Свергнутая с небес

– Нет, – вдруг неожиданно для себя сказал Шубин, хотя до этого момента почему-то не ощущал себя холостым, неженатым. У него еще сохранилось какое-то болезненное чувство ответственности по отношению к бывшей жене, Жене Жуковой, растившей его сына. К тому же, и это главное, он любил Земцову. А сейчас, когда он узнал, что Земцова, находясь в далеком Париже, «накрыла» Крымова с очередной любовницей, он тем более чувствовал себя чуть ли не обязанным предложить ей себя (и уже в который раз!) в качестве мужа.

– Так я и думала, – одними глазами улыбнулась Ольга Зорина и засуетилась, засобиралась. – Вы извините, но мне пора. Телефон вам мой известен… Да, кстати, это Наташа дала вам наши координаты?..

– Отчасти, – уклончиво ответил Шубин.

– Значит, вам предстоит еще встречаться с Валей?

– Вероятно. Ольга, я почему-то уверен, что у кого-то из вас есть ключи от квартиры вашей подруги, Натальи Марковой. Ведь наверняка у нее дома есть цветы, которые надо поливать, или попугай, которого надо кормить…

– Попугая нет, но цветы я хожу поливать. Сегодня вот запланировала вечером. Но не будет ли это предательством, впускать вас в ее квартиру? Ведь Наташа же узнает об этом…

– А мы ей ничего не скажем. – И Шубин, краснея от стыда за то, что ему приходится выдавать себя за потенциального любовника, положил свою ладонь на ладонь Ольги Зориной. Она тоже покраснела, и Шубин подумал, что она подумала о том же, о чем и он. Они будут вдвоем в пустой и тихой квартире Наташи Марковой, где им никто не помешает вместе полить цветы, а заодно и просмотреть электронную переписку хозяйки с ее саратовским дядей. – Вот только пароль… У нее есть пароль? – Его вдруг бросило в жар. Он только что вспомнил, что может и не открыть электронную почту своей клиентки.

– Пароля нет. Она ведь живет одна, а потому никто, кроме нее, не пользуется компьютером. К тому же она сама говорила мне, что паролями пользуются лишь те люди, которым есть что скрывать или беречь. Может, профессиональную информацию или же любовные письма, мало ли… А ей перед кем отчитываться? Кого бояться?

– Вот и отлично… Так мы встретимся сегодня вечером? Вы проводите меня на квартиру Наташи?

– А чего ждать вечера? Меня же и так отпустили с работы… – Ольга посмотрела ему прямо в глаза, и он все понял. Такими методами ему еще не приходилось пользоваться в достижении своих целей. Она откровенно предлагала ему себя, эта питерская замужняя дама. Поначалу откровенно рассказала ему о том, как они с подружками развлекаются с помощью убогой Кати, потом дала понять, что ей ничего не стоит впустить его в квартиру своей близкой подруги и даже показать, как пользоваться ее электронной почтой. Предательство на предательстве. Абсолютная беспринципность и распущенность. И это мать двоих детей. Хотя какое ему дело до ее морального облика? Он может посмотреть переписку Марковых, а потом, сославшись на сильную головную боль, отказаться от ее интимных услуг. Поступить с ней так же беспринципно, как и она поступила со своими подружками, которых только что заложила почем зря…

Ольга же смотрела на него глазами изголодавшейся женщины и с каждой минутой желала его все сильнее и сильнее. Он был некрасив, но обаятелен. От него исходила такая мужская сила, что у нее дух захватывало. Он очень отличался от всех тех мужчин, которыми ей приходилось довольствоваться у Кати. Понятное дело, что она рассказала ему далеко не все, чем они занимались, когда встречались в этой пусть и не очень-то уютной, но уже ставшей такой родной и привычной квартире. На многое приходилось закрывать глаза. И на продавленные диваны, и на желтые от грязи ванну и унитаз, и на непромытые бокалы… Главное, что Катя стелила состоявшимся пусть и на один вечер парам чистые простыни и никогда не задавала лишних вопросов. Получала свои денежки и отправлялась их тратить в ближайший гастроном. Даже Катя не знала, что пары иногда составлялись в группу… И только Наташа никогда не принимала участия в этих групповых развлечениях, предпочитая либо уйти домой, если ей не нравился ни один из мужчин, либо уединиться со своим новым партнером в отдельной комнате.

