Апокалипсис XX века. От войны до войны

Только теперь Германия уже немного поднялась и готова была сопротивляться. Не вооруженным путем: воевать с французами не было никаких сил. Но правительство Ф. Эберта призвало немцев к «пассивному сопротивлению» – то есть забастовать и ни в какие отношения с оккупантами не вступать. А зарплату будет выплачивать центральное правительство. Это решение повлекло за собой новый виток инфляции, но и французам оно дорого обходилось.

Правительство Эберта отозвало из Франции и Бельгии своих послов, то есть разорвало с ними дипломатические отношения. Оно опубликовало и передало по радио воззвание Эберта «К германскому народу».

Одновременно ЦК КПГ принял свое «Воззвание к немецкому народу», в котором призывал социал-демократов и профсоюзы к созданию Единого фронта для борьбы с оккупацией и одновременно – с правительством.

В самой Рурской области поднималась волна активного сопротивления. Мало того, что местное население вело полу-партизанскую борьбу. Члены «ушедших в подполье» добровольческих корпусов направлялись в Рурскую область для проведения секретных акций. И эти отряды, и местные, получали от рейхсвера финансирование, вооружение и взрывчатку. Это очень напоминало действие офицерских организаций в России, но у нас офицеры воевали с большевиками, а немецкие в Руре – с французами.

Члены тайных организаций нападали на франко-бельгийские отряды, уничтожали отдельных оккупантов и их группы, взрывали железнодорожные пути, мосты и вокзалы, нарушая систему вывоза рурского угля в счет репараций во Францию и Бельгию.

26 мая 1923 года за совершение такого диверсионного акта французы расстреляли обер-лейтенанта Альберта Лео Шлагетера. Это была культовая фигура: герой освобождения Риги от красных, он воевал против Рурской Красной Армии и польских войск в Верхней Силезии. Везде отличился, пользовался огромной популярностью. По всей Германии прокатилась волна возмущения.

Но особенно немцев беспокоило то, что французы начали организовывать местный сепаратизм. Именно что организовывать: исходно его в Рурской области не было и появиться ему было неоткуда.

РЕЙНСКИЙ СЕПАРАТИЗМ

Теперь же местных немцев пытались подкупить идеей, что, отделившись от остальной Германии, они заживут намного легче. «Рейнскую республику» французы провозглашали и во время первых двух оккупаций Рура, но теперь эту идею поддержали такие люди, как тогдашний обер-бургомистр Кельна Конрад Аденауэр. Трудно поверить, что будущий канцлер в молодости пошел в сепаратисты, а вот поди ж ты.

Большими друзьями и политическими единомышленниками Конрада Аденауэра стали банкир Луи Гаген-Леви, офранцуженный еврей, и глава большой промышленной фирмы Отто Вульф… Большой друг СССР, поставлявший большевикам оборудование для нефтедобычи, он тоже «обвинялся» в частично еврейском происхождении.

Позже К. Аденауэра так и оправдывали: мол, «развели» его евреи, обманули и сбили с толку. А тогда эта троица провозгласила курс на создание «самостоятельной республики Рейнланд».

Желающие «отделяться» нашлись: на французские деньги подкуплено было немало «пролетариев», и в конце октября – начале ноября 1923 года Аахен, Бонн, Кобленц, Трир, Висбаден и другие города захлестнула волна беспорядков. Конечная цель – отделить от Германии Пфальц и Рейнскую область.

21 октября 1923 года рейнские сепаратисты захватили государственные и общественные учреждения Аахена.

Во главе «армии борцов с немецкой оккупацией» стоял некий Матесс – личность очень неопределенного происхождения. Этот человек офранцузил свою фамилию и вместе Матесса стал Матиссом, демонстративно носил берет французского покроя вместо традиционной немецкой шляпы. Временами он, если не забывал о такой необходимости, говорил по-немецки с акцентом. Фигура опереточная, но винтовки-то у сторонников Матесса-Матисса были настоящие.

