Воздушный замок Нострадамуса

– Взгляните на ожерелье, изготовленное для великой княгини Доменсцианны, – пригласила Луиза-Аврора. – Таких уникальных изумрудов вы никогда не видели! Моя прапрапрапрабабка надевала его всего два раза, потому что сие колье, как она жаловалась своему супругу, неимоверно тяжелое – еще бы, оно состоит из трехсот семнадцати камней размером от двух до ста семидесяти пяти каратов...

Сеньор Луардес делал отметки в большом блокноте. Софья подошла к одному из стендов – под стеклянным колпаком, на черном бархате, возлежала самая идеальная и огромная жемчужина, которую она когда-либо видела. Оказавшийся рядом Карл Новак пояснил:

– «Ангел», приобретенный великим князем Мишелем-Оноре для своей супруги, русской принцессы Елены Павловны, в 1907 году. Жемчужину обнаружили в раковине на дне Красного моря, она – одна из самых больших в мире! Великому князю пришлось отдать за нее целое состояние!

Новак, приподняв стеклянную пирамиду, двумя пальцами вынул жемчужину и протянул ее Софье. Девушка осторожно взяла ее: «Ангел» имел грушевидную форму и отливал нежно-розоватым оттенком.

– Представляете, сколько в мире людей, готовых ради подобной вещицы перерезать горло доброму десятку человек? – произнес внезапно Карл Новак. В его темных глазах сверкнул дьявольский огонь.

– Месье, – спросила Софья, – а вас не пугает ежедневно видеть все эти бесценные сокровища?

Шеф охраны рассмеялся:

– Я давно перестал думать о том, сколько стоит тот или иной экспонат. Для меня все эти прелестные украшения – не более чем часть интерьера.

Софья уловила в словах Новака фальшивые нотки. Она слышала о том, что люди, работающие на монетном дворе, привыкают к тому, что имеют дело с банкнотами, да и она сама никогда не задумывалась над тем, что в музее изящных искусств выставлены картины стоимостью в миллионы. Однако Карл Новак...

Она видела, с каким благоговением он держал в руке жемчужину, как сияли его глаза, когда он дотрагивался до ожерелья или диадемы. Нет, нет, начальник охраны явно лукавит: драгоценности не дают ему покоя, они будоражат его душу!

Сеньор Луардес, насытившись экскурсией по хранилищу, заявил:

– Ваше высочество, благодарю вас за то, что мне была предоставлена возможность осмотреть семейные реликвии. Я более чем уверен, что выставка в Эльпараисо станет международной сенсацией! Моя страна, как вам известно, является одним из мировых экспортеров изумрудов, однако таких великолепных драгоценностей в Коста-Бьянке нет!

Карл Новак вывел посетителей из помещения и проводил наверх, во дворец. Директор латиноамериканского музея никак не мог успокоиться и непрерывно исторгал комплименты. Луиза-Аврора, мило попрощавшись с ним, велела начальнику охраны последовать за ней в кабинет.

Когда за ними закрылась дверь, Луиза-Аврора произнесла:

– Что ты скажешь, Карл?

– Уверен, что выбор сделан как нельзя лучше, – ответил начальник охраны. – Она не произвела на меня впечатления особо умной особы.

– Эта русская княжна сидит у меня в печенках! – в сердцах воскликнула Луиза-Аврора. – Я буду спать намного спокойнее, зная, что она больше не работает в Бертране!

Новак, подойдя к княгине, притянул ее к себе и поцеловал. Луиза-Аврора обвила его шею руками и прошептала:

– Карл, каждый раз, когда я вижу фамильные драгоценности, то думаю об одном: почему, если они формально принадлежат моему семейству, я не имею права ни на один, даже самый крошечный, камешек?

– Скоро все изменится, – ответил Карл Новак. – Если бы ты знала, Луиза, сколько планов по похищению драгоценностей я разработал, но ни один из них не увенчался бы успехом. Похитить сокровища Гримбургов из подземного бункера невозможно! И даже если это произойдет, то я автоматически попаду в поле зрения полиции!

Луиза-Аврора высвободилась из объятий Новака.

– Ты был прав, когда сказал, что похищение должно произойти за пределами княжества. Коста-Бьянка как нельзя лучше подходит для этого: южноамериканская республика, которой правит военная хунта. Мне стоило больших трудов убедить Клода-Ноэля и в особенности его матушку, мою тетку Беатриссу, дать согласие на отправку драгоценностей в Эльпараисо. Они и не подозревают, что никогда больше не увидят сокровищ! Карл, ты сказал, что у тебя уже имеется несколько клиентов, которые проявили интерес к драгоценностям Гримбургов?

– Так и есть, – подтвердил Новак. – Мы не сможем продать их на аукционе, но найдется масса богатеев, готовых отвалить за них небывалые суммы.

Луиза-Аврора наморщила лоб и в раздражении заметила:

– Меня бесит, что Эстелла хочет получить свою долю. Я и не подозревала, что мадам директриса такая жадная!

