Выстрел

– Что с твоим голосом?

– А каким он должен быть? – вопросом на вопрос ответила жена. – После того, как ты при посторонних закатил мне такую жуткую сцену ревности? Минут пять выспрашивал про чужой мужской носок. При этих тупых и наглых ментах, которые старательно прикрывали ладошками свои издевательские и сальные улыбочки. Улыбки-то они вежливо скрывали, но и на ноги мои стройные пялиться не забывали…. Представляю, как красочно они потом будут описывать – сослуживцам и случайным подружкам – эту незабываемую театральную мизансцену. Доморощенный отечественный Отелло, душащий несчастную Дездемону незнакомым мужским носком, случайно обнаруженным на подоконнике…

– У меня был припадок. Естественно, с галлюцинациями.

– Ты не врёшь?

– Ни капли! – горячо заверил Ник. – Лейтенант был печальным и усталым Дон Кихотом, с копьём, на котором была наколота говорящая человеческая голова. Сержант превратился в краснощёкого Санчо Пансу…

– А я? Опять прикинулась каким-нибудь страхолюдным мутантом?

– Ты была в образе цыганки Кармен. Только уже пожилой Кармен, лет так пятидесяти пяти от рождения.

– Вот спасибо, милый, уважил! – обиделась жена, но тут же смягчилась. – Хотя, это уже гораздо лучше, чем двухметровая гусеница-кенгуру. Кармен, в общем-то, героиня положительная…. Ой, что я несу?! Как ты сейчас чувствуешь себя, Коленька? Голова не кружится? Где ты вообще находишься? В милиции?

– Нет, мы остановились по дороге. Во-первых, меня тошнило…

– Бедненький!

– Во-вторых, мне надо было срочно позвонить тебе.

Он коротко и сжато рассказал жене о своих умозаключениях и подозрениях, в соответствии с которыми ей надлежало в срочном порядке покинуть коттеджный посёлок.

– Хорошо, дорогой, как скажешь, – покладисто согласилась Мария. – На работу я выезжаю только через полчаса, так что успею побросать в сумки твои и мои вещи. Самые необходимые, я имею в виду. Встретимся вечером у моей мамы. Она будет рада приютить нас на несколько дней…. Не смей так мерзко хмыкать! Мне показалось? Ну-ну…. Тебя ведь отпустят к вечеру? – спросила с плохо скрытой тревогой в голосе.

– Будем надеяться. Я – как выйду из милиции – тут же поймаю такси и поеду к доктору Пал Палычу. Всё ему расскажу, проконсультируюсь, попрошу совета. А уже от него отправлюсь к своей обожаемой тёще, а ты…

– Ой, совсем забыла! – перебила жена. – Вечером же состоится общее собрание жителей нашего посёлка. Охранник Виктор напоминал с утра…. Может, я после работы вернусь в городок, схожу на собрание, послушаю, проголосую – за что попросят, а уже потом поеду к маме?

– И думать забудь! – разозлился Ник. – А если именно во время этого собрания и случится что-то страшное? Взрыв? Пожар? Очень даже логично получается: – « Глупые и наивные жертвы самостоятельно сбились в кучу. Где моя мощная граната?»…. Скажешь, что я не прав?

– Наверное, прав. Может, тогда стоит предупредить и всех остальных жителей посёлка? Соседи, как-никак…

– Кто нам поверит, сама подумай? А вот насмешек придётся выслушать – несчётное количество. Кстати, ты позвонила Ануфриеву? Передала координаты ментов? Звания и фамилии?

– Обижаешь, начальник!

– Молодец, Маришка! – облегчённо вздохнул Ник. – Тогда собирай вещи и езжай на работу. Встретимся вечером, у любезной и бесконечно доброжелательной Аделаиды Макаровны…. Шучу, не обижайся!

Попрощавшись с женой, он нажал на сброс и тут же набрал другой знакомый номер.

– Я вас слушаю! – томно и слегка манерно известил мобильник.

– Привет, Веруня! – непроизвольно улыбнулся Ник, узнав – по характерным ноткам-интонациям – голосок восемнадцатилетней внучки доктора Пал Палыча. – Дедуля-то дома?

– Здравствуйте, дорогой Николай Сергеевич! – в голосе послышались насмешливые и игривые нотки. – Давненько вы к нам не заезжали. Давненько! Я уже успела соскучиться. Вы так мило и бесподобно краснеете, когда я вам строю глазки…

– Вера, прекращай! – взмолился Ник. – Не до шуток мне сегодня. Позови, пожалуйста, Пал Палыча.

– А нет его! – радостно и бесшабашно сообщила девушка. – С утра был, да весь вышел…

– Куда это?

