Зима для троих

– Интернет никто не отменял, – не унималась она.

– Девочки, нельзя ли потише? – шикнули на нас из соседнего ряда. – Хотите обсудить личную жизнь, выйдите в ко-ридор!

Судя по тону и манере речи, это были какие-то незнакомые учительницы. Мы пристыженно замолчали и уставились на сцену. Я старательно делала вид, что слушаю Римму, а в голове тем временем крутились совершенно посторонние мысли. Училки оказались не правы: мне не хотелось обсуждать свою личную жизнь ни в зале, ни в коридоре, ни где бы то ни было еще.

Мой роман с одноклассником Ромкой Орещенко развивался прямо на глазах Ирки и Ольги со Светкой в десятом классе[1 - Подробнее читайте об этом в повести Анны Антоновой «Лето на Меркурии».]. После множества разнообразных перипетий мы все-таки остались вместе, но наши отношения надолго не затянулись. Будто настоящий интерес для нас представляла полудружба-полувражда. Мы повстречались немного, исполнили обязательную программу всех впервые влюбленных: киносеансы на последнем ряду с держанием за ручки, прогулки по городским улицам и паркам в такую погоду, когда хороший хозяин собаку не выпустит, медленные танцы на школьных дискотеках под завистливые взгляды девчонок и презрительно-равнодушные парней…

А потом нам стало скучно. Не было ни душераздирающего выяснения отношений, ни ссоры, просто мы потихоньку отдалялись друг от друга, встречались реже и реже, и наконец все свелось к формальному «привет-пока». Я не считала себя в чем-то виноватой, но вспоминать Ромку почему-то было неловко, и я старалась делать это как можно реже.

И вот Ирка, не знавшая о моих переживаниях, вторглась в ту область, куда я не хотела пускать даже себя. Впрочем, я сама виновата – первая затеяла провокационный разговор о парнях. Кстати, никто не отменял правила: лучшая защита – нападение.

– А у тебя как дела со своим? – наугад спросила я, опасливо покосившись назад.

Ирка та еще скрытница, из нее слова не вытянешь о личной жизни, и этим вопросом я намеревалась покончить со скользкой темой.

Мой расчет оправдался – подруга мигом поскучнела, пробормотала:

– С каким своим? – И на этом неприятная беседа благополучно завершилась.

Глава 2

В гостях у прошлого

Концерт шел своим чередом. Со всеми видами школьной самодеятельности мы были хорошо знакомы, благо в годы учебы активно принимали в ней участие. Время от времени на сцену приглашали выпускников разных лет, и они прочувствованно вещали о том, как любят родную школу и много лет по ней скучают.

– А нас почему не вызывают? – шепотом возмутилась я.

– Так ты же в реестр не захотела записываться, – напомнила Ирка. – Вот про нас никто и не знает.

– Да, правда, – с сожалением протянула я. – Зря мы так…

И тут, словно услышав меня, «королева» объявила:

– А сейчас на сцену приглашаются наши самые молодые выпускники – прошлого года!

Сердце екнуло, я начала неуверенно подниматься с места, недоумевая, откуда же про нас узнали, если в реестр мы так и не записались. Но вызывали, как выяснилось, вовсе не нас: на сцену уже поднимался парень в белой рубашке, черных брюках и с гитарой наперевес.

– Ромка! – ахнула я, запоздало осознавая, кого вижу перед собой.

Вот это сюрприз, всем сюрпризам сюрприз! Собираясь на школьный вечер, я вовсе не думала, что столкнусь с ним здесь… То есть вру, конечно, – еще как думала! В разных красках представляла себе нашу встречу. Правда, за время, которое прошло с нашего расставания, черты Ромкиной внешности, да и личности в целом, слегка выветрились из моей памяти, оставив лишь общий романтический образ.

Поэтому сейчас я со все возрастающим удивлением наблюдала его на сцене. Произнеся причитающиеся случаю слова – как он любит нашу школу и до сих пор по ней скучает, – Ромка сказал:

– А сейчас я бы хотел исполнить для вас песню. Все вы наверняка ее знаете, любите и смело можете подпевать.

Я против воли вжалась в кресло и крепко зажмурилась. Что он творит? С какой стати собрался петь и играть, он же никогда этим не занимался! Сейчас опозорится на всю свою любимую школу, а мне за него краснеть… Есть у меня такая дурацкая черта: испытывать неудобство за других. Я считала ее своим персональным глюком и очень удивилась, прочитав в Интернете, что в каком-то языке есть даже специальное слово для обозначения этого чувства.

