Эксклюзивный грех

– Ее бросили, понимаешь? А за десять часов до… до преступления – угнали.

Надя не очень поняла, что он сказал, переспросила:

– А водитель?

Дима терпеливо сказал:

– Повторяю еще раз. Вчера утром у некоего человека от офиса был угнан автомобиль «ВАЗ-2110» серого цвета. Примерно в двенадцать дня этот человек заявил о совершенном угоне в ГИБДД, а затем написал о сем происшествии заявление в милицию. А около девятнадцати часов вчерашнего дня данный автомобиль явился, судя по всему, виновником дорожно-транспортного происшествия. Характер повреждений кузова автомобиля, а также следы крови на лобовом стекле свидетельствуют, что он совершил наезд на человека. Данный автомобиль, объявленный в розыск еще днем, экипаж патрульной службы обнаружил около двух часов сегодняшней ночи во дворе дома номер двадцать по улице Малыгина…

– Это же от нас два шага! – ахнула Надя.

Они уже спустились к ней на этаж, и Надежда открывала дверь.

– Вот именно, – мрачно сказал Дима. – Видишь, что получается: вчера днем кто-то угнал «десятку». Вечером этот «кто-то» сбил на улице твою маму. А потом бросил сие «паленое» авто…

– А может… Может, маму сбил сам хозяин «десятки»?

Дима посмотрел на нее снисходительно. Саркастично произнес:

– Ага. Хозяин «десятки» – пенсионер семидесяти лет, полковник запаса. Значит, он откуда-то заранее знал, что вечером собьет тетю Раю, поэтому днем объявил свою собственную машину в розыск.

Надя поняла, что сморозила не то, и убежденно сказала:

– Значит, пацаны. Какие же сволочи. Украли машину. А ездить не умеют, вот и сшибли маму…

– Да, наверно, пацаны, – сказал Дима и нахмурился.

– Где же их искать?

– Понятия не имею, – буркнул Полуянов.

Они уже стояли в тесном коридорчике Надиной квартиры. Журналист скривил губу и произнес:

– Знаешь что? Одевайся-ка ты, и поедем. Я подкину тебя до Склифа. А сам… Сам – домой. У меня там кот некормленый сидит. И еще вот чего. Дай-ка мне записные книжки твоей мамы.

– Зачем?

– Дай. Я тебе потом все объясню.

* * *

Надя.

Тот же день,

12 часов 20 минут

Она вышла из подъезда, когда Дима уже прогрел свою красную машину. Сидел за рулем, хмурился. Выйти и открыть перед ней дверцу даже не подумал. «Вот такие они, современные мужики. Пусть и самые лучшие».

Когда Надя уселась на переднее пассажирское сиденье, Дима, однако, не поспешил трогаться. Он достал из внутреннего кармана куртки бумажник (тот самый, что она видела, – кожаный «Петек»). Вытащил из него стодолларовую купюру. Сказал:

– Будешь в Склифе, найдешь заведующего отделением – того отделения, где мама лежит. Сунешь ему (или ей) вот эту бумажку. Знакомства – это, конечно, хорошо, а прямая подкормка – лучше…

Надя отчаянно замотала головой:

– Я не умею! И потом это неудобно!..

– Неудобно трахаться на лыжах в гамаке.

Надя покраснела, выкрикнула:

– Почему я должна брать у тебя эти деньги?!

– Потому что у тебя их нет. И еще потому, что мама твоя, тетя Рая, меня из школы забирала. И обедами кормила. И читала мне «Таинственный остров». Я, знаешь ли, это хорошо помню…

– Я не возьму никаких денег!

– Слушай, Митрофанова, не зли меня. Ты что это? Вынуждаешь меня самому опять идти в Склиф? И искать завотделением, и беседовать с ним?.. А у меня дома – кот, скотина такая, без пищи страдает. Ты-то своего Родиона уже два раза кормила!

Аргумент насчет Родиона оказался убедительным. Надя примолкла. Дима положил зеленую бумажку поверх ее сумочки, торопливо включил передачу и выехал со двора.

Спустя минут десять, когда они уже ехали по улице Летчика Бабушкина, вдоль длинных трамвайных путей, Надя, все это время молчавшая, хмурившаяся, закусывающая губу, наконец спрятала деньги в сумку. Вздохнула, тихо проговорила:

– Я тебе их обязательно отдам.

– Я не сомневаюсь, – немедленно откликнулся Дима.

Спустя еще пять минут они уткнулись в пробку на выезде на проспект Мира. Журналист произнес, к Наде вовсе не обращаясь, словно бы сам с собой:

– Мою маму убили пять дней назад. На твою покушались – вчера. Странное какое-то совпадение по времени.

– Странное, – глухо проговорила Надя.

– И чем-то ведь покушения похожи. И в случае с мамой, и в случае с тетей Раей имели место автомобили.

– И с твоей… твоей, – Надя отчаянно засмущалась, – мамой разве тоже был автомобиль?

Дима неохотно ответил:

– Менты говорят, свидетели видели: из подъезда, сразу после убийства, вышли двое. Их ждала машина с включенным движком. Но ты только не болтай об этом, ради бога!

– Я никогда не болтаю, – огрызнулась она.

Дима кивнул и продолжил:

– И тогда, и теперь преступления кажутся вроде бы такими простыми-простыми!.. Очень простыми – да концов не найдешь.

– Ты думаешь, их обеих специально пытались убить? – Надя глянула на Диму: он сидел за рулем нахмуренный, сосредоточенный.