Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Под маской хеппи-энда

Год написания книги
2008
<< 1 2 3 4 5 6 ... 13 >>
На страницу:
2 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Я закрыла глаза, набрала в легкие воздуха и на мгновение представила, что нахожусь далеко отсюда, в поле, среди одуванчиков. Напряжение как рукой сняло, и я почувствовала, что готова отправиться на дело. Но какое-то странное предчувствие не давало мне покоя. Погруженный в темноту особняк выглядел не то чтобы зловеще, но как-то неприветливо. Можно, конечно, смеяться над подобными суевериями, но у меня имеются свои приметы. Кстати, говорят, регбисты или игроки в американский футбол тоже соблюдают массу примет, например, во время удачной серии игр надевают одни и те же носки или кладут под пятку серебряный доллар, чтобы не спугнуть удачу. Ну, носки я предпочитаю всегда чистые, и серебряный доллар в туфле только мешал бы ходьбе, однако у меня имеются собственные примочки. Сегодня на небе тучи, и я всегда считала пасмурную погоду благоприятным знаком, однако, с другой стороны, за завтраком я разбила тарелку, что, несомненно, плохо. Но самое важное – аура дома. А она казалась мне плохой. Даже очень плохой.

Не стоит смеяться над моими ощущениями и называть их нелепицей и чушью. Когда-то я тоже так думала, но один мудрый человек, выходец с Востока, научил меня вслушиваться в душу дома, куда ты собираешься забраться. Ведь любой особняк или квартира обладают характером и аурой – у одних она хорошая, а у других – дурная. В последнем случае это значит, что дом может помешать твоим замыслам – ты заблудишься, случайно приведешь в действие сигнализацию, или, еще хуже, дверь комнаты-сейфа вдруг захлопнется, и ты окажешься в мышеловке.

Что самое странное, когда я была первый раз в особняке, то не почувствовала этой враждебности, которой сейчас так и лучился похожий на затонувший испанский галеон дом журналиста Карлайла. Такая резкая перемена могла означать только одно – дом предупреждает меня: сегодня в нем что-то случится, и это что-то будет весьма неблагоприятным, а значит, я должна отказаться от своих планов.

Пара минут ушла на принятие решения. Возможно, как сказал бы мой сенсей, то, что я принимаю за враждебную ауру дома, в действительности является отражением моих собственных страхов. Не исключено, что из дома исходит злая энергия, оставшаяся после ссоры хозяина с хозяйкой, или я ощутила сейчас реликтовое излучение прошлых десятилетий – особняк, как мне было известно, был построен в конце девятнадцатого века, сменил нескольких хозяев, а в сороковые годы здесь произошло кровавое убийство какой-то голливудской знаменитости, до сих пор так и не раскрытое. Любое зло можно перехитрить и нейтрализовать, и мне ли отказываться от подобной возможности!

Да, так и есть, успокаивала я себя, просто я почувствовала голоса прошлого. Однако с настоящим это никак не связано, и я могу наконец-то приступить к тому, ради чего прибыла сюда, – к ограблению.

Перебравшись через высоченный забор, я двинулась к особняку. Мистер Карлайл отличался некоторой самонадеянностью, поэтому камер слежения и датчиков перемещения у себя в особняке не установил, что было мне на руку – иначе бы пришлось потерять некоторое время на то, чтобы вывести их из строя.

Я оказалась перед массивной дверью из мореного дуба, но проникать через нее я и не собиралась. Вытащив из заплечного мешка свой верный арбалет, хорошенько прицелилась и спустила курок. Раздался свист, сопровождаемый шуршанием, затем легкий чпок – и к моим ногам упал конец веревки. Я дернула ее, удостоверившись, что наконечник плотно вошел в камень (дом-то построен из песчаника), и принялась карабкаться вверх.

Мистер Карлайл оберегал свое жилище, поэтому дверь, окна первого и второго этажей и три террасы находились под защитой сигнализации. Но никак он не предполагал, что я проникну в его жилище сверху!

Подошвы спортивных туфель бесшумно касались потемневших стен. Я ухватилась рукой в перчатке за рельефный выступ крыши, потянулась – и вскрикнула, едва не выпустив веревку. Если бы это произошло, вернувшиеся через полторы недели хозяева обнаружили бы меня с разбитым черепом и переломанными костями у подножия своего жилища. Но реакция у меня отменная, поэтому я снова схватилась за выступ.

