Вейгард

Демоны кинулись ко мне, но на том самом месте, где только что стоял Дундель, внезапно появился яростный Ваакхмерит, весь окруженный языками фиолетового пламени. Его массивное тело и исходящий от него невыносимый жар снова преградили охранителям путь. Могу поклясться, их отвратительные морды в это мгновение отразили искреннюю озадаченность, а я снова захохотал.

Мозг уже совсем отказывался мне подчиняться, переходя постепенно к самостоятельной жизни. Хорошо хоть, что он охвачен не злой волей Заклинателя, а обыкновенным умопомешательством. Я смеялся и смеялся, держался рукой за живот и никак не мог успокоиться.

Языки пламени вокруг демона-истребителя померкли, а затем и вовсе исчезли, оставив на белом песке черные следы гари.

– Веселишься? – бросил Ваакхмерит, сощурившись, его железные зубы издали противный скрежет. – Мелкая сволочь была тут?

Я прекратил хохотать, закашлялся и утвердительно затряс головой:

– Я думаю, что тут все – мелкие сволочи, все до одного… Включая меня самого! Ты знаешь хотя бы, что я могу самому себе безнаказанно отвешивать оплеухи? Вот смотри. – Я звонко шлепнул себя по щеке. – А? Как?

– Похоже, ты не в себе. – Демон-истребитель посмотрел на меня как-то странно. – Надо бы тебе, наверное, отдохнуть. Со мной было, помню, раз такое, меня тогда вызывали в женский монастырь чуть ли не каждый день, совершенно задергали. Нравилась им, видишь ли, моя мускулатура. Мать-настоятельница – та еще штучка, жаль, охранительный знак умело чертила. Нельзя так часто работать, нельзя, да уж я тогда…

Он открыл пасть, собираясь, как и Щелчок давеча, поведать мне что-то крайне занимательное, но тут один из охранителей невежливо пихнул Ваакхмерита бронированным кулаком в спину. Демон-истребитель выпятил вперед челюсть, пошевелил ею, словно раздумывал о чем-то, медленно повернул голову, поглядел через плечо и вдруг, развернувшись всем телом, разразился торжествующим смехом, от которого у меня мурашки побежали по телу.

– Бог меня побери! – проревел он. – Ну привет, гаденыши! Что?! Думали, я никогда уже из камушка не выберусь? ан все не так вышло! Не по-вашему! Ваакхмерит еще вас всех похоронит! Все-э-эх!!!

Последние его слова не внушали надежд на счастливое разрешение всей этой истории. Интересно было бы узнать: это протяжное «всех» действительно относилось ко всем или же это просто фигура речи, благодаря которой демон хотел придать больше веса своим словам. Уроки придворного преподавателя риторики Альфонса Брекхуна не прошли для меня даром – я еще мог отличить фигуру речи от вполне серьезных угроз. Или это все-таки не фигура речи?..

– Ну, ты! – проревел один из охранителей и протянул к Ваакхмериту лапу, намереваясь отодвинуть его с дороги и наконец добраться до меня…

Я и глазом не успел моргнуть, увидел только, как дернулась мышца на широченной спине демона – охранитель взмыл в воздух и врезался бронированной башкой в потолок. Со вторым истребитель вступил в короткую рукопашную схватку – пнул его ногой в живот, ударил в челюсть, снова в живот, два раза в лоб, ребром ладони по горлу. Затем схватил поперек туловища, гикнув, бросил вниз и, упав на колено, опустил тяжелый кулак на грудь охранителя, так что тот шумно выдохнул воздух и затих.

Ваакхмерит не медля принялся зарывать поверженных врагов в песок. Проделывал он все с неимоверной скоростью. Думаю, из него получился бы отличный могильщик, но доносить до демона свежую идею я на всякий случай не стал – обидится, чего доброго. На том месте, где еще недавно лежали охранители, вскоре высилось два белых кургана…

– Так-то! – сказал Ваакхмерит, вскинул вверх огромные лапы и опять пропал, словно его и не было.

– Эй-эй, а как же мое желание?! – вскричал я. – Как насчет того, чтобы доставить меня на поверхность?! – Но истребителя и след простыл.

«Вот она, демоническая благодарность», – подумал я и сплюнул в песок. Плевок получился кровавым – толстые охранители, отбирая меня друг у друга, расквасили мне губы и несколько раз приложили по носу.

Я сполз по стене и на некоторое время затих, погрузившись в тяжкие раздумья.

После всего происшедшего у меня стало складываться смутное ощущение, что в Нижних Пределах по какой-то необъяснимой причине творится совершеннейший бардак.

