Когда отступать некуда, дерутся насмерть

– Ну, помню, помню… – Он подтянул к подбородку одеяло. – Спи ты, бога ради.

Утром ей снова не было страшно. Она молниеносно одевала Мартына, быстро красилась, торопила осовевшего с недосыпу Витю – он не привык так рано подниматься. Из дома вышли втроем, отвели Мартына в садик, потом Витя проводил ее до самых дверей магазина. Поцеловал ее и побрел домой досыпать. И в магазине тоже все было, как обычно.

Но перед самым обедом в зал вышла Ванесса:

– Настя? Зайди ко мне.

И все. Сердце упало у нее куда-то в живот, колени ослабли. Вызвали именно ее… Но может быть, дело совсем не в этом…

На столе у Ванессы Настя увидела такое, что ей пришлось ухватиться за спинку стула. Свой паспорт в разодранной целлофановой обложке, трудовую и санитарную книжки… Ванесса подвинула все это к девушке:

– Тебе везет. На твое место давно просится одна девушка. Очень милая, вежливая, не то что ты. Так что поздравляю. Пиши заявление.

– Что? Какое?

– Об уходе. Я, имя, фамилия, отчество, прошу уволить… Ну, что – учить тебя? Запись в книжке я тебе уже сделала. По собственному желанию.

Ванесса говорила сухо, отрывисто, было ясно, что она мечтает скорее спровадить Настю. Та не прикоснулась к своим документам:

– А как же моя недостача? Два миллиона?

– На тебе больше нет недостачи. Я же сказала – тебе крупно повезло.

– Почему вы меня увольняете?

Ванесса хмыкнула:

– Потому что ты меня попросила.

– Я не желаю уходить.

– Что-то новенькое слышу. Ладно, не ломай комедию. Пиши заявление.

– Я не буду писать! Поняли вы?! Не буду я это подписывать!

И тут Настя сорвалась. Она говорила то, чего простить себя не могла уже спустя минуту. Но в этот миг она перестала себя контролировать:

– Думаете, я не поняла, что вы тогда специально жалюзи опустили? Думаете, до меня не дошло, что вы в завязке с этим типом? А теперь что – отдаете ему меня? А я вот сейчас, прямо из вашего кабинета позвоню в ментовку и сдам вас всех! Они счастливы будут! Что вы прикопались к моей сигарете, что – сдурели?! Ничего я подписывать не буду! Пока я у вас работаю – меня не тронут! А то на вашем магазине будет уже два трупа!

– Ты что болтаешь?! – Ванесса вскочила, сгребла со стола Настины документы и швырнула их ей в лицо: – Убирайся, тварь! В милицию решила идти?! Так иди! Сука! Подумала бы сперва о своем щенке!

И тут Настя осеклась. Разумеется, когда она кричала, мысли о Мартыне ей в голову не приходили. У нее в тот миг не осталось вообще никаких мыслей. Но теперь ей стало по-настоящему страшно. До сих пор оставалась какая-то надежда на благополучный исход дела. Можно было обманывать себя, не признаваясь, что ситуация сложилась слишком серьезная… Но теперь, когда и она сама, и Ванесса назвали все вещи своими именами, заговорили в открытую…

Настя наклонилась, собрала с пола документы и положила их в карман халата:

– Мне сейчас уходить?

– Ты свободна, я уже сказала.

Больше Ванесса на нее ни разу не взглянула. Настя вышла из кабинета и отправилась переодеваться. В торговом зале она появилась уже без халата, в верхней одежде. Продавщицы сперва даже не узнали ее. И только через минуту кто-то ахнул:

– Ты куда намылилась?!

– Уволили, – Настя помахала всем рукой. – Так что теперь я сюда приду только как покупатель.

– Счастливая… – протянул кто-то.

– А твоя недостача? – испугалась Наталья.

– Откуда мне знать. Может, на вас распишут, может, новенькой придется платить.

– Ты честно скажи – сунула Ванессе взятку? – поинтересовалась Наталья с нескрываемой завистью. – Сколько?

– Еще и взятки на этой работенке давать! – усмехнулась Настя. – В морду я бы ей сунула. Ладно, девчонки, пока!

И она быстро вышла, чтобы не разреветься на глазах у всех. На крыльце она обернулась и сорвала объявление, приклеенное к стеклу.

– Требуются продавцы! – пробормотала она, раздирая бумажку в клочья. – Дуры требуются, курицы безмозглые! А таких полно! И я дура! Получила по лбу, теперь радуйся!