На меня глазела страшная черная морда – зубастая, с высунутым языком и поднятыми в угрожающем жесте когтистыми лапами. Страх, сковавший мое сердце, улетучился, уступив место нервной дрожи. Ну конечно, особняк построен в неоготическом стиле, поэтому на крыше и присутствуют все эти гарпии, химеры и горгульи. Надо же, ведь на какое-то мгновение я приняла каменного монстра за настоящего!

Оказавшись наверху, я потрепала чудище по загривку и снова ощутила странное беспокойство. Дом в очередной раз призывает меня уйти, и это был его знак! Но отступать было поздно, и я шагнула к овальному оконцу, что вело на чердак. Страх внезапно отступил, и я поняла: беспокоиться нет причин. Дому наверняка не нравится, что я вторглась на его территорию, притом с такими злодейскими планами, вот он и пытается изгнать меня. Ну что же, милый, придется потерпеть, я долго не задержусь. Только заберу драгоценности крошки Джинджер – и оставлю тебя в покое.

Оконце старинной работы в последние годы, а то и десятилетия не открывали, так что пришлось повозиться, но все необходимые инструменты были у меня в заплечном мешке. Наконец рама поддалась, я потянула ее на себя, и раздался протяжный скрип, больше похожий на стон или плач. Так и есть, чертов дом не хочет впускать меня! Дома, как и люди, обладают разными характерами, один холерик, а другой флегматик, третий ленивый увалень или капризная дамочка. Этот особняк, похоже, истеричное андрогинное создание, но что поделать...

Я скользнула в открытое оконце и, схватившись за балку, осторожно спустилась по ней с потолка. Пользоваться фонариком не стоило, его свет могут заметить снаружи, но мне свет и не требовался, ведь у меня имелся прибор ночного видения.

Чердак был завален старыми, пропахшими пылью вещами. Я направилась к двери. Чтобы вскрыть ее, мне потребовалось меньше двадцати секунд. Стандартный замок, богатому журналисту и писателю иметь такие в своем особняке стыдно. Но, как я убедилась, многие из толстосумов, к которым я наведывалась, почему-то считают, что сам факт богатства делает их неприкосновенными. Что же, пора доказать мистеру Карлайлу обратное!

Я ступила на лестницу, спустилась вниз и очутилась в коридоре. Мне требовалось свернуть направо. Я скользнула по темному коридору, еще дважды свернула, миновала нечто белое в нише, оказавшееся мраморной статуей, и остановилась около кабинета литературной знаменитости.

Дверь, конечно же, не была заперта, это только облегчало мою задачу. Я взглянула на часы на левом запястье – у меня в запасе больше сорока пяти минут. Ну что же, начнем-с...

Сейф располагался за большим портретом, на котором был изображен хозяин (Филипп Карлайл сидел в роскошном кресле) вместе со своей пятой женой Джинджер (она в лимонно-желтом платье и с великолепными жемчугами вокруг тонкой шейки стояла подле супруга, держа его за морщинистую руку). Сейчас меня заинтересовали два вопроса: во-первых, заказывает ли Карлайл каждый раз, когда разводится с предыдущей женой и вновь сочетается браком, новый портрет, с очередной супругой, и, во-вторых, находятся ли жемчуга в данный момент в сейфе. С собой в Калифорнию она много не взяла, там у нее имелся еще один склад побрякушек, но самое ценное хранилось здесь, в Александрии.

Портрет, как я успела выяснить, работая официанткой на приеме, отодвигается посредством нажатия потайной кнопки, вмонтированной в левый нижний угол рамы семейного портрета. Всего одно легкое нажатие – и изображение отошло в сторону, открыв моему взору дверцу из бронированной стали. Сейф больше походил на солидных размеров холодильник, что позволяло предположить: мне придется попотеть, прежде чем в моем заплечном мешке окажется его содержимое.

Я принялась за работу. Конструкция сейфа была сложная, но тем не менее с ним можно будет справиться – все же я не какая-нибудь дилетантка! Первым делом отключив сигнализацию и разложив инструментарий на столе мистера Карлайла (на том самом столе, сидя за которым он создает свои бестселлеры), я начала трудиться. Хорошо, что хозяев нет дома, можно и пошуметь, не опасаясь, что это привлечет внимание.

