Предмет вожделения № 1

– Было уже «народное», – вздохнула Таня. – И потом, какое ж оно народное, если стоит почти как настоящее чешское…

– Тогда назовем его «пиво для всей семьи», – высунулся Артем.

– Ага, – поддакнул Миша. – И текст напишем: «Наше пиво особенно поможет дедушке с болезнью Альцгеймера«.

– «А грудничкам его можно добавлять в яблочное пюре», – подхватил игру Артем.

– Н-да-а… – вяло протянул Михаил.

Однако Артем все-таки стал развивать свою бредовую, прямо скажем, идею. Татьяна его не прерывала. Она знала, из какого сора порой вырастают гениальные рекламные ролики.

– Может, такую картинку нарисуем… Семья сидит за столом… Центр композиции – огромный самовар. Только наполнен он не кипятком, а пивом! И пьют его – из чайных чашек.

«Полный маразм», – подумала Таня. Но вслух свой приговор не огласила: дизайнеры – народ обидчивый. Сказала мягко:

– К сожалению, не прокатит, Тёмчик. Пиво – и самовар… Ледяное и горячее… Несочетаемые ассоциации… Хотя… Вся семья дружно пьет пиво – в этом что-то есть…

– Может быть, оттолкнемся от чего-нибудь типа: «Выпил пива – зажил красиво«? – высунулся Михаил.

– А закончим так, – буркнул Артем, – «Выпил водки – заел селедкой».

Таня старалась не впасть в отчаяние. Не имеет она права сдаваться! Это ведь ее работа – решать такие задачки. На первый взгляд – неразрешимые. И нужно биться до последнего… Она собрала волю в кулак и сказала:

– Хорошо. Давайте от противного пойдем. Исключим все то, что уже было. Пиво для друзей, пиво для компании, пиво для отдыха…

– С утра выпил – весь день свободен, – прокомментировал Артем.

– Я сторонник старых схем: выпил пива – нет проблем! – продекламировал Миша. Он тоскливо посмотрел на начальницу: – Может, разбежимся?

Артем подхватил:

– Гений ведь по заказу не работает! Вдруг нам ночью какая идея в башку взбредет…

Таня проигнорировала его мольбу.

– А что, если так: «Утро, вечер, день иль ночь – пиво гонит беды прочь»? – спокойно предложила она. – Знаете, такой же подход, как в рекламе обезболивающих средств. Болит у мужика голова – он аспирину жахнул и расцвел. А у нас таким анальгетиком будет пиво…

Миша задумчиво смотрел в сторону – кажется, он уже «отключился». Зато дизайнер – Таня знала, каждую ее реплику представляет визуально – загорелся:

– А в этом что-то есть! Ряд картинок: одинокая девушка, бабуля с ревматизмом… даже щенок, которому лапу прищемили. Морды у всех грустные-грустные… И тут им – по бокальчику пива! И они расцветают!

Таня внимательно слушала дизайнера. А картинку, когда щенку наливают в блюдечко пиво, даже увидела перед глазами… Пожалуй, если сосредоточиться… и со всех сторон покрутить эту идейку… из нее может выйти толк.

Запищал селектор. Таня досадливо нажала кнопку приема. Просила же Наташку, чтоб не сбивала с мысли!

– Ну что еще там? – недовольно спросила она.

И мимолетно подумала, что тон у нее – точь-в-точь как у директора клуба из плохих советских фильмов.

Секретарша виновато сказала:

– Вы просили ни с кем не соединять, я помню… Но тут звонит господин Ниро Вульф. Говорит, что это очень срочно.

Мишка с Артемом дружно фыркнули.

Таня нахмурила брови. Велела сотрудникам:

– Давайте пока работайте! Пробный слоган, пробный эскиз… И сняла трубку:

– Привет! Что это ты мою секретаршу пугаешь?

Артем с Мишей напряженно прислушивались к разговору. На их лицах читалось: «Вот те раз! Оказывается, у грозно-холодной Татьяны есть какой-то Ниро Вульф… Кто бы мог подумать… И почему он, интересно, Ниро Вульф? Такой же толстый, что ли?.. Или – такой же умный?»

Подчиненные мгновенно забыли про пивной заказ и во все глаза наблюдали за Татьяной. На их лицах был написан неподдельный интерес к разговору.

Только начальница – ни «мэ», ни «бэ»: слушает и кивает. И на глазах бледнеет, начинает нервно выстукивать карандашиком по столу…

– Хорошо. Я немедленно выезжаю, – закончила она разговор.

Артем с Мишей просияли. На их лицах читалось: «Слава создателю! Наконец-то домой!»

Но Таня, вставая из-за стола, безжалостно заявила:

– Мне нужно уехать. Срочное дело. Очень срочное. А вам, ребята, – придется остаться. Уж извините.

Миша с Артемом обменялись безнадежными взглядами.

В Танином голосе добавилось металла:

– Я очень надеюсь, что завтра к восьми утра будут готовы и слоганы, и эскизы. Как обычно, несколько вариантов.

Она снова сбавила тон – как же непросто быть начальником! – и улыбнулась:

– Очень прошу вас – не подведите! А я Наталье скажу, чтобы она с вами до победного сидела. И кофе варила по первому требованию. Ну, и премия, конечно, за мной. Хорошая премия.

* * *

Отчим даже не намекнул, что произошло. Просто попросил «очень срочно приехать». Но по его тону Таня поняла: он в беде!

Только сообразить-то сообразила, но вот поверить никак не могла. Да быть такого не может, чтобы с ним вдруг что-то случилось! Исключено. Мир, должно быть, перевернулся…

Ведь это отчим, Валерий Петрович Ходасевич, обычно помогал ей во всех делах, начинаниях, приключениях. Она, Таня, попадала в истории и бросалась к нему за помощью, и рыдала, уткнув голову в его пухлое плечо… А он всегда был тверд как скала. Незыблем, как Ниро Вульф в своем кабинете. Он утирал Татьяне слезы, заваривал крепкий чай с лошадиной дозой сахара – и всегда, абсолютно всегда, разрешал все ее проблемы. Для этого у него имелись и ум, и смекалка, и опыт. Да и связи немалую роль играли – все-таки полковник ФСБ-КГБ, пусть и в отставке.

А сейчас она просто не узнавала его.

Чтобы Валерочка – надежный, «правильный», считающий, что «долг превыше всего» – срывал ее с важного совещания? Не просил, но требовал срочной встречи?!

И при этом секретарше представился по-дурацки – Ниро Вульфом. И говорил экивоками, и голос его был тверд, собран, но при этом ощутимо напряжен…