Ромейский талисман

– Твоя мудрость достает до подножия Тенгри, о Араха!

– Моя мудрость не может заменить мне силы и молодости, – ответил шаман. – Если бы я мог, я бы отыскал волчицу и перегрыз бы ее глотку. Но я слишком стар. Тело мое все больше и больше обращается в тень, и я порой не могу разобрать, к какому миру я принадлежу больше – к этому или же к миру духов. Не мне суждено спасти народ хазар от русского волка.

– Тогда, может быть, это сделает Каган?

– Каган? – Старик не сдержал непочтительного смешка. – Что может сделать Каган, если боги против него!

– Значит, Хазария обречена?

– Да, если не найдется храбрый оглан, который, подобно тени, проберется в земли руссов и сделает то, на что у старого Арахи нет сил.

– Ты думаешь…

– О да! Я подумал, что Каган будет разгневан, когда ты привезешь ему мой ответ. Гонцу, принесшему черную весть, не позавидуешь. Но если гонец привезет нечто, что может смягчить гнев Ослепительного, грозовая туча над его головой может пролиться не разящими молниями, а золотым дождем. Голова волчицы в конской торбе поможет ему сохранить свою собственную голову.

– Пробраться в земли руссов? – Эзер-эльтебер воздел к небу руки. – О Араха, разве это возможно? Русь уже не та, какой была еще десять лет назад. Племена руссов объединились вокруг Киева. Руссы стали сильными и дерзкими и больше не желают платить нам дань. Их сила растет, русские города хорошо укреплены, и в них много сильного войска. Я сам это видел, клянусь! В последнюю войну мы потеряли очень много воинов, и Каган помнит об этом. Сейчас он не начнет войну.

– Кто говорит о войне, мальчик? Маленький отряд может пройти там, где не сумеет пройти большая армия.

– Я не боюсь смерти, о Араха. Я готов хоть сейчас с моими арсиями отправиться в русские земли, найти дочь Рюрика и убить ее. Однако прежде я должен вернуться в Итиль и сообщить Кагану о твоем толковании его сна. А потом…

– Потом будет поздно, – перебил колдун. – Наступает удобный момент, которого я ждал долгие годы. Упустим его – Хазарию ничто не спасет. Как ты думаешь, почему Каган отправил ко мне именно тебя, Эзер-эльтебер? Это была моя воля, я внушил ему, чтобы он выбрал тебя. Ты мне нужен. Ты поможешь мне уничтожить волчицу. А я помогу тебе найти ее.

– Клянусь духами предков! – в изумлении воскликнул сотник. – Вот оно как! И что же мне делать?

– Слушаться меня. Я дам тебе оружие, перед которым руссы будут бессильны. Оружие, которое создано силой Темного мира. Оно сделает тебя и твоих воинов непобедимыми. Доверься мне, мальчик, и ты увидишь, что древние боги Хазарии могущественнее новых богов, которым вы опрометчиво стали поклоняться. Их дар защитит тебя и посеет ужас в сердцах врагов.

– Мне кажется, ты очень хочешь увидеть голову волчицы в моей торбе, – со слабой улыбкой сказал Эзер-эльтебер.

– Не я – Темный мир. У него свои счеты с Рюриком. А я еще и хазарин, и руссы – мои заклятые враги. От тебя не потребуется ничего, только твое согласие принять мой дар.

– Если это хорошее оружие, я с благодарностью его приму.

– Это лучшее оружие из всех, и называется оно Ужас. Поверь, оно гораздо смертоноснее стрел и мечей. Вы станете тем клинком, который поразит Русь в самое сердце и избавит Хазарию от грядущей гибели!

– Я всего лишь скромный воин. Смогу ли я выполнить то, о чем ты меня просишь?

– Нет ничего невозможного для храбреца, любящего свою страну. Однажды ты увидишь, что ты вовсе не так ничтожен, как думаешь. Твои слава и доблесть приведут тебя на самую вершину горы величия, к подножию трона самого Тенгри. Придет день, и ты станешь каган-беки, десницей самого Великого Кагана Наран-Итиля Хазарии. Так ты согласен?

– Да, я согласен.

– Хвала Эрлику! – Шаман раскинул руки, будто хотел обнять молодого сотника. – Сбылась моя мечта! Хазария будет спасена, и сделаешь это ты, Эзер-эльтебер, сын Аюпы. Теперь не откажись выпить со мной чашу кумыса в знак приязни и уважения к старику.

