Шестая Эра. Поверхность

– Ну, мало ли чего ты там считала… Да и, если честно, я Анне и сама всегда мечтала. В челюсть. Так что спасибо этому Роджеру – вот уж порадовал! Хе-хе. Ладно, газ сработал. Оба спят. И спермоприёмник полон. Давай нашу любимую начальницу – в медотсек, пока семя свежее, а чёртова перестраховщика и юмориста Роджера – дальше.

Длинный коридор.

Роджер не совсем понял, как очутился здесь: похоже, снова потерял сознание прямо там, на женщине. Но – выполнив то, что было положено «выполнить». С честью!

Ну, во-всяком случае, почти очнувшаяся после хука в челюсть партнёрша очень даже натурально стонала и содрогалась в конвульсиях оргазма: приятно! Осознавать, что справился и с этим «поединком». Или – тестом. И то, что пришлось слегка «вразумить» непокорную, и никак не желавшую слезать с мягкого матраца женщину, его нисколько не смущало. Он – главный! Поэтому сделает всё так, как хочет – ну, вернее, хотел! – сам!

Встать на ноги и оглядеться удалось лишь после некоторой передышки на одном колене: голову буквально вело – она кружилась. Да и сознание мутилось. Переборщили они там с усыпляющим сегодня, что ли?..

Но что же это за коридор? И почему тот его конец, ближе к которому он очнулся, оказался глухим? Роджер не придумал ничего лучше, как подняться-таки на ноги и быстро доковылять до отдалённого противоположного конца, придерживаясь рукой за стену.

Так. Дверь. Открывается простой поворачивающейся ручкой. Он и открыл её.

Хм-м… Комната. Пустая. Странная. Ни следа привычной белой краски ни на полу, ни на стенах, ни на потолке… Сами пол, потолок и стены – голый металл. В угрожающе выглядящих сиренево-голубых разводах… Ловушка? Вряд ли. Ловушку можно было бы устроить и посложней. А если б его и правда хотели убить – он бы просто не проснулся в очередной раз!

Значит – просто очередное испытание. Вперёд.

Он вошёл. Дверь медленно, явно толкаемая пружиной, закрылась. Щёлкнул замок – солидно так щёлкнул: не иначе, как запоры тут с надёжной подстраховочкой. Но…

Но тут же открылась другая дверь, в противоположном торце квадратного помещения. Роджер хмыкнул. Не заколебавшись ни на миг, вышел.

Хм-м. Ещё один коридор. А дверь за его спиной закрылась. Сама. Щелчок. Но…

Что это за странный гул и шипение донеслись из-за закрывшейся двери?!

Могучие, и басовитые – как от водопада Ниагара-фоллз! Непонятно. Но очень уж похоже на гул и рёв мощного потока не воды, а – пламени! Роджер приложил ухо, чтоб убедиться. Да, верно: именно так и гудит пламя, мощно вырываясь из форсунок! Да и дверь – потеплела, откуда-то, вероятно, из тонких щелей по периметру, остро запахло нагретым металлом…

Дезинфекция после его прохода? Вот уж – хм-хм…

Странно всё это.

Но деваться некуда – нужно пройти очередной тест. И выжить.

Каких только он здесь, в этом странном месте, проверок уже не проходил!

Лабиринты. Многоуровневые, и с ловушками. Светлые, и во мраке «ночи».

Комнаты с логическими задачами. (О, да: он отлично понимал условия задач, которые обычно имелись на листке с Заданием при каждом столе.) Сборно-разборные звёзды, кубики с разноцветными гранями, трансформеры-механизмы: чего только он не складывал, переставлял, состыковывал из непортящихся деталей – вероятно, из сверхпрочных металлов!

Бег по псевдопустыням, саваннам, джунглям. И даже северной тундре. Сражения с животными – тиграми, гиенами, волками. А затем и – с не то – монстрами, не то – мутантами, явно выведенными кем-то искусственно. Хорошо хоть, адекватным оружием его снабжать не забывали – не то, что сейчас.

Хуже всего, конечно, оказались последние несколько дней. (Дней? Может, часов – только с перерывом на те краткие мгновения, что требовалось его натренировавшемуся телу для полного восстановления сил?!) Когда биться пришлось с… Людьми.

Он, правда, вынужден был признать определённую логику и последовательность в действиях тех, кто его таким образом «испытывал»: задания шли от простого к сложному.

И каждый следующий противник-враг был всё опасней. И сильней. И умней.

Но что же… Ждёт его теперь – после «проверки» на «мужскую состоятельность»?!

Дверь в торце второго коридора открылась так же – простой ручкой.

Он оказался в ещё одном коридоре: широком, не менее пяти шагов, и длинном: конца в обе стороны не увидать за плавным изгибом стен! А может, так происходило из-за странного света, словно бы не столько освещавшего, сколько скрывавшего стены и пространство внутри бело-жемчужного и как бы матового, тоннеля? Чуть ярче, конечно, чем в камере, где его содержали между тестами и сражениями. Но гораздо слабее, чем тот слепящий свет, что заливал обычно Арену.