Они вышли из кондитерской уже под ручку. Ольга, заполучив очередного, свежего любовника, находилась в возбужденном состоянии и даже подрагивала всем телом, чувствуя близость мужчины. Кроме того, она едва не жмурилась от удовольствия при мысли, что Шубин сам, своими руками откроет почту и увидит, в каких отношениях была чистенькая и незапятнанная Наташа Маркова со своим, теперь уже покойным, дядей… Главное, чтобы ее подружка сохранила письма Юлия двухлетней давности…

Глава 4

До утра она ждать не могла. В спальне Патрика было тихо, из чего она сделала вывод, что он после разговора с Габриэль заснул. Но подслушанное не давало ей покоя. Габриэль позвонила своему кузену Патрику, вернее, тому, которого все считали ее кузеном, поздно ночью, под утро. Что толкнуло ее на это? Возможность спокойно, без свидетелей поговорить со своим возлюбленным? Или же он сам, пользуясь тем, что жены не было дома, позвонил? Но откуда он мог знать, что Юли нет, что она уехала? Означало ли это, что он притворялся всякий раз, когда она думала, что он спит или просто не слышит, не замечает ее, а на самом деле следил за ней, собирая доказательства ее неверности для того, чтобы потом бросить ей это в лицо… Вероятно, он уже репетировал роль жертвы, обманутого мужа, вместо того чтобы самому признаться в том, что у него есть любовница.

Ее колотило. Не слишком ли много разочарований за одну ночь? Мужчины, ее мужчины, которые каждый в свое время делали ее счастливой, отвернулись от нее, обратив свой взгляд на других женщин. Кроме Мажимеля, конечно. Вот уж поистине удивил так удивил. А она даже и не подозревала, что он любит мужчин. И мужчин, и женщин. Видимо, ему все равно.

Собирать какие-то вещи, укладывать чемодан у нее просто не было сил. Она достала небольшую дорожную сумку, куда бросила лишь самое необходимое на первое время, и вызвала такси. Взяла ноутбук, уложенный в специальную сумку, понимая, что без него, без Интернета она и вовсе пропадет, будет отрезана от внешнего мира, от друзей, от мамы и дочери. Она вышла из дома заранее, чтобы таксист своим сигналом не разбудил сладко спящего Патрика. Пусть он поспит, ее законный, хотя и никогда не любимый муж. Пусть…

С дорожной сумкой и ноутбуком она вышла из дома, спустилась по лестнице вниз, к калитке и, только оказавшись совершенно одна на пустынной улице, вдохнула полной грудью свежий утренний октябрьский воздух. На Юле была подбитая мехом легкая куртка, под ней – тонкий свитер. В джинсах и удобных мягких замшевых ботинках она чувствовала себя готовой даже к далекому путешествию. Вот только куда ехать, куда лететь или плыть – она еще не выбрала…

Единственным человеком, который простил бы ей ранний утренний звонок, был, конечно, Игорь Шубин. Она позвонила и, услышав знакомый голос, почувствовала, что может в любую минуту заплакать. Нервы были взвинчены до дрожи в теле, до тошноты.

– Алло? Игорь? Ты где?

– Юля? Что-нибудь случилось? – Голос его звучал в маленькой волшебной телефонной трубке как-то необыкновенно близко, согревая и успокаивая ее. – Ты почему замолчала? Ты здорова?

– Игорь, скажи мне, где ты. Дома? В агентстве? Главное, чтобы рядом с тобой не было Крымова.

– Его точно со мной рядом нет. Можешь быть на этот счет спокойна. Он – в Саратове, я – в Петербурге.

– Ты в Питере? Отлично. Я ушла от Патрика. Все подробности, как говорится, при встрече. Можно я приеду к тебе? Точнее, прилечу?

– Ты еще спрашиваешь? Конечно! Записывай адрес на всякий случай, но будет лучше, если ты позвонишь мне из аэропорта и скажешь, каким рейсом летишь. И я встречу тебя.

– Говори адрес, я записываю…

В такси ей стало плохо. Она на какое-то время потеряла сознание. Пришла в себя, когда водитель с перепуганным лицом тормошил ее и спрашивал, не позвать ли ей врача. Они были уже в аэропорту. Она замотала головой. Нет, ей не надо никакого врача. Ей нужен билет до Петербурга. Заплатив таксисту двойную цену, она попросила его проводить ее к кассе. Объяснила, что ей срочно нужно лететь в Россию, что она беременна, поэтому у нее такой нездоровый вид. Оказалось, что ближайший рейс в Петербург через три часа. Юля с водителем купили билет, затем позавтракали в кафе, после чего она отпустила его, поблагодарив и дав ему еще денег. Время до регистрации она провела, пролистывая взрослые комиксы и разгадывая оказавшиеся случайно в кармане ее дорожной сумки русские кроссворды. Из аэропорта она дважды позвонила Шубину, спросила, что он делает в Питере, а узнав, была несколько удивлена тем, что Шубина чуть не изнасиловали в квартире его клиентки.