Сотник согласно кивнул – его и впрямь мучила жажда с того самого момента, как он въехал в ущелье. Старый колдун отошел к одному из каменных столбов и вернулся с бурдюком и деревянной пиалой в руках. Эзер-эльтебер с благодарностью принял угощение из рук шамана. Кумыс оказался холодным, густым и необыкновенно вкусным – такого Эзер-эльтебер никогда не пробовал. Он пил медленно, смакуя каждый глоток, наслаждаясь вкусом и ароматом напитка.

– Хороший кумыс? – спросил старик, когда Эзер-эльтебер допил чашу.

– Ты еще спрашиваешь? Этот кумыс достоин того, чтобы сам Каган наслаждался им по большим праздникам. Дай и моим воинам отведать этого чудесного напитка.

– С превеликим желанием, мальчик.

Эзер-эльтебер наблюдал, как его арсии пили кумыс и видел их лица, слышал их восторженные возгласы, которыми они оценивали угощение старика. Впрочем, чему удивляться – арсии хоть и арабы, но к кобыльему молоку в Хазарии привыкли. Пить айран, хорзу и нибид[7 - Нибид – слабоалкогольный напиток из кобыльего молока.] последователям Мухаммеда не возбраняется. А уж такого славного кумыса им вряд ли когда доводилось пробовать. Бурдюк опустел быстро. Старый шаман выглядел очень довольным.

– Спасибо тебе, отец, – сказал Эзер-эльтебер, когда Араха подошел к нему. – Твой чудесный напиток избавил меня от усталости и жажды. Тело мое поет, будто я весь день провел на пуховых перинах, а не ехал под палящим солнцем по пыльной степи.

– Вот и хорошо. Теперь отдохни и отправляйся в путь со своими воинами.

– А как же волшебное оружие, о котором ты говорил?

– Терпение, мальчик. Сначала крепкий сон, который придаст вам сил, кхе-кхе!

Эзер-эльтебер и впрямь чувствовал, что вот-вот уснет. Тело внезапно стало тяжелым, в голове звенело – то ли кумыс оказался крепким, то ли сказывались долгая и утомительная дорога, волнения и страхи. Хотелось лечь и забыть обо всем, тем более что поручение, с которым он ехал к Черному шаману, успешно выполнено…

– Отдохнуть, – сказал он самому себе. – Мерван, едем!

– Зачем ехать куда-то? – возразил Араха. – Смотри, вон удобная пещера, там и наберетесь сил перед дорогой, кхе-кхе!

Эзер-эльтебер повел осоловевшим взглядом – справа от них в стене ущелья темнел вход в пещеру. Почему он не заметил его с самого начала? Арсии, не ожидая приказа своего начальника, сами потянулись к пещере, ведя в поводу своих коней.

– Почтенный, я… – начал сотник и вдруг заметил, что стоит у каменных истуканов один. Араха исчез непонятным образом, будто растворился в сгустившихся сумерках. Эзер-эльтебер постоял несколько мгновений в растерянности, потом, с трудом отгоняя от себя сон, намотал на руку повод Каратемира и направился к пещере, в черный зев которой уже вошли десять его арсиев.

– Свершилось, господин мой Эрлик! – прошептал Араха, который, оставаясь невидимым для Эзер-эльтебера, видел, как воины скрылись в пещере. – Я совершил то, чего ты хотел от меня! Я нашел для тебя Гончих смерти. Я напоил их молоком адских сук. Теперь они найдут ту, на кого указал твой перст. Теперь Хазария будет спасена. Все увидят твое могущество, Эрлик, и ты вернешь себе народ, который забирают у тебя чужие боги. Не будет у хазар других богов, кроме тебя. Свершилось, господин мой Эрлик, я сделал то, чего ты хотел от меня…

* * *

Эзер-эльтеберу приснился сон.