После первых аккордов я услышала знакомые слова: «Когда уйдем со школьного двора под звуки нестареющего вальса» – и облегченно выдохнула: догадались поставить запись! Хватило ума у Ромки не петь самому. Но, открыв глаза, я испытала новое потрясение: пел именно он. И на гитаре тоже сам себе играл. И пел совсем неплохо – ничуть не хуже героя Дмитрия Харатьяна в фильме «Розыгрыш». Я посмотрела его продолжение, снятое несколько лет назад, заинтересовалась первоисточником и… влюбилась. Смешно сказать, в экранного персонажа – Игоря Грушко, которого сыграл Харатьян. Умом я понимала, что актеру давно уже не семнадцать, да и пел в фильме, как выяснилось, вовсе не он, но ничего не могла с собой поделать.

Зал взорвался аплодисментами. Я машинально захлопала вместе со всеми, но никак не могла прийти в себя. Может, это Ромкин двойник из параллельной вселенной? Ну не узнавала я в певце на сцене свою первую любовь. Что же могло измениться за такое недолгое время?

Ирка, видимо, без слов поняла мое состояние и с дополнительными вопросами не приставала. Вывел меня из анабиоза искрометный диалог на сцене, где появился новый персонаж, оказавшийся королевским казначеем.

– Дай нам, дружок, денег на праздник, – обратился к нему король.

– Нету, – развел руками тот. – В казне пусто.

– Что же нам делать? – подключилась к беседе королева.

– А вы попросите у шута, – посоветовал казначей.

Шут не замедлил появиться, и король переадресовал свою просьбу ему. Шут, покривлявшись, высыпал на колени королю горсть разноцветных бумажек, и на этом интермедия завершилась.

Мы с Иркой переглянулись и синхронно фыркнули. Нам уже не требовалось слов, чтобы обменяться мнениями об уровне школьной самодеятельности! Не спасал положения даже симпатичный «король» – одиннадцатиклассник, внешне чем-то неуловимо напоминавший Дмитрия Харатьяна. Да-да, после «Розыгрыша» я посмотрела все старые фильмы с его участием, новые меня по понятным причинам не интересовали. Только его совсем юный, времен «Розыгрыша», образ Игоря Грушко да гардемарина Алеши Корсака тронули мое сердце. Свое увлечение старыми фильмами я тщательно ото всех скрывала, чтобы не стать посмешищем среди подруг.

Остаток концерта я просидела как в тумане. Номера самодеятельности проскользнули мимо – не осталось ни малейшего желания насмехаться над ними. Меня волновала лишь одна мысль: где-то в одном зале со мной сидит Ромка, такой знакомый и в то же время чужой… Я и хотела, и боялась встретиться с ним.

Наконец королевский прием подошел к концу. Король с королевой церемонно распрощались с почтеннейшей публикой и удалились со сцены. В зале разом зашумели голоса, захлопали сиденья кресел. Мы с Иркой тоже поднялись и вместе со всеми двинулись к выходу, возле которого образовался затор.

Наконец нам удалось просочиться в коридор. Мы облегченно выдохнули, переглянулись и одновременно спросили:

– Куда пойдем?

Мы рассмеялись, но выбрать направление движения нам это ничуть не помогло. Народ активно рассасывался по своим бывшим классам, и нам, естественно, ничего не оставалось, как направиться в сторону кабинета информатики, к нашей любимой классной.

Татьяна Дормидонтовна нам почему-то совершенно не обрадовалась.

– Ой, девочки… молодцы, что зашли… Правда, мне скоро уходить надо… – скороговоркой выдала она.

Не понимая намеков, мы уселись за первую парту. В очередной раз меня кольнула жалость от того, что теперь мы здесь всего лишь в качестве гостей!

Мы немного побеседовали с классной, хотя она выражала явные признаки нетерпения и наконец прямо сказала:

– Извините, девочки, очень рада вас повидать, но мне пора! Надо кабинет запирать!

Мы вышли в коридор, разочарованно распрощались с Дормидонтовной и без всякой цели побрели по пустому полутемному школьному коридору. Выпускники либо разошлись праздновать в более интересные места, либо сидели по классам тихо – создавалось впечатление, что мы в школе одни.

Разыгравшаяся фантазия утихомирилась, я вернулась с небес на землю и теперь ясно понимала: пускай Ромка на-учился петь и играть на гитаре, он не стал от этого киногероем, его сделала таким я в своих мечтах. И даже если мы сейчас встретимся, никакого чуда не произойдет и ничего не изменится.

– Пойдем в старую школу? – неожиданно для самой себя предложила я.

Расставаться так скоро нам не хотелось, а идти больше было некуда.

– Зачем? – удивилась Ирка.

– Просто так, – пожала я плечами.

– Ну, пойдем, – без энтузиазма согласилась подруга.