Из тьмы

– Что ж, вы человек достойный, везде уважение имеете, – проговорил он.

– Я помогу… Итак, в указанное время раздался крик, кричал мужчина. Вы выглянули в окошко… Что дальше?

– Пробежал кто-то, – сказал ростовщик тихо, будто его могли подслушать. – Не скажу кто, быстро пробежал…

– А еще?

– На смех не подымете?

Ванзаров обещал отнестись к любому известию с полной серьезностью. И тогда Автандил рассказал, что вслед затем он заметил странную фигуру, которая пронеслась мимо его окон. Росту не сказать чтобы высокого. Что характерно: одета в черный длинный плащ до самых пят, на голове треугольная шляпа, вроде старинного фасона, тоже черная, без перьев.

– Лицо не заметил? – спросил Ванзаров.

– А лица-то и не было… – помедлив, сказал Автандил.

– То есть не успел разглядеть?

– Не было лица вовсе, говорю же. Пустота… Чернь… Призрак…

Огонек на огарке вздрогнул, словно сказанное вызвало из глубин тьмы что-то недоброе.

– Может быть, на лице была маска?

– Не может! Говорю же – пустое место, ночь одна.

– И над пустотой – tricorno?[5 - Т р и к о р н о – распространенная в Венеции треугольная шляпа черного цвета.]

– Нет…

– Призрак не показался знаком?

– Да что вы такое говорите, месье Ванзаров!

– Ростом призрак вышел?

– Да шо я знаю! – Ростовщик возмутился. – Пробежал в окне, и ладно.

Ванзаров протянул к подвальному окну руку, выставил фалангу пальца и для верности прищурил глаз. Автандил наблюдал за таинственными манипуляциями с тревожным опасением.

– Прощения прошу, господин Ванзаров, вы зачем пальчик выставили? – спросил он.

– А призрак роста был довольно среднего, – заметил сыщик. – Уважаемый, быстро он пробежал?

– Я бы сказал, шо он таки пролетел, так вы не поверите…

В темноте подвала повисло молчание. Ванзаров обдумывал услышанное. Вежливое покашливание напомнило, что лучше бы кое-кому и честь знать.

– Благодарю вас, вы очень помогли, – сказал он, двигаясь к выходу из подвала. – Если узнаете что-то о призраке, пришлите весточку…

– Не имейте сомнения! И что за печаль, господин Ванзаров, что свадебка ваша не срослась. А то бы от честного люда с нас подарок был, как полагается…

Зачем газеты, когда все про всё знают. Осведомленность изумительная.

– Я подарки не беру, – ответил Ванзаров, пробираясь на свободу.

– Так ведь известно… Ничего, в другой раз счастье вам будет… Только вы никому о моей болтовне, а то ведь решат, что Автандил с ума сошел, – просил ростовщик, идя за ним следом.

Ванзаров повторил обещание сохранить его слова в полной тайне. И на суд свидетелем не вызвать. Да и кто возьмется судить призрака в треуголке.

• 11 •

На углу Троицкого и Старо-Петергофского проспектов ресторатор Шалон открыл трактир с крепкими напитками. Место было опрятное и недорогое, а публика собиралась скромная, но чистая. Приказчики, конторщики, купцы средней руки – в общем, люд работящий, но не затрапезный. Пьяные гулянки здесь не допускались, половые держались в меру вежливо, так что не стыдно пригласить делового партнера заключить и скромно отметить сделку.

В дальнем зале трактира за столом, развернутым к входу, сидела ничем не примечательная компания. Четверо мужчин были одеты в гражданскую одежду из магазина готового платья. Костюмы их отличались только оттенками серого. Говорили они вполголоса, так, что и половые ничего не могли разобрать. Попивали чай с набором варений и сушек. Держались подчеркнуто скромно, стараясь быть незаметными и слиться с окружающей обстановкой. Что успешно удалось. На них никто не обращал внимания. Да и что примечательного может быть в полноватом господине далеко за сорок или в его соседе напротив – крепко сложенном моложавом мужчине с чистым пробором темных волос. Или еще в одном, невысокого роста, сухопаром. Разве что один из них отличался орлиным восточным носом и черными кудрями. Впрочем, крепкий загар был у всех.

Наметанный глаз непременно отметил бы у них общую черту: офицерскую выправку, заметную в посадке спины. Что не спрятать никакому пиджаку.

– Довольно ходить вокруг да около, говорите как есть… – сказал худощавый господин, добавив странное обращение.

– Господа, прошу отвыкать от кличек, здесь это может вызвать лишние вопросы, – ответил господин с прямым пробором.

– Слушаюсь, господин ротмистр, – последовал быстрый ответ.

– Так что поведаете нам плохого, Петр Сергеевич? – обратился к нему же седой господин.

– Мы сгараем от нэтерпения, мой друг Ендрихин! – заметил кудрявый господин с милым и вкусным грузинским акцентом.

– Князь… – Ендрихин еле заметным движением подбородка отдал честь, – полковник Миллеров… – снова мельчайшее движение, – поручик Александрович… Господа… Нельзя сказать, что новости дурные. Я бы назвал их ожидаемыми. В нынешней политической обстановке в наших услугах больше не нуждаются…

Князь издал резкий горловой звук, на него даже обернулись от соседних столов.

– Прэкрасно! Когда нас звали бароться с Англией, отстоять интересы России на далекам кантэнэнте, ми билы нужны… Бурскую войну проиграли палитики-дабравольцы – убирайтесь с глаз! Чэ!

– Господа, хочу напомнить, что мы поехали именно добровольцами, – сдержанно сказал Ендрихин. – Нас никто не заставлял, это было наше решение. И ехали мы за свой счет. Но сначала вышли в отставку. Чтобы сражаться за свободу от английского владычества Трансвааля и Оранжевой Республики, которые должны были создать государство Ново-Голландию, крайне дружественное к России и ее военно-морскому флоту. К сожалению, затея не удалась. В том вины нашей нет. Надеюсь, все это запомнили до конца своих дней. И никогда не расскажете ни одному репортеру, как бы вас об этом ни просили…

– Так точно, добровольцами, – сказал Александрович, хмуро разглядывая чашку.

– Как же нам теперь прикажете быть? – спросил полковник Миллеров.

– Жить как обычно, – ответил Ендрихин. – Может быть, уехать погостить к дальним родственникам, чем дальше, например на Урал или в Сибирь, тем лучше. Недовольство высших кругов власти скоро прекратится, ветер переменится, и наш опыт будет востребован. Уверяю вас. У нас есть надежные и влиятельные друзья. Никого из своих мы не дадим в обиду. Даю вам слово офицера.

– Приятно слышать, – сказал полковник Миллеров.

– Ну а пока, господа, мы ждем перемену ветра, прошу вас на всякий случай сохранять бдительность…

– Как это понимать, господин ротмистр? – спросил Александрович.

– Представьте… Нет, лучше помните это каждую минуту, что война продолжается. Только теперь она идет не в буше[6 - Б у ш – обширные, не освоенные человеком пространства, обычно поросшие кустарником или низкорослыми деревьями.] или на пересеченной местности, а в условиях города. Что не менее трудно и опасно, как вы понимаете.