Творчество и потенциал. Выпуск 3

Несутся мимо города,
Донецкий рынок «Три Холма»,
Таз чебуреков, табурет,
Кораблик – кепка из газет.
Поля вокруг, орет музон,
А рядом Дон: «Pardon, pardon!
Perche, perche?!» – дыра в двери,
На море едем в Жигули.
Асфальт мелькает, как года,
И жизнь была у нас одна,
Вот-вот – и кончится Война,
Не сон, а быль теперь она.
Как я хочу вернуть тот Мир,
У ивы дом, уют квартир
И понимание друзей,
Тех близких и родных людей.
В горящую шагнули дверь,
Дай Бог нам сил, чтоб без потерь!

«Прибалтийский рассол крепких песен…»

Прибалтийский рассол крепких песен,
Дейве[1 - Дейве (литов. deiv?, deive – богиня) – в литовской мифологии первоначальное обозначение богини высших уровней пантеона, а позднее – духи, прекрасные девы с длинными волосами, духи леса и воды (русалки) или ведуньи.] греет горячим ключом
И под тихую музыку плеса
Из глубин поднимает ковшом.
Сказка-быль там на дне почивает,
И ее всё шлифует волной,
И в мечтаниях сагу купает,
Пенным шелестом шепчет прибой.
Есть здесь место у самого брега,
Где теченье несет к нам янтарь,
На краю у Земного Ковчега
светит в море далёко фонарь.
Как в ночи поулягутся дюны,
помирившись с морскою водой,
Так мелодия девушки юной
Птицу Синюю ждет на постой.
«Ты приди, прилети, моя милая!
Жду с надеждой любовь день за днем,
Птица Синяя, ты же счастливая,
освяти мою жизнь и мой дом!
Так в ночи зажигаются звезды,
Путь с небес озаряя тотчас,
Птице Счастья ж страдания чужды,
вьет любовь она в сердце у нас!»
Но не видит красавица дива,
ищет птицы увенчанный нимб,
Позолотой рисуя учтиво
На песке замка карты изгиб.
Но однажды искать утомилась,
И, смирившись, открылись глаза.
Ах, какая кругом Божья милость!
Не солёная в море слеза!
Подошла дева к самому морю,
Вдруг в песке увидала гнездо:
«То на счастье! Я верю! Я верю!
Мне во благо и даром дано!»
В бликах солнца яичко сверкало,
С самым теплым лучистым добром
Дева ткала из трав покрывало,
Так заснула глубоким и сном.
Вышли звезды на небо, и вскоре
Лунный лик улыбнулся яйцу,
Ветер стих, успокоилось море,
Из яйца проросло деревцо.
Древо дивное клюнуло клетку,
Прут за прутиком в кроне горит,
Птица чудная, сидя на ветке,
О любви, что в душе, говорит:
«С детства самого песней звучала я,
Когда дедушка за руку вел,
Он меня приручил одичалую,
Крылья вправил и беды отвел.
Мы с тобою единое целое!
Если счастлива ты, я живу!
Для души твоей я вдохновение,
В сердце радостный миг дежавю!»
«Ах, какие красоты повсюду –
Рощи, небо, земля и трава!
Я летаю на крыльях?! О чудо!
Муза в нас! Ведь она так права?
Ты лети, ты лети, моя милая!
Ты свободна и ночью и днем,
Птица Синяя – с Богом счастливая,
освящай нашу жизнь и наш дом!»

Узун[2 - Узун – в переводе с осетинского языка «ёж».]

В теснинах Кавказа есть место одно,
Терновый там куст вырос очень давно,
Узун поселился в прохладе корней,
Но был недоволен он долей своей.
Не нравилась Ёжику жизнь у ручья,
И вечное пенье в ветвях Соловья,
И ягоды терна, и запах цветов,
Его раздражал даже привкус плодов.
Мечтал он добраться до горной скалы,
Где крепость и башня, джигиты – Орлы,
Не раз слышал песни он славных мужей
И в грезах мечтал о пирах средь Вождей.