Сказка о смерти и нежности

– Красивое имя – «Инга».

– Главное, что редкое, – продолжил знаменитую фразу из известного советского кинофильма Иван.

– И кто же у нас остался?

– Северина Яновна Таболина, директриса филиала. Ей, правда, уже за сорок. Но Инга говорит, что Северина – дама ухоженная, стройная, стильная и обладает горделиво-грациозной осанкой. Так что, безусловно, может заинтересовать определённый тип мужчин. Да и офис она покинула вчера до обеда… Но и здесь имеют место быть ярко-выраженные нестыковки. Во-первых, Таболина скандалила и ругалась – при свидетелях – с покойным Михаилом Абрамовичем. То есть, была с ним «на ножах». Вполне вероятно, что зимой её избили именно по указанию директора «Бабушкиного» парка. По крайней мере, я не исключаю такой возможности. А, во-вторых, Северина Яновна является лесбиянкой.

– Ерундовые и несерьёзные аргументы, – устало зевнув, заявил Яковлев. – Многие современные сексуально-озабоченные дамы являются, так сказать, всеядными. То бишь, охотно вступают в интимные отношения как с мужчинами, так и с женщинами. Бисексуалки, короче говоря… История с публичным скандалом? Весьма возможно, что они тогда ругались вовсе не из-за «Бабушкиного» парка, а, наоборот, по поводу своих личных отношений. Из нетленной серии: – «Милые бранятся – только тешатся…». Или же, к примеру, из-за банальной ревности. Или, допустим, для отвода глаз. Или раньше они, действительно, были «на ножах», а с месяц назад резко и плотно помирились. Из знаменитой серии: – «От ненависти до любви – один шаг»… Зимнее избиение Таболиной? Будем разбираться и выяснять. Будем… Не забывай, дружище, и о высокой бабульке в чёрных одеждах, которая в начале седьмого вечера шарилась по парку. А также о версии, предполагающей, что означенная старушка – это никто иная, как загримированная Северина Яновна. Да и ролевые сексуальные игры нынче в моде… Причина убийства? Допустим, что всё та же жгучая ревность. Ведь Михаилу Абрамовичу и тридцати пяти лет не было, запросто мог ещё и с другой барышней – помоложе Таболиной – шашни крутить. А Северина, мол, случайно узнала про это. Вот и закономерный результат…

– Значит, Таболина у нас является подозреваемой за номером «один»?

– Получается, что так. Но и алиби других девушек необходимо дополнительно и тщательно проверить.

– О чём это ты, Серенький? – непонимающе нахмурился Федосеев.

– Не напрягайся так, братец. Твоя Инга – вне подозрений, – успокоил Сергей. – А, вот, по двум другим сотрудницам филиала «ДорНии» есть вопросы. Кто, собственно, мешал секретарше, слегка покатавшись на «Мерседесе» по району, покинуть машину и направиться пешочком в «Бабушкин» парк? Никто, понятное дело, не мешал. Будем проверять… А бухгалтерша? Вдруг, она попросила кого-нибудь из подружек забрать дочку из детского сада, а сама, дойдя до главного входа в парк, преспокойненько отправилась на свидание с любовником? Будем проверять… Ладно, Ваня, возвращаемся в «парковый» офис. Надо задать нашему говорливому старичку ещё парочку важных вопросов…

В офисном помещении разгорался нешуточный спор между экспертом Феофанычем и заместителем покойного директора «Бабушкиного» парка – о роли и миссии Императрицы Екатерины Второй в общественно-политической жизни России восемнадцатого века.

– Отставить, деятели, – послушав с минуту аргументы спорщиков, велел Сергей. – Тут, понимаешь, убийство с отравлением, а они, брызгая слюной, всякую ерунду обсуждают.

– Какая же это ерунда? – искренне возмутился Пётр Петрович. – Без знания истории собственной страны невозможно построить современное гармоничное общество. А, вот, вновь наступить на те же самые грабли – раз плюнуть… Как наимудрейшая и наипрозорливейшая Екатерина могла проспать бунт Емельяна Пугачёва? Как, я вас спрашиваю? Где же здесь, господин майор, ерунда? Тем более что и знаковый 2017?ый год уже не за горами. С таким легкомысленным отношением к урокам истории можно и до новой революции доиграться. Проснулся утром, выглянул в окно, а там – сплошные баррикады…

– Всё равно – отставить. Не до того… Скажите, любезный, а та женщина, что обнаружила труп Михаила Абрамовича и позвонила, она не представилась?

– Никак нет, господин майор. Сообщила – сквозь слёзы и всхлипы – о находке, разъяснила – через пень-колоду – где нашла, а после этого отключила связь.

– А номер её мобильника на экранчике, часом, не высветился? На экранчике мобильного телефона вашего вечернего «дежурного по аттракционам», я имею в виду?

– К сожалению, нет. Петрович тоже удивлялся по этому поводу. Наверное, у этой барышни какой-то хитрый телефон.

