Когда вернусь в казанские снега…

В отличие от большинства американцев, Майк очень критически относится к своей стране и к её законам, создававшим ему персональные неприятности. На всё у него имелось своё особое мнение. Он, видимо, принадлежал к особому типу неудачников, которых их всезнание не уберегает от вечных неприятностей. К женскому полу Майк тоже относился скептически, он очень любил повторять: «Вимэн ар трабл» (с женщинами – всегда проблемы). Как я уже знала, жена цинично бросила его, унеся с собой не только его любовь, но также дом и автомобиль. После недолгой отсидки за драку в баре Майк поссорился с начальством и потерял работу. И тем не менее голова у него варила неплохо. Был в армии компьютерщиком, но принципиально не захотел работать на войну. Пацифист! Лишённый прав за пьяное вождение, Майк тем не менее ухитрился вдребезги разбить о придорожный дуб новую «тойоту» художника. При этом, к счастью, не получил даже царапины, отсидел недельку в тюрьме за нетрезвый вандализм и благополучно вернулся в белый дом на Чёртовом озере. Свою новую машину художник «сицилийцу» уже не доверял, поэтому Виктору приходилось самому отвозить и привозить Майка на работу. Что ни говори, а всё же меньшее Зло… Ну, а Добро, оно, как-то само собой, живёт, понимаете, среди добрых людей… Под влиянием своего русского друга Майк заочно полюбил Россию, а после многочисленных рассказов проникся страстью и к русским блондинкам. А «Столичная водка» и шоколад «Алёнка» стали настоящим бальзамом для его израненной души и утехой для утомлённого фабричной жизнью тела.

Рыжий котяра встретил меня презрительным безразличием. Вся голова его была покрыта рубцами и царапинами, чем напомнила мне моего любимого бультерьера Криса. Отчаянный, видно, парень, этот Рыжий Бес! Стоило мне на минуту покинуть моё место за кухонным столом, где мы отмечали наше знакомство с Майком, как Рыжий тут же занял моё место, развалился на сидении во всю свою полосатую длину и принялся тщательно вылизывать лапы. Я в некоторой растерянности потопталась у стула, надеясь, что этот Кусаки проявит достаточно воспитанности и уступит место даме. Кот и в ус не дул. Мельком окинул меня наглым янтарным взглядом и вновь принялся за свои лапы.

– Кусаки, ну иди ко мне! – Виктор гостеприимно похлопал по своим коленям, пытаясь извлечь кота из неловкой ситуации.

Тот даже ухом не повёл.

– Кам хиэ, бой! (Иди сюда, малыш!) – игриво предложил со своей стороны Майк.

Кот сладко, сочно и нагло зевнул, показав нам всем свою розовую пасть, длинные белые клыки и смешные родинки на губах. Всем своим видом он как бы говорил нам: «Ну-ну, давайте, старайтесь, а мы ещё посмотрим, как с вами поступить!»

Мне надоело стоять в позе просителя перед этим наглым Рыжим.

– Эй, подвинься! – решительно сказала я и попыталась сдвинуть узурпатора хотя бы на другую половину сидения. Он оказался невероятно плотным и тяжёлым. В какое-то мгновение, когда моя решительная рука прикоснулась к его боку, Рыжий Бес сверкнул на меня шальным взглядом. Что он сделает в следующий миг? Зашипит? Укусит? Ударит лапой? Сбежит?..

Ну хорошо, Рыжий Бес, укусишь так укусишь. И я уверенно положила руку на его голову, и крепко, тепло, дружески, медленно погладила его от головы по напружиненному телу до самого хвоста.

И он не укусил, этот Кусаки. Он удивлённо расслабился, вздохнул, и милостиво подвинулся ровно на половину сидения. Наш с ним диалог был закончен. Похоже, что мы заключили мир…

И вправду… Через некоторое время Кусаки решительно перебрался на мои колени и немедленно потребовал ласки. Взгляд его размяк, лапы расслабились, он доверчиво положил голову на мою руку и тихо замурлыкал.

– Вау! – воскликнул Майк и по-сицилийски прищёлкнул языком.

Весь следующий день я потратила на расчистку дома, на что его обитатели смотрели с одобрительным уважением, ибо никто из них не был на это способен.

Голубь Пиджи, которого я сразу же прозвала «Клеваки», не слезал с моей головы и, радостно воркуя, пытался, наверное, соорудить гнездо из моих и без того спутавшихся волос.