Демоны гоняются друг за другом, исчезают, когда захотят, и появляются тоже совершенно неожиданно, дубасят охранителей, которых, может быть, тут поставили по серьезному делу. Да и вообще – они народ служивый, какой с них спрос, хотя и мерзкие сволочи, конечно. К тому же все вокруг грязно ругаются, орут, пьют, играют в азартные игры, творят непристойности и, как я успел заметить, страдают крайней степенью идиотизма. В общем, ведут себя обитатели Нижних Пределов вовсе не так, как полагается вести себя порядочным силам тьмы, а как рядовые обыватели из Внешнего мира.

Я покачал головой, осознав вдруг, что ничто в мире не может быть эталоном определенного рода – любой порядок, если только приглядеться к нему повнимательнее, на деле – хаотичное скопление самых несоединяемых вещей и их качественной сути. Вот и Нижние Пределы, бог их побери, оказались вовсе не средоточием вселенского зла, как можно было ожидать, а настоящей кашей из разрозненных составляющих. Мне вдруг пришло на ум, что, возможно, и Нижние Пределы, и Внешний мир были созданы одним Творцом. И было у него, судя по всему, в голове не так много серого вещества. Или в тот период времени, когда он ваял Вселенную из звездной глины и межгалактических экскрементов, у него в погребе все еще оставалось слишком много светлого эля и соображать ясно он попросту не мог. Потому и сотворил нечто невообразимо хаотичное – Нижние Пределы, Внешний мир, Небеса (если они, конечно, есть) и женщин…

Продолжая размышлять о несовершенстве мироустройства, я подошел к карлику. Куксоил пребывал в блаженной бессознательности – чему-то сладко улыбался, пускал желтые слюни и нежно посапывал, шмыгая длинным носом. Я решил, что, пожалуй, не стоит его беспокоить. Пусть полежит, отдохнет, наберется сил. Меня порядком утомила его непонятливость. Впрочем, была у меня и другая, надо сказать, весьма значительная причина оказаться от карлика как можно дальше. Сам я после длительного заключения отнюдь не благоухал аки розовый куст и вполне отдавал себе в этом отчет, но Куксоил вонял так, что временами рядом с ним мне казалось, будто я совсем не могу дышать и сейчас попросту задохнусь. Поэтому я мысленно попрощался с маленьким горбатым вонючкой и отправился в обратный путь по подземным коридорам, намереваясь отыскать в одной из ближайших пещер что-нибудь или кого-нибудь, кто поможет мне выбраться на поверхность.

Раз Нижние Пределы сильно напоминают Внешний мир, значит, и существа, обитающие здесь, не могут все сплошь быть мерзкими тварями, служителями вселенского зла и жестокими колдунами, коллекционирующими бессмертные души, – встречаются среди них и вполне безобидные создания. Взять хотя бы Куксоила – он совсем не тянет на воплощение вселенского зла. Да и демонический пес Гырга при всех своих явных недостатках показался мне довольно предсказуемой и простой зверюгой – как он славно крутил длинным хвостом и шлепал им себя по круглым бокам, когда я подкармливал его зловонной жижей и лелеял планы спасения…

Путешествие явно затянулось. Я все блуждал и блуждал по подземным коридорам и вовсе не был уверен, что не хожу по кругу – вполне возможно, вскоре передо мной опять окажется пещера с курганами охранителей.

Несколько раз, когда ощущал, что силы меня окончательно оставили, я ложился на горячий песок и забывался тревожным, коротким сном. Меня будил невозможный жар. Тогда я вставал и отправлялся дальше. Надо было идти вперед, если я хотел остаться в живых.

Тишина в отсутствии зловонного карлика опять стала мне досаждать: она давила на уши, обманывала слух, ее гулкая, всасывающая сознание глубина сводила с ума, делала разум таким же пустым, как она сама. Вскоре я понял, что говорю сам с собой, точнее, бормочу что-то себе под нос. Вот тогда я действительно пожалел, что не взял с собой Куксоила. Своими причитаниями (даже шмыганьем носом) он не давал мне окончательно сойти с ума в абсолютном безмолвии этого пустынного круга. Участь моя вдруг стала для меня очевидной. Скорее всего, к тому моменту, когда голод окончательно убьет меня, я утрачу последние крупицы разума. Мне будет, возможно, казаться, что я не один, а меня много – целая армия Дартов Вейньетов вышагивает по подземным лабиринтам Нижних Пределов. А может, мне покажется, что я вовсе уже не в царстве зла, а в столице Центрального королевства – Мэндоме. Я увижу учебный класс, обеденную залу, фехтовальные чучела на заднем дворе, встречу и поцелую Грету, дочку герцогини Гадсмита… А сам в это время буду умирать, лежа в раскаленном песке.