Она огляделась по сторонам. Обгоревшая машина уже исчезла, и теперь ничто не напоминало о катастрофе, которая случилась здесь совсем недавно. Тихая улица, застроенная панельными домами, черные мартовские деревья, несколько кошек возле магазина. Мирный пейзаж, который, казалось, не таил в себе никакой угрозы. Но она ощущала эту угрозу, она была в ней уверена. «Когда же они меня прихлопнут? – подумала она, спускаясь с крыльца и начиная перепрыгивать через лужи. – Сейчас? Сегодня? Вряд ли… Подождут немножко, чтобы мою смерть никто не связал с магазином. Но долго им ждать тоже нельзя – я ведь пообещала Ванессе все разболтать… Дура, дура набитая, и умру я дурой. Никогда мне теперь не придется поумнеть, просто не успею. Надо было делать вид, что я вообще ту машину проморгала и ничего не поняла! А я взяла, да на саму Ванессу наехала… А ведь она точно, не зря жалюзи тогда опустила. Чего ради она это сделала? Чтобы девчонки за прилавками не увидели, как машину минируют. И чтобы сам владелец машины ничего не увидел. И почему никто милиции про жалюзи не сказал? А может, сказали? Но кто тронет Ванессу, кто вообще трогает этих бандитов… Милиции нет до них дела, они любят сажать такую мелочь, как я… Как Ксенька. А может, это возмездие? – вдруг подумалось ей. – Ведь должна же была я когда-нибудь расплатиться за Ксеньку… Но почему теперь, когда прошло столько лет, когда у меня есть сын?!»

До детского садика она дошла без приключений. За ней как будто никто не следил, знакомых машин поблизости не было. Она вызвала Мартына, одела его и увела. Настя приняла решение – прежде всего спрятать ребенка. Где? Ей не пришло в голову ничего лучше, чем отвезти его к родителям.

Мать была дома – она уже два года, как потеряла работу. И хотя до пенсии ей было еще далеко, она уже не пыталась никуда устроиться. Настин отец зарабатывал достаточно, чтобы содержать жену, а Настя сама себя содержала.

– Заболел? – встревожилась мать, увидев внука в такое неурочное время.

– Нет, он в порядке. Мам, возьми его себе, – торопливо сказала Настя, раздевая Мартына, который, как всегда, устраивал представление – пытался заехать ей ботинком в лицо.

– Что значит – возьми? – еще больше встревожилась мать. Общими усилиями ребенка раздели, и он рванул в комнату, чтобы попрыгать на своем любимом кресле. Настя махнула рукой:

– Долго рассказывать. Я уволилась, надо искать работу… Короче, мне сейчас будет не до него.

– А когда тебе было до него? – мать явно не обрадовалась тому, что ей преподнесли Мартына. – Ты же его вообще не воспитывала. Смотри, какой он у тебя забалованный! Вообще не слушается, никаких авторитетов! Грубиян, грязнуля, а шум от него такой, что с ума сойдешь… Забросила его окончательно, а когда с ним стало невыносимо, подкинула мне?

– Мам, – Настя заглянула в комнату и показала Мартыну кулак. Тот перестал скакать на скрипящем кресле.

– Понимаешь, я за него просто боюсь.

– Понимаю… – мать заговорила тише. – Витя? Я всегда знала, что этим кончится. Он мне никогда не нравился. Вляпался, да?

– Вроде того, – Настя поцеловала мать. – Я привезу тебе вечером Мартыновы шмотки и игрушки.

– Ладно, что с вами делать. Не надо было тебе рожать, вот что.

Настя не стала отвечать, сдержалась. И опять ей удалось не разреветься. Уже на лестнице она вдруг спросила себя – с какой стати она молчит про то, что случилось? Не сказала ни девчонкам в магазине, ни даже матери… Зачем скрывать, если ей осталось жить от силы пару дней? Ведь когда она погибнет, никто даже не узнает причины… «А может, лучше, чтобы не узнали? – подумалось ей. – Тогда никто больше не пострадает… Слишком много знать – тоже плохо… А уж мама ни при чем. Скажу только Вите. Вдруг ничего страшного? Вдруг он что-то придумает?»

До дома она опять добралась беспрепятственно. Она постоянно оглядывалась, стараясь контролировать обстановку, но у нее создалось впечатление, что всем на нее наплевать. Никто за ней не шел, не ехал, не следил.