, ордена свои и сына. Вице-адмирал не собирался возвращаться. Он решил связать оставшиеся ему дни с крейсером «Варяг» и готов был при необходимости погибнуть вместе с ним.

К его появлению старшие офицеры крейсера подготовили торжественную встречу. На полётной палубе были построены полторы тысячи человек команды. Над кораблём были подняты андреевский флаг и брейд-вымпел командира соединения. (На самом деле это было нарушением всех правил: «Варяг» ещё не вступил в строй и не мог считаться флагманом, да и сам общепринятый порядок подъёма военно-морских флагов выглядит несколько иначе – однако чего не сделаешь для нового начальника?). Ко всему этому были приготовлены торт-гигант и хороший коньяк. Однако все эти усилия оказались напрасны. Вице-адмирал воспринял построение как должное, выслушал рапорт, кратко поприветствовал моряков и, приказав немедленно доставить ему личные дела экипажа, удалился в командирскую каюту, находящуюся на втором ярусе надстройки. Офицеры, настроившиеся на продолжительное и весёлое застолье, были немало разочарованы. Посовещавшись, они отправили к некомпанейскому вице-адмиралу посла – капитана первого ранга Мстислава Губанова, командира боевого информационного поста, ко всему прочему исполняющего обязанности помощника по воспитательной работе. Губанов взял бутылку «Хеннесси», затесавшуюся в ряду коньяков попроще и поотечественнее, упаковку ветчины, банку мидий и, мысленно перекрестившись, пошёл к командиру. Выяснилось, что адмирал уже очень неплохо устроился, развесил в каюте портреты жены и сына и теперь вытирал невидимую пыль с предметов обстановки (Губанов точно знал, что пыль «невидимая» – только вчера он лично посылал матросов вылизать каюту капитана до блеска, а потом приходил проверять с зажатым в кулаке белоснежным платочком).

– Ага, – сказал Долгопрудный, – это вы… э-э-э… товарищ Губанов, – (Мстислав очень удивился: он и вообразить не мог, что престарелый вице-адмирал запомнит его фамилию сразу по ходу церемонии представления офицерского состава крейсера новому командиру). – Рад вас видеть. Вы принесли личные дела?

– Никак нет, товарищ вице-адмирал, – Губанов почувствовал смущение, но отступиться уже не мог. – Старшие офицеры хотели бы встретиться с вами…

– По какому вопросу? – Георгий Семёнович отложил тряпицу, которой как раз протирал настенный барометр в корпусе из красного дерева.

Губанов подошёл к столу и выставил бутылку «Хеннесси».

– Это презент от команды. Лично вам, товарищ вице-адмирал. Здесь ещё деликатесы, – он зашуршал пакетом. – А через некоторое время мы ждём вас в кают-компании для старшего офицерского состава.

Георгий Семёнович внимательно посмотрел на Мстислава:

– Вам не кажется, товарищ капитан первого ранга, что вы нарушаете субординацию?

Губанову очень не понравилось, что вице-адмирал назвал его не по фамилии, как перед этим, а гораздо более официально.