22 октября «сепаратисты» вылезли в Трире, Кобленце, Висбадене, Бонне и в других городах. «Рейнскую республику» впопыхах провозгласили в двух городах сразу: в Аахене и в Кобленце. Может быть, потому, что президентов у нее оказалось сразу два: Матисс-Матесс и Отто Вульф. Французы сразу же признали эту республику и помогли ей деньгами.

В городе Шпейере провозгласили «Пфальцскую республику». Ее тоже было признали, да вот незадача: 31 марта 1923 года фрайкоровцы из «бригады Эргардта» убили «президента» «Республики Пфальц» Смеетса. Новый не решился появиться, и «независимый Пфальц» умер, не родившись.

«Войска» «Республики Рейнланд» тоже драпали при одном появлении добровольцев. Французы вступались за «рейнландцев», но получалось не очень хорошо: фрайкоровцы убивали предателей почти что у них на глазах.

Правительство Германии ситуация заставила еще больше полюбить свою разбитую в Мировой войне, нищую, передравшуюся сама с собой, но очень надежную армию.

Всячески обходя ограничения Веймарского договора, правительство начало создавать отряды «черного рейхсвера», то есть не учтенные нигде вооруженные отряды. Своего рода «теневая армия». Теперь таких «вооруженных теневиков» признало правительство и стало им помогать. Черный рейхсвер мгновенно стал вдвое больше «белого» и составил около 200 тысяч штыков. Подумывая о новой войне с Францией, правительство допускало утроение численности рейхсвера с доведением ее до 1 миллиона штыков и сабель.

Весьма патриотично, но опять же требует расходов… А инфляция галопирует.

Что очень помогало: в ходе Гражданской войны сложилась система взаимодействия официально существующего рейхсвера, запасных частей и добровольческих отрядов.

В результате получалось, что хотя Генерального штаба и нет, а на самом деле он есть: генерал Ганс фон Сект, глава рейхсвера. Хотя диверсионно-партизанские отряды в Руре действуют каждый сам по себе, а на самом деле ими всеми руководит ветеран боев в Прибалтике подполковник Йоахим фон Штюльпнагель из Руководства сухопутных сил. А несколько сот миллионов золотых марок были израсходованы на приобретение боеприпасов и вооружения в нейтральных зарубежных странах по тайным каналам рейхсвера и доставлены в Рур.

Партизаны и военизированные организации должны были всячески вредить оккупационным войскам, чтобы у тех «горела земля под ногами». Пока не подойдут основные части… Если дойдет до войны.

Все шло к тому, чтобы объявленное правительством Фридриха Эберта «пассивное сопротивление» на определенном этапе перешло бы в «активное». То есть, попросту говоря, к резне занимавших Рурскую область франко-бельгийских войск… Что послужило бы началом новой войны.

Рейхсвер уже в 1921–1922 гг. не исключал возможности новой войны с Францией. В 1923 году он ждал только сигнала.

Фон Сект и его окружение готовы были воевать не только в Руре. Они разрабатывали планы молниеносного захвата Верхней Силезии и северной части Богемии, то есть Чехии. Он намеревался действовать вместе с австрийскими и венгерскими монархистами. Мир оказался на пороге новой войны.

КЮСТРИНСКИЙ ПУТЧ

Тайная резервная армия, «черный рейхсвер», официально числилась в составе «трудовых команд». Четыре такие трудовые команды располагались в Кюстрине, недалеко от Берлина.

Глава этих соединений, майор Б. Бухрукер, решил, что если он совершит марш на Берлин и разгонит правительство, то рейхсвер во главе с X. Сектом окажет ему поддержку. В ночь на 1 октября 1923 г. «черный рейхсвер» восстал, но за Бухрукером не пошел. В «марше на Берлин» участвовал лишь маршевой батальон, стянутый в Кюстрин, и батальон капитана Вальтера Штеннеса… А был В. Штеннес личностью, очень склонной к авантюризму. Будущий штурмовик, он сильно подозревался в связях с советской разведкой, а позднее стал начальником личной охраны китайского диктатора, генералиссимуса Чан Кайши.