– Ты приезжай, я тебе такое расскажу, – интриговал он ее, разговаривая с ней веселым голосом, она ужасно радовалась тому, что они скоро встретятся. – Не знаю, что произошло у тебя с Патриком, скорее всего ты просто вспылила, но я ему очень благодарен за то, что ты уже через несколько часов будешь здесь, со мной…

Он почему-то ни слова не сказал о Крымове, из чего Земцова сделала вывод, что Крымов уже поделился с Шубиным своей последней, связанной со своей личной жизнью новостью. Значит, он знает о существовании новой любовницы Крымова. Хотя почему бы ему и не завести кого-нибудь, раз Земцова бросила его в очередной раз? Ведь не поверила же она ему, его клятвам верности, уехала к Патрику… Если бы не уехала, может, они были бы вместе?

– Игорь, прошу тебя, не звони Крымову, не говори, что я лечу к тебе, хорошо? Не хочу его видеть. Меня все предали… И Патрик, и Мажимель, и Крымов… Видимо, мне нельзя заводить себе долгосрочных любовников или мужей. Мужчины, как визы. Бывают долгосрочные или туристические. У меня почему-то все туристические, на месяц в лучшем случае… Да и очень дорого они мне обходятся.

– Не плачь. Бог с ними… А кто такой Мажимель?

– Игорь, не бери в голову… Я назвала тебе номер рейса?

– Да.

– Вот и жди меня. Скоро встретимся, и я все расскажу тебе.

– Да, чувствуется, нам есть о чем поговорить… Хорошо, до встречи. Целую тебя, Юлечка.

Она вздрогнула. Она не помнила, чтобы ее кто-то называл Юлечкой.

В самолете она вспомнила Крымова, его флирт с девушкой, которую убили на Ивовом острове. Да уж, в самолете время тянется долго, и уж если рядом с тобой оказалась девушка, то почему бы не приударить за ней, не заморочить ей голову, чтобы время пролетело незаметно?

– Вы будете что-нибудь пить? – услышала она рядом с собой французскую речь и повернула голову. Мужчина смотрел на нее пристальным взглядом, как если бы хотел прочесть ее мысли. По левую сторону от него стояла стюардесса и предлагала напитки.

– Да, апельсиновый сок.

Мужчина, сидевший рядом с Юлей, отлично говорил по-французски. Француз? Или русский, долгое время проживший там? Еще один Крымов. Бледное лицо, впалые щеки, серые глаза и темные, с проседью волосы. Черный толстый свитер с белоснежной полоской выглядывающего из-под него воротника сорочки. Красивые кисти рук, скрещенные на животе. Девушка передала через него пластиковый стаканчик с соком.

– Узнайте, есть ли у них яблоки? – спросила Юля по-русски.

– Я плохо говорю по-русски, – ответил он на французском. – Что вы сказали?

Юля, обращаясь к стюардессе, спросила ее про яблоки. Ей ответили, что есть только апельсины.

– Тогда один апельсин. И ножичек, чтобы почистить.

Ей принесли апельсин, ножик, и она в присутствии стюардессы очистила его от кожуры. Все пальцы были в оранжевом и душистом соке. Девушка предупредительно протянула ей бумажную салфетку. Мужчина, отделявший Земцову от стюардессы, даже не пошевелился. По всей видимости, его раздражала вся эта возня с апельсином. Девушка ушла, Юля съела апельсин, достала из кармана джинсов носовой платок и тщательно вытерла пальцы.

– Знаете, я хотела бы, чтобы мой муж был таким же невозмутимым и неразговорчивым, как вы, – сказала она по-русски, даже не поворачивая головы к молчаливому соседу и надеясь на то, что ее все равно не поймут. – Но он, к несчастью, очень общительный. На вашем месте он бы раздобыл для меня килограмм апельсинов и собственноручно очистил их и скормил мне, а потом сказал бы, что влюбился в меня с первого взгляда. Представляете? И женщины верят ему. Все, кроме меня. Знаете, это даже хорошо, что вы не понимаете меня, а то бы я вам рассказала, как я теперь намереваюсь жить. Как мужчина. Сама буду выбирать, с кем мне быть, не стану ждать, когда ко мне подойдут и предложат себя. Вот если бы вы были в моем вкусе, я бы сказала вам, что у вас очень красивые серые глаза, что я просто не могу оторвать взгляда от ваших рук, они такие белые, пальцы длинные и, чувствуется, сильные… Зачем вы летите в Петербург? По делам? Вы бизнесмен?..

Она по-прежнему не смотрела на него. У нее начиналась истерика. Мужчина повернулся к ней и предложил виски.

– Да, да, я бы сейчас выпила.

Мужчина достал из небольшого черного кейса фляжку. Протянул ей.

– Вы плохо говорите по-французски, – сказал он. – Вам дать шоколад, чтобы заесть?

Юля отхлебнула виски и зажмурилась. Ей показалось, что она обожгла не только рот, глотку, но и все внутренности. Это нервы, подумала она.