Я так увлеклась, что, услышав голоса, вначале даже не сообразила, что они доносятся из коридора. Затем я подумала, что, наверное, явилась парочка разгневанных привидений (честное слово, во время своих вылазок мне приходилось сталкиваться с призраками, а однажды – с весьма нелюбезным домовым), и только потом сообразила, что все гораздо хуже – в доме, кроме меня, кто-то есть! От неожиданности я выпустила из руки особую стамеску, изготовленную по моим чертежам одним гениальным пропойцей из штата Висконсин, но, слава богу, звук от ее падения заглушил толстый ковер.

Я нырнула под стол и прислушалась, мельком подумав: не зря дом пытался предупредить меня, а я проигнорировала его знаки...

У меня имелось с собой оружие, отличный «смит энд вессон» тридцать восьмого калибра, но за всю свою преступную карьеру я еще не использовала его, хотя меня неоднократно заставали на месте преступления – четыре раза хозяева, три раза любовницы хозяина, два раза любовники хозяйки и по одному разу любовник хозяина, старательная горничная и китайская болонка. Но тогда мне сказочно везло, и я улепетывала до того, как мне успевали продырявить череп или схватить, чтобы затем сдать на руки полиции. Так кто сказал, что сегодня все должно быть иначе? Только бы в кабинет не зашла наглая собаченция, иначе поднимет такой лай, что проблем не оберешься, с людьми все же как-то проще.

Затаившись под столом, я попыталась разобрать, кто и о чем говорит. Два голоса, мужские. Неужели повторится то, что произошло со мной в доме одного сенатора, известного своими архиконсервативными взглядами, когда на меня наткнулся его любовник? Занятно, что о попытке ограбления сенатор в полицию не сообщил. Еще бы, иначе бы ему пришлось объяснять, что он делал в своем загородном доме с чертовски привлекательным и, кажется, несовершеннолетним брюнетом в то время, как пожилая супруга сенатора, родившая ему семерых или восьмерых детей, считала, что ее муж находится на благотворительном вечере.

Хорош, оказывается, и мистер Филипп Карлайл! Даром что женат в пятый раз и пристает к официанткам во время приема в собственном особняке! Что ж, седина в бороду, бес в ребро...

Однако, прислушавшись, я пришла к выводу, что ни один из голосов не принадлежит знаменитому журналисту. Неужели полиция, увидев открытое окно, решила проверить, все ли в порядке? Чушь, его с земли ночью не видно. Да и до появления полицейского патруля еще по крайней мере двадцать минут.

Тогда кто? Вывод был малоутешительный – я столкнулась с коллегами по цеху. Проще говоря, с такими же, как и я сама, грабителями. О подобном мне приходилось только слышать. Ведь как велика вероятность того, что на один и тот же дом захотят совершить нападение в одну и ту же ночь не подозревающие друг о друге бандиты? Гм, если пораскинуть мозгами и учесть, что особняков, где можно отхватить большой куш, не так уж много, а число любителей легкой наживы в Америке растет не по дням, а по часам, то не такое это уж и невероятное явление – встреча с коллегами. Весь вопрос только в том, как мы разойдемся. Приличные люди, обнаружив, что явились вторыми, согласились бы уйти восвояси, малоприличные потребовали бы половину добычи, а вот те, что относятся к разряду «шибанутых», могут пристрелить на месте. Да уж, перспектива не из блестящих. Как бы узнать, с кем я имею дело?

На всякий случай прижав к груди «смит энд вессон», я стала чутко вслушиваться, стараясь понять, что же происходит в коридоре. Странное дело, но в кабинет незваные гости пока заглядывать не собирались. Или они влезли в особняк наобум, не зная точно, где что хранится? В таком случае – плохи мои дела, ведь тогда высока вероятность того, что я и правда столкнулась с «шибанутыми» или, что еще хуже, с наркоманами. Такие могут и родную бабушку пришить, не моргнув глазом, не то что меня!

Наконец дверь кабинета распахнулась, я вцепилась в рукоятку пистолета, как будто она была волшебной палочкой, а я – Гарри Поттером, оказавшимся один на один с лордом Вольдемортом. Ах, если бы все было так просто, как в фильме! Раз-два – выскочить из засады, три-четыре – пальнуть для острастки, пять-шесть – обратить наглецов в бегство, семь-восемь – забрать добычу, девять-десять – смотать удочки. «Ан нет, не получится, родная моя! Как же мне тебя жаль, девочка!» – думала я о себе почему-то в третьем лице. Все, если выберусь из переделки живой и невредимой – уйду на пенсию. Хотя какая может быть пенсия в двадцать восемь лет? Ну ничего, на черный день у меня кое-что скоплено, и если жить скромно (даже и не очень скромно), то хватит на долгие-долгие годы... Нет, все же затея с пенсией – блажь: ведь я не по своей воле воровкой заделалась...

