Вампир для истинной королевы

– Поздно возвращаться! – грянула Виолетта, – придется иметь дело с тем, что есть!

И, закусив кончик розового языка, она принялась что-то усиленно рисовать в блокноте. Этьен вытянул шею, заглянул, но только покачал головой. Бедная моя Агата попросту не понимала тех тайных знаков, которыми Виолетта покрывала лист за листом.

Наконец она оторвалась от блокнота и сердито уставилась на меня.

– Из-за того, что вы не знаете времени рождения, мне пришлось произвести дополнительные расчеты.

Мм… Мысль о бездыханном теле Виолетты казалась мне все привлекательнее, а думать о последствиях пока что не хотелось.

– И к какому выводу вы пришли? – медовым голоском пропела я, – уверена, что вы способны преодолеть эти трудности…

– Конечно же, я их преодолела, – на розовых щеках астролога появился горделивый румянец,– а теперь я вынуждена покинуть вас, милочка, и поспешить во дворец – дабы еще раз взглянуть на натальную карту его величества.

Я с облегчением вздохнула.

– Как жаль, мне было так приятно с вами побеседовать.

– Но мы еще встретимся, – Виолетта шутливо погрозила мне пальцем-колбаской, глянула в свои записи. – а вы, милочка, готовьтесь. Звезды посылают вам испытания, которые могут закончиться весьма для вас печально.

– Печально – это как?

– Ну, вы можете погибнуть, – кокетливо объявила Виолетта и принялась вылезать из моей кареты.

Стоит ли говорить, что сопровождало ее гробовое молчание?

* * *

Волшебство в королевстве эльфов все-таки было. Не фениксы, воспаряющие над гнездами в облаках огненных брызг, не водяные, подстерегающие неосторожного путника – этого добра и в людских землях хватает. Волшба здесь была особенной, неуловимой и вездесущей – точно аромат спелых яблок, витающий над корзинами с этими плодами. Казалось бы – лес как лес. Те же деревья, что и у нас, те же алые капли земляники в изумрудном кружеве. А потом приглядишься – и видишь золотистые стайки цветочных фей, синицу, несущую в лапках крошечный свиток, лису с золотой цепочкой на шее, бесстрашно провожающую взглядом наш кортеж. И тогда невольно начинаешь ждать большего: горшка с золотом где радуга уходит в землю, древних воинов, уснувших на поле брани и ожидающих часа пробуждения, сказочного дракона, обратившегося прелестным юношей, чтобы завоевать сердце холодной красавицы…

Ко мне возвращалось превосходное настроение, невзирая на убийственное предсказание Виолетты. Даже если она права, и на мою голову вскоре свалятся злоключения – мы еще посмотрим, кто кого!

Этьен тоже встрепенулся. Он то и дело подскакивал на подушках, тыкал куда-то пальцем и громко шептал «смотри, смотри!»

Потом в карету залетела цветочная фея, он хотел ее поймать, но только разозлил – маленькое создание тут же наколдовало пригоршню земляничного сока. После этого васильковое платье Агаты оказалось вконец испорченным: прилипший шоколад на юбке и огромное, расплывшееся пятно на корсаже. У Этьена от обиды аж слезы на глаза навернулись, и он долго грозил огромным кулаком фее, которая, хихикая, шмыгнула в окно.

– Ничего, новое платье соорудим, – успокоила я его.

А между тем огромные кряжистые дубы впереди будто расступились – и я наконец увидела столицу.

– Ох, – сказал Этьен.

У меня не хватило духу и на это. Потому что – пусть я провалюсь к демонам – ничего более прекрасного просто не могло быть создано под этими небесами.

Итак… Представьте себе, как невидимая длань отдергивает театральный занавес, на котором небрежными мазками набросаны черные стволы дубов, крепкие ветви, опутанные изумрудной паутиной весны.

За ним – сотни… Нет, тысячи башен, тонких и толстых, высоких, похожих на иглы, и низких, формой напоминающих пузатенькую сахарницу. Кое-где видны зубчатые стены, расположенные в несколько ярусов. Парящие прямо в воздухе и ажурные, словно кружево, галереи, хитрое сплетение коридоров, соединивших башни.

Мы, люди, никогда не создавали ничего подобного – и вряд ли когда-нибудь создадим, но не потому, что чем-то хуже эльфов. Просто мы другие, и мысли в наших головах тоже крутятся по-иному. Вдобавок ко всему, каждая башня, каждый камешек в этом городе были изумительного василькового цвета, и все это великолепие сверкало в солнечных лучах, словно политое глазурью.

