На краю времени, на пороге мира

Гил съежился под его колючим взглядом и пролепетал:

– Ничего, господин Магистр.

– Как это – ничего? Что, меня не существует?

– Э… Я хотел сказать… Ничего необычного.

– Я беру тебя в ученики, – очень обыденно произнес маг, – я лично буду тебя учить. Это большая честь, Гиллард, цени это.

… Путь мага всегда начинается с ученичества. Изнуряющие бессонные ночи, проведенные в обществе книг и свитков, работа с компонентами заклинаний, бесчисленные конспекты лекций. Гиллард с головой погрузился в занятия, и мир сжался до размеров Закрытого города, с его башнями, с высоты древнего величия взирающими на суетливый Алларен, подземными лабораториями, чудовищными и прекрасными экспонатами хранилищ. Магистр неторопливо, играючи, вскрывал перед ним тайны магического мастерства, одну за другой, и Гиллард не мог не признать, что глава города магов – прекрасный учитель. Само собой, успех следовал за успехом, и, по прошествии некоторого времени Гил поймал себя на том, что не может жить без магии.

Но иногда, очень редко, ему снилась маленькая спальня и печальный, одинокий огонек свечи.

* * *

…Прошло восемь лет. И лабиринт ждал его, последнее испытание ученика, претендующего на звание мага.

Гилларду померещилось, что темная его утроба вздыхает в томительном ожидании, перед тем, как прольется первая кровь. Но нет. Все это – чепуха. Лабиринт не может вздыхать, как и тьма, собравшаяся узлом на самом его дне, не может клубиться, протягивая хищные щупальца к телу посвящаемого…

Гиллард в последний раз ощупал мешочки с компонентами заклятий.

Чего ждешь, Гил? Когда-то, восемь лет назад, ты, не задумываясь, полез через черную стену, только потому, что того желала избалованная маленькая дурочка. Так что же теперь медлишь отворить дверь, последнюю преграду между тобой и ждущими чудовищами? Разве должен рыцарь бояться?

Он стиснул зубы. Нет, Гиллард не боялся. И сердце билось ровно, словно на прогулке. Вообще-то ни один из учеников, что поддался страху, не прошел лабиринт, и об этом следовало бы помнить.

Гил толкнул тяжелую, набухшую сыростью дверь; она подалась, пропуская юного мага в кромешный мрак Лабиринта. В ноздри ударил сладковатый запах гниения. Где-то далеко сочилась вода, и каждая капля тяжело плюхалась на камень.

Он решительно шагнул через порог, сжав в кулаке медальон с ониксом.

– Ka’err d’hill al fier.

Живой огонек весело заплясал в воздухе, разгоняя темень. Несложное заклинание, основанное на взаимодействии оникса, красного песка и высушенной кайэрской тины, теперь будет поддерживать его на протяжении всей инициализации, ненавязчиво витая над головой и заставляя тени жаться по углам.

Гиллард остановился, прислушался. Тишина. Только вдали падают капли воды, отмеряя медленно текущие мгновения…

Он подготовил взаимодействие молнии, в точности так, как учил Магистр. А ну-ка, пусть теперь твари лабиринта посмеют напасть… И неторопливо пошел дальше.

Лабиринт ждал. Несколько уровней, каждый последующий – все ниже и ниже ввинчивается в твердь этого мира, и на самом дне этой путанной спирали – последний, самый серьезный бой для испытуемого. Именно там Гилларда ждут или смерть, или звание мага, иного не дано. Гиллард выбрал для себя звание, вовсе не собираясь умирать; и что-то назойливо подсказывало, что так тому и быть.

Огонек весело светил, выхватывая розоватый кружок из царства тьмы. Пол под ногами постепенно приобретал уклон вниз, под фундамент башни…

Из-за угла на Гила метнулась, распластавшись, тень; заранее подготовленная молния нашла свою цель. Уши резнул нечеловеческий визг, и снова все стихло. Будущий маг заставил огонек снизиться и не удержался, рассмотрел-таки сраженную тварь.

На мокром, скользком от нечистот полу в агонии содрогалось тело огромного волка. Приглядевшись лучше, Гил понял, что от волка – только туловище. А лапы и голова – жабьи, непомерно огромные, усаженные шипами. Выпученные глаза уставились на него, когти заскрежетали по камню; второй молнией маг добил чудовище.

Он пошел дальше, прислушиваясь, до рези в глазах всматриваясь в липкую темень подземелья. В голове вертелось недоумение – отчего Магистр никогда не рассказывал о тех опытах, когда создают новых, доселе никогда не живших тварей?

Эх, Гиллард… Размышлять будешь потом, сколько угодно. И будешь задавать вопросы. Сейчас главное – выжить, получить звание мага Закрытого города.

