Дарьина избушка

– Да не придуривайся! Обычный хлеб. Баба Нюра каждую неделю пекла. И я научился. Автолавка сюда не ездит теперь. Ешь давай.

Немного погодя мужчины убрали все лишнее со стола и водрузили на него жестяную шкатулку. Открыли и…

Павел был разочарован. Конечно, золота-бриллиантов увидеть в ящичке он и не ожидал, но…

В шкатулке лежали документы, письма, метрики и фотографии. Павел выудил одну:

– Такую же нашли мы с женой в альбоме.

Старик понимающе покачал головой.

– Красавица была редкая. Это ее один мастер фотографировал. Охотился здесь с друзьями, ну и увидел нашу Дарью. Заставил ее нарядиться, тарелку ягод вручил… Мне отец рассказывал, Степан Иванович, сволочь редкостная, хоть и батя мне родной. Степан по Дарье прямо сохнул. А вот приехал этот… фотограф – все! Дарья даже не глядела на жениха: новый ухажер вскружил девке голову. В общем… сфотографировал, а потом уехал. Народ видит: у Дарьи пузо растет. Дела! А она, дура, все ждала своего ухажера. А по зиме вздернулась в хлеву. Хорошо, что Дарьин отец по малой нужде проснулся, увидел, что хрипит девка на веревке, снял с петли.

Степан с приплодом Дашку брать не захотел – гордость, что ты! Женился на матери моей, Евдокии Семеновне. И бил ее смертным боем каждый день от злости и досады! Бил, пока на войну не ушел. Оттуда вернулся тихий. Я родился поздно, отец уже болел, кулаками не размахивал. Но мать мне все рассказала. Как я Дарью эту ненавидел! Потом, правда, все прошло…

Павел вытащил из шкатулки тонкий, ветхий, пожелтевший от времени бланк:

«Свидетельство о браке»

«Выдано в том, что Ломахин Игорь Андреевич и Кривошеева Дарья Петровна вступили в брак 1930 год 8 числа августа»

На свидетельстве была поставлена печать сельсовета Калининского района.

– Вот оно что! – Филипп блеснул глазами на Павла. – Так он, подлец, успел на ней жениться! Вот ухарь!

Стало понятно, почему Дарья ждала Игоря. А как не ждать законного мужа?

– Так что же она, это свидетельство никому не показывала? – удивился Павел. – Алименты на ребенка содрала бы с этого… фотографа, черт его задери!

– Потому что кавалер укатил в Америку. Фотографировать, как проклятые буржуи угнетают рабочий класс. Слухи донесли, что он там и остался – продал Родину. Время сам понимаешь какое было: она, видимо, бумажонку и припрятала от греха. А потом война началась, кому интересно, была замужем баба или нет.

Павел достал из шкатулки еще один документ – свидетельство о рождении, метрику.

– Вот и сынок ее, Петр Игоревич. Отец Натальи, получается? Поздновато дочку родил, в восемьдесят восьмом. Неудивительно, что оставил сиротой Наташку, – бормотал Павел, разглядывая почти прозрачную, затертую метрику.

– Точно, Петр Игоревич. Он, знаешь ли, как из деревни уехал, так больше здесь не появился ни разу. Мать его каждый день ждала, боялась в лес уйти за ягодой, а он так и не приехал. У всех соседей дети в отпуск домой наведывались, детей на все каникулы сюда отправляли, а этот хлыщ весь в своего папашу удался. Как же, доцент, где он, а где Дарья. Хоть бы копейку старухе прислал, паразит…

Павел задумчиво смотрел на ворох бумаг.

– Одно не понятно, почему она моих родителей забирала, Натальиных не пожалела…

Филлип строго глянул на гостя:

– Никого Дарья не забирала. Забирает только Он, – дед поднял указательный палец на потолок. – А Дарья просто предупредить тебя хотела. Внимание привлечь. Ты вот что, Павлуша, прибереги эту шкатулочку. Чует сердце – неспроста бабка тебе снилась.