– Хорошо, что я не испугался и поехал с тобой, – пробормотал Этьен, – даже если меня казнят, я буду счастлив оттого, что видел это.

– Не говори глупостей, – я все еще не могла оторваться от созерцания чуда.

А сама уже думала о том, как же будет выглядеть дворец, если вокруг такая красотища? Не иначе – стены украшены алмазами, а на клумбах вместо цветов переливаются радугой изумруды, рубины, топазы… На этом мое воображение иссякло, и я стала просто смотреть в окно. Мы въезжали в город.

…Внутри все оказалось также здорово, как и снаружи. Широкие и ровные улицы были вымощены яшмовой плиткой, дома горожан – на удивление не синие, а белоснежные – пестрели ткаными занавесками. На площадях, которые нам пришлось миновать, серебрились фонтаны, а вокруг синих полированных оснований башен буйно зеленели розовые кусты. Кстати, и розы оказались особенными – я ни разу в жизни не видела цветков такого размера. Каждый бутон – алый как вечерняя зорька, желтый как солнечный зайчик, белый словно жемчужина в ожерелье – были никак не меньше моего кулака.

Мы ехали, а из домов выходили эльфы и эльфийки, махали нам вслед и кричали что-то на своем наречии, которого я не понимала. Тут меня ожидал еще сюрприз: я всегда полагала, что эльфы Светлого леса похожи друг на друга как дождевые капли. Оказалось – нет. Были среди них и темноволосые, и смуглые, и черноглазые; я подумала, что, быть может, это потомки ушедших в прошлое темных и решила как-нибудь спросить у короля.

Подъехал Альберт, сама элегантность, причем элегантность обольстительная и обольщающая. В голубых глазах оборотня прыгали смешинки.

– Любуйтесь, моя дражайшая королева, любуйтесь! Воистину, здесь куда занятнее, чем в моем родном Некрополисе! Говорили, что раньше и у нас было весело, а вот Мессир дорвался до власти – и теперь все мрачно и однообразно. Впрочем, – тут он посмотрел на меня серьезно, – я ничего такого вам не говорил, запомните это.

– Ну разумеется, – серьезно ответила я и тут же добавила, – я никогда не видела ничего подобного этому городу.

Предсказание Виолетты испарилось, словно туман под солнечными лучами. Мне было легко, радостно, и хотелось, чтобы каждый в этот миг был счастлив.

– Тогда наслаждайтесь, – улыбнулся Альберт, – надеюсь, что и дальнейшее ваше пребывание здесь будет столь же приятным и безоблачным.

Он наклонился к окну кареты и указал вперед.

– Мы подъезжаем к королевской резиденции.

Я ойкнула и почувствовала, что краснею.

Король Эльфир… Мой будущий муж, замаячивший в моей жизни столь внезапно и странно.

– А там, что это там за дворцом? – я смотрела на бирюзовую дымку.

– Море, моя королева.

– Море? – я не поверила собственным ушам, – так, значит, столица разместилась на морском побережье?

– Традиции светлых эльфов, леди Агнесса. Все они когда-нибудь отправятся через море, – уклончиво ответил Альберт и пришпорил коня.

Эвелина присоединилась к нему и оба они поскакали вперед, к ажурным решеткам дворцовой ограды.

И вот настал тот миг, которого я и ждала, и боялась одновременно. Карета остановилась, дверцы открылись – мне не оставалось ничего иного, как выйти на посыпанную мраморной крошкой дорогу. Вокруг шумели, волновались придворные, пестрое, блестящее драгоценностями море. К моим ногам упало несколько букетиков фиалок и медуницы, а потом кто-то совсем близко произнес:

– Мы рады прибытию новой королевы.

Я повернулась, все сомнения рассеялись как дым: передо мной стоял Эльфир собственной персоной.

Конечно, я представляла его себе другим. У настоящего короля не оказалось ни золотых кудрей, ни голубых или зеленых глаз, ни камзола цвета морской волны. Были иссиня-черные прямые волосы, зачесанные с высокого лба назад, белая гладкая кожа, выразительные черные глаза, приподнятые внешними уголками к вискам…Эльфир был так мало похож на того, воображаемого короля, что, не будь на его голове золотой короны с крупными изумрудами – ни за что не признала бы.

– Ваше величество, – я присела в реверансе. Хотелось сказать еще что-то, но слова и мысли мои куда-то улетучились и утонули в блестящих королевских очах.

Он подал мне руку.