– А я знаю? Позвонил какой-то особо важный пациент. Дедуля тут же засуетился, засобирался, схватил свой заветный саквояж, да и шасть за порог…. А у подъезда его уже ждала машина. Чёрный «Мерседес»! Знать, пациент будет не из бедных. Да, дедуля тот ещё ухарь! Ему совсем скоро восемьдесят пять стукнет, а туда же…. Обожает денежку срубить по лёгкому. А мобильного телефона у него никогда и не было. Вы же знаете, что наш милейший старичок – ужасный консерватор, не признающий современных достижений цивилизации в областях коммуникаций, эстрады, поп-музыки и прочих невинных развлечений…

– Вера, хочешь, я тебе подарю бутылку сладкого итальянского шампанского, а к ней в придачу – большую плитку французского шоколада? – душевно и вкрадчиво спросил Ник, зная по собственному опыту, что внучка доктора имеет устойчивую склонность к длиннющим и скучнейшим телефонным монологам. – Самого чёрного и самого горького шоколада на свете?

– Конечно, хочу, – тут же притихла девушка. – Что я должна для этого сделать?

– Две простейшие вещи. Во-первых, передать уважаемому Пал Палычу, когда объявится, что я его ищу. Пусть позвонит мне. Вернее, пусть позвонит мне сразу же, срочно, обязательно и не откладывая…. Понимаешь? А, во-вторых, я сейчас отключусь, а ты на меня за это не будешь обижаться. Лады?

– Лады, гы-гы-гы, – замогильным голосом ответила трубка и разразилась короткими тревожными гудками.

– Что это было, дорогие товарищи? – неуверенно спросил Ник у окружающего пространства. – Верочка так изысканно пошутила? Или утренний припадок напоминает о себе?

Окружающее пространство тупо и равнодушно промолчало в ответ.

– Николай Сергеевич! – раздалось со стороны дороги. – Вы там, часом, не уснули? Может, помочь чем?

– Уже иду! Через минуту! – громко ответил Ник, и тихонько пробормотал себе под нос: – Спать-то как хочется, чтоб его…

Старший лейтенант, прислоняясь тощим задом к пыльному капоту УАЗика, встретил его вежливой улыбкой, и, непринуждённо махнув рукой в сторону, спросил – как бы между делом:

– Никого из старых знакомых не встретили возле кладбища? Вон, кстати, и автобусная остановка, где вы вчера свои фирменные кроссовки запачкали так неосторожно…. Так как по поводу приятной и неожиданной встречи?

– Нет, не довелось, извините, – хмуро пожал плечами Ник, непроизвольно оглядываясь в сторону алюминиевого навеса, рядом с которым было припарковано несколько автомобилей. – А на кладбище вообще никого нет, полное и бесповоротное безлюдье. Только покойники лежат за оградой. Тихонечко так, сугубо молча…

– Вот-вот! – подхватил сержант, выходя из-за машины. – Именно там, за кладбищенской оградой оно и лежало. В смысле, мёртвое тело. Молчаливое такое и бездыханное.

– Одно тело? – глупо спросил Ник.

– А сколько, по-вашему, их должно быть? – насторожился сержант.

– Да нет, это я так просто…. То есть, совсем не в курсе….

– Как это – «совсем не в курсе»? – искренне возмутился лейтенант. – Мы же вам, гражданин Нестеров, подробно объяснили: про убитую старуху, про двух идиотов на стареньких «Жигулях», задержанных на посту ГАИ с полным багажником парной говядины, про их путанные, неоднозначные и бредовые показания…

«Так, надо срочно выпутываться!», – внутренне напрягся Ник. – «Дон Кихот и Санчо Панса говорили одно, а лейтенант с сержантом – в это же самое время – совершенно другое…».

Он коротко откашлялся, недоумённо покрутил головой, и смущённо забубнил:

– Понимаете, мужики, мне сейчас не до того…. Какие убитые старухи, старенькие «Жигули» и парная говядина? Вы ноги моей жены видели? Вот то-то же! А тут чужой мужской носок валяется на подоконнике…. Понимаете? Вот я вас слушал, слушал, головой кивал, а сам – только об одном и думал. Догадываетесь, наверное, о чём конкретно? Так что, извините! Не слышал я ничего – из того, что вы мне рассказывали. Ни единого словечка! Повторите ещё раз, пожалуйста, если вам не трудно. И не подумайте, что это я так неуклюже шучу…

После минутного молчания первым высказался сержант:

– Что ж, дело насквозь понятное и знакомое. Ревность, она всегда приходит внезапно, без предупреждения, все мозговые извилины заполняя собой. Тем более что спор про этот подозрительный носок мы, действительно, слышали.…Повторим, Лёня?

– Повторим! – понимающе усмехнулся старший лейтенант, и пояснил для Ника: – Ты, братец, не смотри, что на Агафоныче обыкновенные сержантские погоны. Он у нас раньше работал старшим следователем прокуратуры. Причём, в самой Москве белокаменной, что характерно. А потом всякие и разные вороватые гады – примерно полтора года тому назад – вышибли его оттуда. И из прокуратуры, и из Москвы. С такой тухлой и скорбной характеристикой…. С волчьим билетом, короче говоря.