И снова омерзительное чудище. Только теперь – огромная крыса, ростом с хорошую дворнягу. Пожалуй, ее зубам позавидовал бы и снежный барс, чье чучело стояло в лаборатории Хаттар ведает сколько лет. Гил уже не стал разглядывать противника, да и не до того было: твари посыпались из чрева Лабиринта, как горох. Зубастые, с горящими глазами, некоторые даже с крыльями… А вот на вас, мои дорогие, найдется замечательная огненная волна, испепеляющая на своем пути все живое. Запах горелого мяса заглушил тонкий, приторный запах гниения.

Гиллард спускался на дно Лабиринта.

… Потом все как-то утихло. Никто не нападал на ученика, готовящегося принять звание мага. Закралось сомнение – а, может быть, он всех перебил, и осталось только добраться до самого нижнего уровня – и взять доказательство того, что он там побывал?

Гил невольно хмыкнул. Столько лет прошло, а он все помнит. «Принеси доказательство того, что побывал в Закрытом городе»… Н-да. Как же глупо все это было, и как давно! Что теперь сталось с отцом и матерью? Выполнил ли Магистр свое обещание, приказал ли оповестить семью портных, что их сын больше никогда не вернется в дом, который привык считать отчим? Накатила тусклой волной печаль, комкая душу, как девица носовой платок, перед тем, как вытереть слезы. Хоть и обмолвился Магистр, что эти люди – не родные ему родители, разве не повод это возненавидеть тех, кто оставил разрывающегося от крика младенца на крыльце чужого дома? Разве не повод оставить всю сыновнюю любовь тем, кто пригрел и приласкал?

Гил шел вперед, и уклон под ногами становился все круче. Звуки падения капель на камень остались позади; впереди его ждала мертвая, нехорошая тишина. И, если там притаилась последняя тварь – тем хуже для нее. Он скатает пламенный шар из всех недомолвок, сомнений и вопросов, оставшихся без ответа, и швырнет его в алчущую крови, разверзнутую пасть.

Молодой чародей свернул в последний раз и понял, что Лабиринт пройден. Он оказался на самом его дне, без особых потерь и довольно быстро; можно было подумать, что Магистр Закрытого города специально подбирал слабых тварей, боясь навредить способному ученику. Гиллард остановился на пороге идеально круглой комнаты двадцати шагов в поперечнике, щелчком пальцев заставил огонек вылететь в самый ее центр. Сердце билось спокойно, так же, как и в начале пути.

Теперь… Он возьмет доказательство и отнесет наверх, Магистру, и примет из его рук ту самую вожделенную грамоту, где будет записано имя Гилларда с очаровательной приставочкой «маг».

Дрожащий круг света выхватил из мрака каменный столик, где покоилась самая обычная друза горного хрусталя. И Гил улыбнулся – действительно, зачем все усложнять, пытаясь в качестве доказательства пройденного испытания подложить то, что не возьмешь голыми руками? Дымчатый горный хрусталь – красиво, изящно. Магистр снова оказался на высоте, даже трудно верить в то, что обыкновенного мальчишку взялся учить столь выдающийся человек…

Гиллард еще раз огляделся; комната пустовала. Дойти до столика и взять хрусталь…

– Разве мы куда-то торопимся?

Гилларду понадобились считанные мгновения, чтобы сплести маленький сверкающий кокон из фиолетовых молний. Но, увы, он не видел, в кого можно швырнуть замечательное заклятье.

Тихий смех, напоминающий перезвон серебряных ложечек о хрустальные бокалы, отразился от сводов Лабиринта. Вот она, последняя, самая опасная тварь…

– Ты же так молод, у тебя еще будет время… – прошелестело приятное женское контральто.

И Гиллард увидел ее.

Она грациозно вылилась из темноты, тоненькая, гибкая, как ивовый прутик; сделала шаг навстречу. И, невзирая на то, что одежду составляли полуистлевшие лохмотья, сквозь которые просвечивала молочно-белая кожа, она была красива.

Не по-людски красива.

Как прелестная фарфоровая статуэтка, мысль о прекрасном, застывшая навеки.

Розовый свет огонька скользнул по длинным черным волосам, распущенным по узким плечам, стыдливо задел обнаженное бедро… Кокон, сплетенный из молний, жег руку, но Гил медлил.

Те твари, убитые им, были просто чудовищами, сотворенными в лабораториях Магистра. А эта… была… человеком?..

– Н-не подходи, – прошипел Гил, поднимая руку. Заклятье едва держалось на кончиках пальцев, неосторожное движение – и сорвется, прямо в незащищенную грудь незнакомки.

Она усмехнулась, но не остановилась.

– Не убивай меня. У тебя еще много времени. И ты… ты так хорош собой, и так молод…

– Что тебе нужно? – рявкнул Гил, пятясь. Ох, дурак, дурак… сейчас бы бросить в эту странную девушку заклятьем, а там – будет видно, опасна она или нет…

– Поговорить, – обронила девушка, – всего лишь поговорить. И я… не сделаю тебе ничего дурного.

– Почему же ты тогда здесь? – Гиллард понимал, что зря слушает все эти увещевания, но отчего-то не решался убивать.