– Хитрый, говорите? – усмехнулся Яковлев и многозначительно подмигнул Ивану, мол: – «Имеет место быть камушек в «секретарский» огород. Такие телефоны (вернее, телефонные «симки»), действительно, на дороге не валяются. Но через знакомых «фээсбэшников» достаются элементарно и без всяких проблем. Сперва, мол, отравила, а потом, выждав некоторое время, позвонила и сообщила о трупе. Нормальная такая версия. Рабочая…».

– Надеюсь, на этом ваши вопросы закончились? – заканючил заместитель директора парка. – Я старый и больной человек. Подагра и гастрит регулярно донимают. Мне доктор по весне предписал – ложиться спать не позднее двадцати двух ноль-ноль. У меня уже голова болит: наверное, давление – на нервной почве – подскочило…

– Последний вопрос остался. Нет ли у вас фотографий всех работников «Бабушкиного» парка?

– Всех? Нет, извините. У нас же отсутствует пропускной режим, вход на территорию парка свободный. Поэтому и сотрудников не фотографируем – за полной ненадобностью… Но несколько фотографий обязательно найду. Мы с покойным Мишей как-то задумали «Доску почёта» организовать. Вот, для неё самых лучших наших работников недавно и сфотографировали. А также ветеранов ВОВ и блокадников. Сейчас-сейчас…

Пётр Петрович, достав из верхнего ящика письменного стола тяжёлую связку ключей, подошёл к массивному сейфу, занимавшему дальний угол кабинета, открыл, покряхтев и позвенев ключами, толстую железную дверцу, извлёк из сейфа тощий тёмно-коричневый конверт и, бросив его на столешницу, пояснил:

– Здесь все фотографии. Девять штук. Изучайте, господа сыщики, на здоровье. Не жалко…

Сергей вытащил из конверта цветные фотографии, аккуратно разложил их на столешнице и поинтересовался:

– Ну, что скажешь, Иван Васильевич?

– Это она, – ткнув указательным пальцем в одну из фотографий, сообщил Федосеев. – Та самая старуха в чёрном.

– Точно? Ошибка исключена?

– Целиком и полностью. У меня отличная зрительная память.

– Какая ещё – старуха? – возмутился Пётр Петрович. – Это – наша уважаемая сотрудница, Нинель Алексеевна Чернова. Работает в парке с мая месяца текущего года – продавцом билетов на аттракционы. Отличается дисциплинированностью, вежливостью и аккуратностью. Ещё она – коренная питербурженка чуть ли не в десятом поколении. А вы, молодой человек, так Нинель Алексеевну обозвали. Старухой, понимаешь. Нехорошо, право слово…

– Был неправ, погорячился – покаялся Иван. – Извините за грубость и нетактичность, – а про себя подумал: – «Очередной неожиданный поворот образовался. И эта фамилия – «Чернова». Слышал я её где-то. Причём, совсем недавно…».

Глава пятая

Про нежность и смерть

Утро выдалось беспокойным и нервным. Уже ближе к рассвету бдительные заводские охранники задержали наглого «несуна» из ночной смены, пытавшегося перебросить через высокий заводской забор моток витой проволоки. Причём, проволока была непростой, а содержала – в составе своих прядей – целую кучу каких-то безумно-ценных и дорогущих редкоземельных металлов. Ивану пришлось составлять и подписывать огромную кипу разнообразных бумаг, а также решать – совместно с начальником «пятого» цеха и Председателем заводского профкома – наиважнейший и животрепещущий вопрос, мол: – «Передавать «несуна» в компетентные органы, или же удовлетвориться строгим выговором «с занесением» и лишением квартальной премии?». В конечном итоге, учитывая, что провинившийся являлся токарем высшей квалификации, никогда ни в чём подобном замечен не был и отработал на «Пролетарии» без малого двадцать пять лет, решили – «не передавать». Только решили – позвонила секретарша Генерального директора завода и пригласила на пушистый начальственный ковёр, мол: – «Шеф хочет лично пообщаться, а также и ознакомиться с вашими впечатлениями от первых дней работы…». Пошёл, конечно. Только начал делиться впечатлениями – позвонила Инга. Пришлось, скрипя сердцем, нажать на «отбой». Ничего не поделаешь. Впрочем, когда Генеральный директор отвлёкся на звонок «городского» телефона, Федосеев по-быстрому отправил «эсэмэску», мол: – «Сейчас разговаривать не могу. Как освобожусь – сразу же позвоню. Жди…». Но освободился он не скоро: Генеральный директор завода оказался человеком на редкость любопытным, внимательно выслушав нового подчинённого – относительно первых впечатлений от работы, он (автобиографию-то читал, как-никак), принялся задавать бесконечные и развёрнутые вопросы о дальних плаваниях по экзотическим морям-океанам. Пришлось, понятное дело, отвечать…