Надо ли много говорить о том, как любим мы сегодня мчаться по жизни? Надо ли долго рассуждать о нашем неумении сосредоточиться даже на чем-то важном для нашей жизни? Ну и надо ли, в связи со всем этим, долго доказывать, что страдать по поводу своего греха – важнее и, может быть, даже целительнее, чем просто формально попросить прощения?
Покаяние требует сосредоточенности на том неблагом поступке, который совершил человек.
Что значит – требует сосредоточенности?
Требует времени; отключения от иных проблем и дел; выключения из обыденной, суетливой жизни.
Это трудно. Должен Вам сказать, что страдание – вообще противоестественное занятие для человека, а потому страдать всегда нелегко.
Поэтому бессовестные люди вовсе про покаяние не думают, а совестливые заменили его самобичеванием.
Самобичевание – это, если можно так выразиться, покаяние без разума, а значит, без страданий.
Я не верю людям, которые любят заниматься самобичеванием. На свете нет ничего проще, чем ругать самого себя. Если человек занимается самобичеванием публично – он, как правило, стремится к тому, чтобы его критические суждения о самом себе опровергли. Если же он занимается самобичеванием наедине с самим собой – это чаще всего означает, что он не хочет меняться и упивается собственной греховностью, нередко называя ее самобытностью.
Ругать себя гораздо проще, чем страдать по поводу собственной греховности. Первое, как правило, приводит к тому, что человек начинает себя жалеть. Второе – к тому, что он начинает себя переделывать.
Почему, когда человек страдает по поводу совершенного греха, ему необходим нравственный авторитет, с которым можно поделиться своим страданием?
Покаяние – это облегчение участи человека, а не «утяжеление» ее.
Желание каяться появляется тогда, когда уже нет никаких сил бороться с собственным грехом и возникает необходимость поделиться. Поскольку мы договорились о том, что грех – это нарушение собственного нравственного закона, то каяться нужно перед теми людьми, которые являются для нас нравственными авторитетами.
Но ведь Бог – безусловный Нравственный Авторитет, зачем же еще искать людей?
Ну, во-первых, как мы сказали, покаяние известно не только верующим, но и атеистам.
Кроме того, увы, многие из нас Божьего Суда боятся меньше, нежели мирского. Не будем обсуждать, хорошо это или плохо, это – факт.
Если бы люди Божьего Суда боялись больше, чем суда людского, мы жили бы совсем в ином, куда более гармоничном мире.
Большинству из нас важно, чтобы был человек – свидетель нашего покаяния. Такой свидетель убережет нас от повторения ошибки.
В чем глубинный смысл покаяния?
Покаяние – это некая нравственная гарантия того, что мы не повторим греха.
Понятно, что абсолютной гарантии быть не может. Однако говорить хоть о какой-то уверенности в том, что мы не повторим предыдущих ошибок, можно только при следующих условиях:
– если покаяние не просто «прошение о помиловании», а подлинное страдание;
– если покаяние – единственная возможность эти страдания излечить;
– если у покаяния нет никакой практической цели; человек кается не для того, чтобы получить некий практический результат, а потому, что не может продолжать жить без покаяния: грех разрывает его;
– если есть свидетель нашего покаяния. В идеальном случае – это Бог, в любом случае это нравственный авторитет.
Вот теперь можно ответить на вопрос, который мы задали в начале главы (если не позабыли): почему человек, не знающий покаяния, имеет явные признаки идиотизма?
Во-первых, потому, что такой человек вовсе не думает о своей душе, то есть не занимается ее лечением.
Человек, никогда не знавший покаяния, подобен тому, кто серьезно болен, но не обращается к врачу, надеясь на чудо.
А во-вторых, потому, что такой человек будет регулярно повторять одни и те же ошибки. И даже если, предположим, он не верит ни в Бога, ни в душу, жизнь его будет чрезвычайно осложняться обилием всевозможных «граблей».
Человек, никогда не знавший покаяния, подобен тому, кто постоянно с первозданным удивлением наступает на одни и те же грабли.
Может быть, я неверно трактую покаяние?
Может быть. Это относится и ко всем прочим словам в «Универсальном многослове».
Ведь никто не знает истины, правда?
Но никто и не мешает нам об истине поговорить.
XI. Истина
Вот Вам, пожалуйста, понятие, с которым, казалось бы, все обстоит предельно просто – даже обсуждать, в общем, нечего.
Господь сказал: «Я есмь Истина».
Что тут спорить и обсуждать?
Истина есть жизнь по законам веры, по заповедям Господа.
Заповеди Господни – они ведь не только для верующих людей путеводители, они – всеобщие. Бог плохого не посоветует. Живи по ним – будешь жить с истиной.
Слово «истина» имеет тот же корень, что слово «исток». Что такое исток? То, из чего произрастает жизнь: Божье Слово и Дело. Вот – исток. Вот – истина. Вперед!
Однако следом за Богом всегда идут философы. В Древней ли Греции, в Древнем ли Риме, в России, в Европе – да где угодно! – философы всегда идут вслед за Богом.
Философы – это мыслители, которые объясняют людям то, что, как им кажется, Господь не объяснил вовсе или объяснил не до конца верно.
Причем философы – это не только те, кто философствует профессионально. Философом является каждый из нас, и Вы в том числе.
Почему?
Потому что каждый из нас – осознанно или нет, формулируя словами или просто размышляя – формирует философию собственной жизни, исходя из которой и существует.
Психофилософия исходит из того, что
собственную философию жизни выстраивает каждый человек. И каждый по-своему понимает, что есть истина.
Истина – субъективное понятие.
Нет ни одного постулата, ни одной максимы, которые приняли бы не то что все, а хотя бы большинство людей мира.
Любая истина реальна лишь для какой-то группы людей. Она может быть большей или меньшей, но нет такой истины, которую бы принимали все.