Над головой внезапно что-то щёлкнуло – он невольно вздрогнул и присел, приняв боевую стойку для рукопашной. Но ничего не произошло.

А, нет, произошло: мягкий женский голос из-за круглой сетки на потолке, находящейся возле одного из длинных плоских светильников, сказал:

– Роджер. Повернись налево. И иди по коридору, пока не увидишь дверь с надписью на табличке «Администратор». Войди туда.

Смысла не поступить так, как порекомендовали, а сделать с точностью до наоборот, Роджер не видел. Поэтому повернулся налево и двинулся.

Двери тут, действительно, имелись. Буквально через каждые пять шагов в стене располагались белые прямоугольные входы куда-то. Возможно – действительно в каюты. На дверях имелись нашлёпки с чем-то вроде пазов под ключи – явно замков! – и ручки. Таблички на уровне чуть ниже его глаз тоже имелись.

И чего только на них не было написано: «Главный психолог», «Главный анестезиолог», «Заместитель главного хирурга», «Управляющий складом», «Главный инженер холодильного оборудования», «Заместитель главного механика», и прочее в таком же роде. Табличка с надписью «Администратор» нашлась всё же раньше, чем Роджер начал терять терпение: ближе к концу этого крыла, который уже был отлично виден – как глухая и невыразительная стена, перекрывающая коридор.

Роджер подошёл и повернул ручку. Дверь открылась.

Роджер вошёл. Дверь за собой прикрыл.

Невыразительная комната. Пять на пять шагов. На полу – тонкий пластиковый ковёр. С простым геометрическим узором. Белые стены, на потолке – белый матовый плафон светильника. Из мебели – один простой пластиковый стол, да три стула.

Спартанская прямо тебе простота…

У стены – три шкафа. Нет, не шкафа: скорее, просто вместилища для хранения чего-то, уж больно напоминающего флэшки: вон они, навалены в пластиковых прозрачных кубиках кювет, с подписанными бирками на передней стенке: «2451», 2452», и так далее – явно по годам. Во втором вместилище кюветы с флэшками шли по разделам: «История», «Реактор», «Двигатели», «Оранжерея», «Антенны», и ещё – всего не меньше пятидесяти. В некоторых кюветах флэшек было много, навалено буквально горой, в других – не более десятка. Странно. Третий шкаф не порадовал: кюветы оказались подписаны шифром – с буквенными и цифровыми значками. Секретные материалы?..

Хм-м…

Вряд ли. Иначе его сюда не направили бы.

Роджер развернулся к той стороне комнаты, что располагалась напротив входной двери. Подошёл ближе. Точно!

В стене имелся ещё один дверной проём: сразу и не заметишь – настолько тонкими оказались линии, оконтуривающие его. А это что – сбоку? Похоже на клавишу. Роджер нажал. Дверь, пшикнув пневмозатворами, ушла вглубь и в сторону. Он вошёл.

На потолке зажёгся плафон: похоже, сработал фотоэлемент.

Вот оно как. Комната небольшая, но обставленная куда уютней: псевдоокно со стереофотографией лесной опушки. Декорировано изящными драпировочками: тут тебе и тюлевые, и плотные шторы-занавеси. Шкаф: этот – уже настоящий, старинный, из ДСП, обитого шпоном. На полках стоят… Книги?! Гос-споди! (Прости, что помянул всуе!)

Кто сейчас, если идёт и правда, как он видел – 2459 год, может позволить себе иметь книги? Да и кто станет читать их, зная, какой невосполнимый вред здоровью наносит невидимая и невесомая целлюлозная пыль, постоянно сыплющаяся и взлетающая с их ветхих страниц при любом их перевороте?! Впрочем, хозяин коллекции опасных раритетов явно знает об этом свойстве книг: шкаф спереди закрыт толстыми и явно герметичными стеклянными перегородками-паннелями.

А вот и доминирующая составляющая небольшой комнаты: огромная, двуспальная, и занимающая весь центр комнатки, кровать. Над ней – два светильника-бра, по бокам – тумбочки. Тумбочки умилили Роджера: классика! Уютно, ничего не скажешь.

Пол в этой комнате оказался покрыт реально пушистым и явно призванным создавать уют и расслабление, ковром. Тому, кто живёт здесь, должно быть приятно стоять и ходить по нему босыми ступнями. И этот ковёр – с рисунками и орнаментами. Роджер отлично помнил такие. В той части памяти, что отвечала за «общее устройство Мира». Нежно-коричневые и песочные тона взор ласкают и успокаивают.

Недурно. Особенно, если учесть, что в стальной коробке три на три на три, где его содержали между «использованиями», не то что кровати – лежака приличного не было. И спать приходилось прямо на полу, только отодвинувшись подальше от санитарного отверстия, из которого вечно воняло чем-то тухлым, и горелым – пластмассой, что ли. И мочой.

Роджер не придумал ничего лучше, как обследовать ещё раз все стены спальни.

Ничего.