– Не стоит экономить, – промурлыкал Новак. – Эстелла спесивая и глупая, с ней нужно быть начеку. Однако ей удалось сделать так, чтобы маленькая Софи заняла должность ее заместительницы. Эстелла понимает, что ответственность за похищение драгоценностей в Эльпараисо ляжет в том числе на куратора выставки.

– В нашем случае наказание понесет один-единственный человек – негодница Софья Ноготкофф-Оболенская, – отчеканила Луиза-Аврора. – Когда мы получим деньги за драгоценности, то я наконец-то смогу уехать из Бертрана, этой деревни! Но ты уверен, что девчонка не сумеет доказать свою невиновность?

Новак кивнул:

– Даже при большом желании у Софьи это не получится! Ведь бедняжка скончается, а мертвые, как известно, не особенно разговорчивы. Драгоценности исчезнут, все улики будут указывать на то, что маленькая княжна способствовала их похищению. Полиция закроет дело!

Луиза-Аврора, поведя плечами, осторожно спросила:

– Карл, а ты уверен, что убийство... Софья вызывает у меня изжогу, и все же... Как ты думаешь, имеется ли возможность провернуть все... ммм... без крови?

Начальник охраны дворца, сверкнув глазами, ответил:

– Софья должна умереть! Живая, она представляет для нас опасность, девочка, попав в руки полиции, вывалит ворох информации, и кое-кто сможет докопаться до истины. А вот когда они наткнутся на хладное тело юной княжны, то не смогут ничего перепроверить.

– Наверное, ты прав, – ответила с сомнением Луиза-Аврора. – А кто займется этим? Я имею в виду ликвидацию Софьи...

– Всему свое время, – загадочно ответил Карл Новак. – Дорогая, уверяю, тебе совсем необязательно вникать во все подробности предстоящего грандиозного похищения великокняжеских драгоценностей. Ты ведь доверяешь мне?

– Конечно, Карл, я тебе доверяю! – произнесла княгиня.

Луиза-Аврора сделалась любовницей Новака около двух лет назад. Она восхищалась Карлом и боялась его. Как-то он обмолвился, что убил человека, пытавшегося помешать его планам. С такими людьми, как Новак, шутить крайне опасно. Луиза-Аврора знала, что находится в полной от него зависимости.

Новак подтолкнул ее к кожаному дивану. Луиза-Аврора подумала о том, что вскоре Софье Ноготкофф-Оболенской придется умереть. Что ж, она – неизбежная жертва. Кто-то же должен расплачиваться за преступление, замышленное и совершенное ими: Луизой-Авророй Гримбург и Карлом Новаком.

Телефон на столе княгини зазвонил, Луиза-Аврора попыталась подняться с дивана, но Карл Новак грубо удержал ее.

– А сейчас, дорогая, ты доставишь мне удовольствие, – заявил он. – Ну, приступай!

Новаку льстило, что его любовницей является кузина великого князя. Об их связи никто не знал. Карл понимал, что никогда не сможет стать супругом Луизы-Авроры. Собственно, он к этому и не стремился, в его жизни определяющим было одно – стремление к власти. Завладев драгоценностями Гримбургов, он получит ее и сможет воплотить в жизнь те планы, которые не давали ему покоя уже многие годы.

* * *

Софья вернулась с сеньором Луардесом в музей изящных искусств, где их ожидала Эстелла. Та несколько раз звонила во дворец, пытаясь узнать у Луизы-Авроры, как все прошло, но та не брала трубку. Наконец-то княгиня соизволила объявиться. В туманных фразах (телефонная линия была надежной, но кто знает?) она обрисовала ситуацию и добавила:

– Карл остался доволен твоим выбором.

Фраза означала одно: с этого момента жить Софье Ноготкофф-Оболенской оставалось всего несколько дней.

Эстелла, воспрянув духом, чрезвычайно любезно встретила свою заместительницу и южноамериканского директора. Тот фонтанировал эмоциями, восхищаясь драгоценностями, которые предстояло вывезти в Эльпараисо.

– Софья, на сегодня можете быть свободны, – произнесла Эстелла фон Лаутербах. – Надеюсь, состояние здоровья вашей бабушки позволит вам отправиться в Коста-Бьянку?

Узнав о том, что старая княгиня оказалась в мемориальной клинике с подозрением на инфаркт, Эстелла по-настоящему испугалась: если бабка умрет или, что еще хуже, ее разобьет паралич, то Софья, верная любящая внучка, останется в Бертране, и все усилия пойдут прахом. На то, чтобы найти замену, понадобится время, а его не было! Однако, побеседовав с лечащим врачом старухи, Эстелла успокоилась. Несмотря на преклонный возраст, Елизавета Ноготкофф-Оболенская чувствовала себя приемлемо и, к радости директрисы, настаивала на том, чтобы внучка полетела в Коста-Бьянку.

– Мадам, бабушка идет на поправку, и она уверила меня, что лучшим лекарством для нее будут мои фотографии в газетах с выставки в Эльпараисо, – ответила Софья.

Эстелла тонко улыбнулась. Эта дурочка и не представляет, что репортажи, в которых она будет фигурировать как главная героиня, будут совсем иного рода, чем думает старая княгиня.