Дорога к вулканам

– Пивком балуются, – тут же определил Тим.

– Не балуются, а разминаются, – поправил опытный Сан Саныч. – Скоро и на водочку перейдут. Потому как молодые ещё. Избыточная энергия играет в одном месте, перехлёстывая порой через край… Ничего, полгодика проторчат на месторождении, пообтешутся, хлебнут лиха и слегка поугомонятся. Проходили уже в своё время. Как же… Когда мы полезем внутрь данного летательного аппарата? Может, через полчаса. Или, к примеру, через полтора. То бишь, когда загулявших пилотов отыщут и приведут в чувство… Кстати, Брут, а предстоящий-то полёт, он не из простых будет. Эксклюзив голимый и навороченный, достойный включения в знаменитую Книгу рекордов Гиннесса.

– И в чём тут фишка?

– По техническому паспорту дальность полёта Ми-8ПА составляет четыреста восемьдесят километров. А нам, учитывая маршрутные рельефные загогулины, предстоит пролететь порядка шестисот.

– Следовательно, будем делать промежуточную посадку? – предположил Тим. – Типа – для дозаправки?

– Ничуть не бывало. Безо всяких дозаправок полетим. И, что характерно, долетим… Какие такие хитрые технические секреты применяются? Во-первых, в Ми-8ПА предусмотрено двадцать восемь посадочных мест, но данный рейс на борт более пятнадцати пассажиров никогда не берёт. Во-вторых, вместо трёх штатных членов экипажа будет только два. В-третьих, на этой «вертушке» установлен более ёмкий бак для топлива, чем это предусмотрено заводскими документами. А, в-четвёртых, говорят, что в горючее здешние умельцы добавляют какие-то химические присадки… Ничего хитрого, если вдуматься. Обыкновенная русская смекалка. Привыкай, Брут…

Только через полтора часа к вертолёту, в сопровождении давешней мрачной тётки, подошли пилоты: низенький хлипкий старичок и высокий румяный юноша лет двадцати двух-трёх.

– Пассажирам – занять места, указанные в билетах! – густым шаляпинским басом неожиданно рявкнул визуально-пьяненький старичок. – Быстро у меня, бродяги неприкаянные! Взлетаем через семь минут…

В салоне вертолёта было от души накурено, да и устойчивый алкогольный перегар царил практически безраздельно: питерские геологи, оценив степень камчатской анархии, развернулись по полной и расширенной программе.

«Места, указанные в билетах?», – мысленно хмыкнул Тим. – «Никаких табличек с номерами здесь не наблюдается. Как, впрочем, и кресел, к которым означенные таблички и должны были бы крепиться. Вдоль бортов оборудованы широкие деревянные скамейки, а все вещи свалены посередине салона, в одну общую кучу. А два юных бородатеньких геолога, и вовсе, восседают на брезентовых раскладных стульчиках. Комфорт неземной, мать его комфортную…».

Они даже не успели толком устроиться, а двигатель уже надсадно загудел, вертолётные лопасти начали активно вращаться, и уже через пару-тройку минут Ми-8ПА, болезненно вздрогнув, уверенно оторвался от земли…

Сам полёт Тиму не понравился. Во-первых, пикник питерских буровиков продолжался: сизые клубы табачного дыма, пьяный галдёж, чавканье, «солёные» бородатые анекдоты, сплошной мат-перемат, жаркие карточные ссоры и громкое пение под раздолбанную и толком ненастроенную гитару. Во-вторых, очень неудобно было наблюдать через иллюминаторы за местностью, над которой они пролетали: приходилось постоянно выворачивать шею, от чего последняя нещадно затекала.

Сперва вертолёт пролетал над лесами и лугами. Потом внизу обнаружилось жёлто-бурое нагорье, по краям которого располагались приземистые кратеры вулканов и чёрные скалистые горы, чьи вершины прятались в низких светло-серых облаках. Где-то примерно через час на месте скучного нагорья возникла обширная речная долина.

– Искомая река Камчатка, – объявил Сан Саныч. – Теперь – до самых Ключей – пойдём над её руслом, игнорируя, естественно, все эти многочисленные и изысканные петли…

Река упрямо извивалась, изгибалась и усиленно петляла. Изредка на её берегах возникали населённые пункты.

– Елизово, – время от времени скупо комментировал Дунаев. – Мильково… Майский… Козырёвск…

К исходу третьего часа полёта старенький Ми-8ПА заметно устал: начал, время от времени, значимо подрагивать, а также резко, без предупреждений, «нырять» в разные стороны и вниз. Самочувствие питерских гуляк заметно ухудшилось: все легкомысленные разговоры стихли, а им на смену пришло глухое покашливание, сопровождавшееся дружным болезненным оханьем.

В какой-то момент даже терпеливый Клык не выдержал и несколько раз подряд жалобно взвизгнул, мол: – «Совершенно дурацкий и непотребный вид транспорта! Болтает и болтает. Того и гляди, стошнит… Опа, опять рухнули в очередную воздушную яму. Мать его… Как же блевать хочется. Прямо-таки неудержимо… А ещё и не видно ничего толком… Братец, надо будет по прилёту – в обязательном порядке – разжиться дельным мотодельтапланом. Ну, очень надо… Как, вообще, можно беспроблемно жить-существовать без надёжного и комфортабельного мотодельтаплана? Или, допустим, гидромотодельтаплана? А?».

– Никак нельзя, – согласился с псом Тим. – Попробуем разжиться. Обещаю. Точка.

– Подлетаем к Ключам, – любезно предупредил Сан Саныч. – Ухватись, Брут, покрепче. Одной ладонью за скамейку, а другой – вон за ту кожаную петлю, свисающую с потолка…

Предупреждение оказалось своевременным – вертолёт, резко накренившись по отношению к линии горизонта, заложил широченную дугу.

– Гав-в-в! – неуклюже повалившись на бок, от души возмутился Клык, мол: – «Что творите, сукины дети? Уроды грёбаные и недоделанные. Фокусники хреновы, а не дисциплинированные российские пилоты. Из-за вас, гнид пьяненьких, спиной ударился о ножку скамьи. Уточняю, о железную и ребристую ножку. Так вас всех и растак. Оптом и в розницу. И в хвост, и в гриву…».

За иллюминаторами дружно замелькали местные пейзажи: извилистая речная долина, множество крохотных озёр, ярко-зелёные ковры лесов и лугов, поселковые дома и домишки, тёмно-коричневые горы и, конечно же, величественные вулканы.

Наконец, вертолёт приземлился.

– Попрошу на выход, господа, граждане и товарищи! – насмешливым басом объявил пилот. – Вещички попрошу не забывать. Включая, понятное дело, пустые банки и бутылки, целлофановые пакеты из-под чипсов, а также промасленные газеты, в которые были завёрнуты бутерброды с ливерной колбасой и жареные куриные окорочка. И про окурки, мать вашу развратную, не забывайте…