Более всего меня волновали инструменты, разложенные на столе мистера Карлайла. Мои конкуренты свет не включали – вероятно, как и я, опасались привлечь внимание полиции. Однако это вовсе не значит, что они не заметят посторонних предметов на столешнице, отошедшего в сторону портрета, сейфа, почти уже вскрытого...

Странное дело, но те, кто проник в особняк Филиппа Карлайла, всех перечисленных странностей так и не видели. Раздался приглушенный мужской голос:

– Где это может быть? В сейфе?

Я похолодела. Ну вот, моя песенка спета. Сейчас они подойдут к сейфу, обнаружат, что кто-то пытался его вскрыть, наткнутся на меня. Придется стрелять!

– Нет, при чем тут сейф! – ответил второй уже даже не шепотом, а нормальным голосом.

Отлично, они не подозревают, что я нахожусь в кабинете.

– Он должен был получить его вчера или, самое позднее, сегодня. Ни Карлайла, ни его жены в доме нет, значит, никто еще ничего не видел. Только вот куда же запропастился-то?

Меня раздирало любопытство: что же незнакомцы ищут? Я-то думала, самое ценное из того, что имеется в особняке, спрятано в сейфе, но, оказывается, ошибалась. Наверное, ребята пришли сюда не за побрякушками, а за картинами, ведь мистер Карлайл большой любитель французских экспрессионистов. Или за каким-нибудь комодом или гобеленом времен Луи Пятнадцатого. И работают они не на себя, а по заказу какого-нибудь коллекционера. Ну что же, значит, публика приличная, если что – договоримся. Парни возьмут свой комодик, я же – цацки. И разойдемся с миром.

Я осторожно глянула в щель под столом – две пары ног в черных ботинках. В случае экстренной необходимости можно стрелять в лодыжку. И пусть их берет полиция, ребятки ни за что не докажут, что сейф пытались вскрыть не они.

– Вот, вот она! – раздался возбужденный голос первого: он перешел с шепота на крик.

Другой заметил с удовлетворением:

– Я же тебе сказал, что прислуга относит почту ему в кабинет. Куда же еще!

Шелест. Наконец снова голос:

– Точно, его! Да, его обратный адрес.

– Приведи все в порядок, и уходим. Больше нам здесь делать нечего.

Я чуть было не вздохнула от облегчения, услышав последние слова. И вдруг кабинет залил призрачный свет, который быстро пропал, а вслед за тем раздался знакомый стук – хлопнула дверца автомобиля. А сияние, как я сообразила, было светом фар.

– Кто это? – спросил внезапно осипшим голосом один из типов.

Да, чтобы узнать ответ на тот же вопрос, я бы не пожалела и пяти сотен! Твердил ведь мне дом – нечего сегодня лезть, а я не послушалась, поперлась... И что теперь, кого еще нелегкая принесла?

Судя по тому, что человек приехал на автомобиле, совершенно не таясь, ответ мог быть один – хозяин, мистер Филипп Карлайл. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, вспомнила я не совсем кстати еще одну поговорку с моей бывшей родины.

Мои коллеги по проникновению в чужое жилище несколько раз выругались, затем ретировались в смежную комнату – там, если не ошибаюсь, находилась библиотека. Я, воспользовавшись суматохой, стянула со стола свои инструменты и толкнула портрет, который с тихим щелчком встал на место, закрыв сейф. Об этом деле будут слагать легенды! Только интересно, суждено ли мне их услышать, а то ведь может статься, что меня сейчас изрешетят пулями. Возможен и иной вариант: легенды будут, и я их даже услышу, но отбывая пожизненное заключение в федеральной тюрьме. М-да, тоже не самый заманчивый вариант...

Через несколько минут, показавшихся мне дольше мезозойской эры, я услышала «Strangers in the Night» божественного Фрэнка Синатры и расслабилась – тот, кто приехал в дом, в кабинет заходить не собирался. Что делать? Ждать или уносить ноги? Судя по всему, я вполне могу спуститься вниз и беспрепятственно покинуть особняк через главный вход.

Дверь в кабинет вдруг приоткрылась, я увидела полоску желтого, как расплавленный янтарь, света. И услышала воркующий женский голосок:
<< 1 2 3 4 5 6 ... 13 >>
На страницу:
2 из 13