– …в раскаленном песке. – Эхо донесло до меня последние слова, и я понял, что снова говорю вслух…

– О боже! – крикнул я, и эхо снова откликнулось: – «Боже… оже… же». А потом проговорило вдруг нечто несусветное, какую-то тарабарщину, хотя я мог поклясться, что не открывал рта…

А через мгновение опять в звенящей тишине прозвучал отклик эха. «Овь… Ова… Овь… Ова…». Но я же молчал! Я стал прыгать и трясти головой в надежде прогнать наваждение. Но оно вовсе не собиралось меня покидать, а продолжало мучить отрывистыми отзвуками моего голоса. Моего голоса?! Я замер, потому что понял вдруг, что слова, приносимые эхом, принадлежат вовсе не мне. Говорил кто-то другой. У неизвестного был приятный, хотя и порыкивающий довольно зловеще, баритон.

«Вот черт! Здесь кто-то есть! Я нашел кого-то».

Я поспешил на голос, не задумываясь о том, что, может быть, впереди опасность еще большая, чем охранители.

Через пятьдесят шагов я выбрался к пещере, в которой кто-то громко выкрикивал обрывки фраз и даже целые предложения. Стоило лишь повернуть за угол – и я оказался бы с шумным незнакомцем лицом к лицу. Я решил не торопить события и остановился, прислушиваясь к звуку его голоса и стараясь определить, что именно он говорит…

Поначалу я просто не поверил собственной удаче. Для Нижних Пределов незнакомец был самым нетипичным существом – он сочинял стихи! Слагал вслух целые поэтические строфы и замолкал на некоторое время, чтобы их записать, – я слышал, как он водит пером по бумаге. Сладостный этот скрип напомнил мне занятия нашего придворного поэта Андерия Стишеплета в учебном классе фамильного замка.

Я подкрался ближе и выглянул из-за очередного каменистого выступа. К своему удивлению, я увидел, что это вовсе не человек с изящной внешностью пиита, а здоровенный демон ростом в два с лишним метра. Он ходил по пещере и громогласно выкрикивал:

Вот я чужие снова поджигаю…
Вот я чужие снова…
Вот снова я чужие поджигаю писи…

Тут он рухнул возле стены, расплескав в белый песок чернила. Падение произошло настолько стремительно, что мне показалось, будто он потерял сознание. На деле же демон просто собирался записать очередную удачную строку. Перо в крепкой лапе пришло в движение и что-то быстро застрочило по бумаге. Он замер ненадолго, наморщил складчатый лоб, затем снова принялся писать. Творческий процесс явно затянулся, он все царапал и царапал буквы, вычеркивал и снова вписывал что-то, потом поднялся на ноги и опять зашагал туда-обратно, выкрикивая на ходу:

Вот снова я чужие поджигаю писи,
кричит несчастных вымученный хор,
слагаю из страданий я изысканный узор,
из поп, из спин, ушей, из потных лысин.
Жесток я очень, очень я хитер…

– О да!!! – возопил демон-поэт и принялся прыгать к потолку, размахивая увесистыми кулаками. – О да, о да, о да! Я велик. ВЕЛИК!!! Я – настоящий поэт.

Тут он замер и уставился на мою торчавшую в проходе физиономию – пораженный диковинным зрелищем, я совершенно забыл про осторожность. Демон оскалил пасть в кошмарной гримасе и ткнул в меня пальцем:

– Эй ты, а ну сюда шагами путь измерь, посмотрим что за зверь ты… а может, и не зверь?

Поскольку я испугался и не двигался с места, он проговорил:

– Сюда шагами путь, сказал, скорей измерь, посмотрим, одноглаз, что затаил ты на уме…

Одноглаз. Я скрипнул зубами от ярости и тут же нашелся:

– И ничего я не таю ни на уме, ни где-нибудь еще, я просто очень был стихами восхищен.

– Вот как? – обрадовался демон и улыбнулся во всю пасть. – Так ты и слагать их мастер, как я погляжу. А ну иди сюда, сюда иди, говорю… Да не бойся, не обижу!

Бежать было бесполезно, здоровенный и не в меру зубастый поэт конечно же быстро настиг бы меня, поэтому я нехотя вышел из прилегающего к пещере подземного коридора и остановился. Подходить ближе я опасался – неизвестно чего ждать от этого любителя поэзии. Судя по его стихам, вряд ли что-нибудь хорошее. Я содрогнулся, представив, как он осуществляет на практике первую строку своего недавнего творения. По всей видимости, у него богатый опыт в такого рода делах. Все поэты немного не в себе…

– Ты что, одноглазый, делаешь в охранительном чертоге? – поинтересовался демон и нахмурился.

– Не знаю, – честно ответил я, – свалился сюда. Так получилось.