Вначале он оказался во дворце Кагана и долго шел из покоя в покой в сопровождении эскорта из арсиев с обнаженными мечами в руках. Эзер-эльтебер догадывался, куда его ведут, но ему почему-то было совсем не страшно. Чего ему бояться? У Кагана нет воина лучше него, Эзер-эльтебера, победителя руссов, аланов, печенегов и ромеев. Это он отыскал и убил дочь новгородского волка Рюрика, привез ее голову Ослепительному. Благодаря ему теперь вся Вселенная принадлежит Кагану Наверное, Ослепительный желает отблагодарить своего верного слугу. Надо подумать, что попросить у Кагана. Можно попросить табун отборных коней. Или дюжину красивых пленниц с крепкими грудями и выразительными взглядами, изобретательных и ненасытных в любовных играх. Или кольчугу и меч дамасской работы. Каган ни в чем ему не откажет. Каган его ценит и любит. Каган умеет ценить настоящих храбрецов…

Все верно, его привели куда надо – это тронный зал Кагана. Только почему-то на золотом троне Хазарии сидит сморщенный старик с жидкой белой бородой, в нелепой шапке конусом, обвешанной амулетами, и облезлой козлиной шубе. Это Араха, Эзер-эльтебер сразу узнал его. Куда же тогда делся сам Каган?

– Могучий Эзер-эльтебер! – проскрежетал старый шаман, не спуская с юноши внимательного взгляда. – Неустрашимый, доблестный Эзер-эльтебер! Уже давно никто не служил мне так верно и истово, как ты, мальчик! Пришло твое время, пришел час доблести и славы. Ты лучший из моих слуг, и я горжусь тобой.

Эзер-эльтебер хочет ответить, что он слуга Кагана и старому Арахе никогда не служил и не думал служить, но только вместо слов с его языка срываются какие-то странные звуки – не то лай, не то рычание. Что это с ним? А Араха улыбается и молча смотрит на него, поглаживая сморщенной костлявой рукой свою бороденку.

– Ты совершил только одну ошибку, кхе-кхе, – вдруг говорит он, и глаза его начинают вспыхивать багровыми огоньками. – Ты привез мне не те дары. Разве ты не знал, что нет для Арахи и господина его Эрлика ничего желаннее свежей горячей крови?

Эзер-эльтебер чувствует себя виноватым, опускается на ковер перед троном, становясь на четвереньки. Что-то с ним происходит. Он ощущает, что внутри него клокочет бешеная ярость, и ему хочется крови ничуть не меньше, чем старому колдуну, нахально забравшемуся на трон Кагана. А Араха тем временем показывает пальцем куда-то за спину Эзер-эльтебера и смеется.

– Не привез мне крови, так привези! – говорит он. – Возьми волчицу! Перекуси ее горло, насладись вкусом ее жизни! Возьми ее! А пока прими участие в нашей трапезе. Пей кумыс, который я для тебя приготовил!

Слова старого колдуна заглушает страшный неописуемый звук. Сотник сразу узнает его, он не раз слышал его в бою. Так кричат в агонии умирающие лошади. Эзер-эльтебер поворачивается и видит, что тронный зал превратился в тесную пещеру с глинистыми стенами и полом, освещенную призрачным синеватым пламенем. Пол пещеры залит кровью и усеян разорванными останками лошадей, клочьями некогда нарядных шелковых чепраков и кожаной сбруи. Десять огромных жутких черных псов в молчаливом остервенении рвут тушу еще одной лошади, и Эзер-эльтебер видит, что это его Каратемир – конь, которого он так любит. Каратемир еще жив, и его глаз, обращенный на сотника, полон смертного ужаса. А еще в этом черном блестящем глазу, как в зеркале, отражается подкрадывающийся к добыче черный зверь, подобный десяти прочим хищникам, и взгляд зверя горит кровожадным безумием. Эзер-эльтебер приглядывается к отражению и вдруг понимает, что это чудовище с острой мордой и торчащими остроконечными ушами двигается так же, как и он. Эзер-эльтебер рычит – и отражение скалит в рычании белоснежные клыки. Неужели это он? А эти чудовищные собаки – это его храбрые арсии? Времени раздумывать больше нет – его товарищи по Стае клыками вспороли коню брюхо, и от сладкого запаха крови и конских внутренностей голова бывшего хазарского сотника идет кругом. Рыча, и исходя голодной слюной, Эзер-эльтебер бросается на добычу.

И это уже был не сон.

II

Захария отбросил лопату, посмотрел на свои ладони и втихомолку выругался. Он никогда не был белоручкой – тяжелая работа была для него обыкновенным делом. Но земля возле старых каменоломен такая твердая, что из нее можно строить укрепления. Да и еще и солнце палит так, что в глазах темнеет. А до вечера еще далеко. Вряд ли проклятый евнух Василий позволит им прохлаждаться в тени до тех пор, пока не спадет жара…