Через час старик провожал своего гостя в обратную дорогу. Павел хотел по пути заехать на кладбище, проведать родные могилы, но Филипп отговорил его.

– Стемнеет скоро, нечего тебе там делать. На радуницу или троицу – милости просим. Не волнуйся, у часовни какой-то монах живет, за порядком следит, за всех нас молится. Ну, счастливо тебе, сынок. На-ко, на дорожку, – дед протянул Павлу леденец-карандаш.

***

Как только Павел выбрался на шоссейную дорогу, сразу ожил его телефон и запиликал сообщениями о пропущенных звонках. Звонила Наталья, раз сто. Павел забеспокоился: не случилось чего с дочкой.

– Алло, Паша, наконец-то! – кричала в трубку жена. – Упарились тебе звонить! К нам нотариус приехал, ждет в гостинице!

– Что случилось?

– Помер какой-то американец и оставил наследство… мне! В общем, Паша, нам обоим в психушку пора!

***

Ломахин Игорь Андреевич, известный на весь мир фотограф, подданный Соединенных Штатов Америки, прожил счастливо и безбедно в городе Портленд штата Мэн до ста девяти лет и был почетным долгожителем округа. Почувствовав свою скорую смерть, решил побывать на дорогой Родине среди березок и рябинок. Имея деньги и связи, узнал старик, что оставил после себя единственную наследницу и пожелал обнять дорогую «гранддотер», предусмотрительно вписанную в завещание в приступе сентиментальных воспоминаний.

Как только Гарри вступил на русскую землю, так сразу и умер. Не выдержал долгого перелета – возраст. Пришлось разыскивать в срочном порядке предполагаемую родственницу. Юристы были уверены: наследство эта русская не получит, так как ни имеет никаких доказательств близкого родства.

Но Наталья предоставила все документы, подлинность которых была установлена. Помогла ржавая шкатулка, сохранившая нужные бумаги в целости и сохранности.

Зарубины долго не могли поверить, что стали не просто богатыми людьми, а очень богатыми. Наталья даже толком не радовалась, ходила по дому, уставшая от кутерьмы с наследством, прошедшая все семь кругов бюрократического ада, измотанная и ошалевшая.

– Ты уже решила со мной разводиться? – Павел отвлекся от возни со Светланкой, глянув на жену.

– Да ну тебя, скажешь тоже, – отмахнулась Наталья.

Весной Зарубины проведали могилы родителей и решили навестить деда Филлипа: сходить с ним на деревенское кладбище, поставить свечи в маленькой часовне за упокой Дарьи, Анны и всех-всех почивших соседей.

Село не выглядело пустым и мертвым: тут и там копошились дачники, соскучившиеся по земле и свободе. Павел проехал знакомой улицей и… увидел вместо крепкого дома Филиппа пожарище, заросшее бурьяном.

– А вы к кому? – спросила Павла полная женщина в спортивных штанах: она копала огород недалеко от пепелища.

– А где… тут же дом осенью стоял, – растерялся Павел.

– Вы что-то путаете. Филипп Степанович сгорел вместе с избой еще пять лет назад, – женщина смотрела на Павла и Наталью, как на дурачков.

– А, да, конечно путаю… На кладбище дорога нормальная?

– Ничего, проедете, – дачница снова наклонилась над своими грядками.

Чистенькие могилки стояли аккуратными рядами. И правда, кто-то ухаживал за ними долгое время. Среди могил Зарубины нашли и Дарьину, и Нюрину, и Филиппа.

– Вот почему он меня на кладбище не пустил. Пугать не хотел. А я его хлеб ел, – задумчиво произнес Павел.

– Ну и хорошо, – Наталья была в спокойном, благостном настроении. – Пойдем, Паша, в часовенку. Помолимся за усопших. Им лежать, а нам – дальше жить.

Анна Лебедева

2022