Предмет вожделения № 1

– Там же, где я к тебе сел, – повторил Ходасевич. – Не доезжая до продуктового магазина.

Валерий Петрович прекрасно знал, что от магазина отлично просматривается его двор.

Поднимаясь по ступенькам продуктового, Ходасевич бросил взгляд на свой дом. И сразу увидел ее: черную «Волгу» с тонированными стеклами. Машина стояла точно у его подъезда.

Ходасевич остановился как вкопанный, чем вызвал неприкрытый гнев идущей сзади бабули. Она злобно выкрикнула:

– Чего встал, толстый пень?!

– Простите… – пробормотал Ходасевич.

Бабка – кажется, она ожидала ссоры – взглянула на него удивленно. А Валерий Петрович, галантно пропустив ее в дверь, как мог, быстро спустился с магазинного крыльца.

По дороге как раз неторопливо следовало такси. Ходасевич пропустил его. Поднял руку перед следующей машиной. Попросил:

– До метро.

– Пятьдесят, – гадко ухмыльнулся шофер.

Торговаться времени не было.

* * *

Спускаться в метро Валерий Петрович не стал.

Присел на лавочку в загаженном скверике у станции и достал из внутреннего кармана сотовый телефон.

Мобильник ему подарила Таня, хотя он ее и отговаривал: «Зачем мне сотовый? Все равно будет валяться без толку. Да под мои габариты и аппарат не найдешь…» Он взял изящную Танину трубочку и сделал вид, что его толстые пальцы никак не попадают по клавишам, а Таня весело хохотала… Отсмеявшись, падчерица тогда пообещала:

– Я тебе все равно телефон куплю. Огромный, по спецзаказу.

– Татьяна, не смей! – шутливо прикрикнул на нее Валера. – Будешь еще деньги тратить на всякую ерунду!

– Да какие там деньги! – ухмыльнулась Таня. – Я тебе знаешь какой подарю? Кондовый, первого поколения. Такие в секонд-хенде продаются. Стоит гроши, долларов десять. Потому что немодный. Зато кнопки огро-омные…

И действительно подарила – здоровый, с виду – почти стационарный аппарат. Он нещадно оттягивал карман и вызывал веселое оживление у пижонствующих подростков. Но Ходасевича эта модель вполне устраивала. По крайней мере, по кнопкам он попадал без труда. И даже сейчас, хоть и волновался, номер полковника Гараняна набрал с первой попытки…

* * *

Этот опер был вежливым – будто юный Шарапов—Конкин из «Место встречи изменить нельзя».

И одет совсем не в духе времени: свежая рубашечка, галстук, светлый костюм. Голос тихий, вкрадчивый: «Присядьте, вот вам водичка…» Дал ей носовой платок – белейший, отутюженный. Глянцевая картинка. Нет – лакированная, надоедливая рожа.

Тамара с трудом понимала, чего хочет от нее этот молодой человек. Почему его лицо то и дело искажается гримасой нетерпения.

– Я уже все рассказала, – обреченно повторяла она и размазывала по лицу слезы чужим наглаженным платком.

Но чистенький мальчик никак не хотел оставить ее в покое.

– Еще пять минут, Тамара Аркадьевна. Пожалуйста, возьмите себя в руки – и мы закончим наш разговор…

«Мне теперь не о чем говорить. Ни с кем. Ни о чем».

А опер тем временем терпеливо повторял вопрос:

– Вы мне так и не объяснили… Почему вы оказались на даче, а ваш супруг остался дома? Такое бывает часто?

«Такого больше не будет. Никогда».

Слезы текли сами собой, смешивались с водой, вода становилась соленой.

– Пожалуйста, Тамара Аркадьевна. Возьмите себя в руки. – Мальчик тактично отворачивался, чтоб не видеть ее рыданий.

Он все равно не отстанет… И она выдавила:

– Обычно мы ездили вместе… Но в этот раз он сказал, что ему нужно побыть дома. Срочная работа.

– Что за работа? – вскинулся юноша.

– Господи, ну откуда же я знаю! Говорила же вам: он никогда ничего не рассказывал.

– Хорошо, Тамара Аркадьевна. – Мальчик сделал очередную отметку в блокнотике. – Итак, вы приехали с дачи рано. – Он сверился со своими записями. – Если быть точным – в семь тридцать утра. Скажите, пожалуйста, – с чем связана такая спешка?

Его глаза впились в нее, как пиявки.

«Он подозревает меня, – поняла Тамара. – Ищет, за что бы зацепиться».

Ей вспомнилось, как муж говорил про таких – молодых и бестолковых: «Роют они, роют, да только ничего не нароют!»

– Я соскучилась по нему, – ответила она мальчику. – И решила приехать. Покормить мужа завтраком. Он же никогда сам не поест, если его не покормишь…

– Значит, вы, – юноша недоверчиво уставился ей в лицо, – специально ехали из Краскова… двадцать минут только на электричке… чтобы приготовить мужу завтрак?

– Да, именно так, – устало ответила она. – И еще я думала: может, удастся уговорить его поехать со мной на дачу… Он сказал, что в субботу – никак, а в воскресенье – может быть…

И она добавила то, что ее муж, будь он жив, безусловно, назвал бы лишней информацией:

– Господи, почему я его не уговорила?! Почему не настояла?! Ведь если бы… если бы мы уехали оба…

Тамара снова заплакала, закрыла лицо руками.

Сквозь слезы выдавила:

– Пожалуйста… оставьте меня в покое…

– Тамара Аркадьевна. Тамара Аркадьевна… – не отставал милиционерчик.

Он аккуратно взял ее за плечо.