Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события

На долю младшей дочери графини Варвары Петровны приходилось почти столько же – 12 352 крепостных крестьянина и «двор на Васильевском острову».

Интересно, что в «расписании» имений Бориса Петровича не упомянуты московские дома, строения в Кусково и петербургский Фонтанный дом. Это следует понимать таким образом, что упомянутые владения подразумевались как главные и оставались во владении супругов до их смерти.

Если с разделом имения между детьми все было решено вовремя и безболезненно, то отношения Петра Борисовича с сестрой, княгиней Натальей Борисовной Долгорукой, доставляли ему и позже его сыну много неприятных моментов.

Она вышла замуж юной девушкой и по большой любви. Однако жизнь ее сложилась трагически. Спустя много лет княгиня Долгорукая, находясь уже в монашеском чине, по просьбе внука описала свой жизненный путь в «Своеручных записках»: «…за 26 дней благополучных, или сказать радошных, 40 лет по сей день стражду…».

Когда состоялось ее обручение в декабре 1729 года, семья ее мужа, князя Ивана Долгорукого, была в фаворе. И сама Наталья Борисовна, и иностранные дипломаты описывали эту церемонию как исключительно представительную и пышную. Герцог де Лирия, посол короля испанского при русском дворе, доносил: «Родственники фаворита и родственники дома Шереметевых определили брачные статьи как необходимое условие имеющего состояться брака, и вчера с величайшей пышностью состоялось обручение в присутствии царя и всех иностранных министров, которые были приглашены на эту церемонию. Брак этот совершится одновременно с браком царя…». Напомним, что юный царь Петр II уже выбрал себе невесту – родную сестру князя Ивана Долгорукого, княжну Марию.

О свадьбе Наталья Борисовна написала так: «…Брат тогда был болен большой, а меньшой, который меня очень любил, жил в другом доме по той причине, что он тогда не лежал еще оспою, а большой брат был оспою болен. Ближние сродники все отступились…, бабка родная умерла, и так я осталась без призрения. Сам Бог меня выдавал замуж, а больше никто…» Она описала, как по традиции жених и невеста одаривали друг друга и новых родственников: «…После обручения все ево сродники меня дарили очень богатыми дарами, бриллиантовыми серьгами, часами, табакерками …Мои б руки не могли б всево забрать, когда б мне не помогали принимать наши. Персни были, которыми обручались, ево в двенадцать тысяч, а мои – в шесть тысяч. …И мой брат жениха дарил: шесть пуд серебра, старинные великие кубки и фляши золоченые...»

Еще до свадьбы стало ясно, что всему большому семейству князей Долгоруких грозит опала. Простудился и скончался царь, на престол члены Верховного Тайного совета, куда входили князья Долгорукие и Голицыны, пригласили герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну, ограничив ее самодержавные права определенными «кондициями». Взойдя на трон, Анна Иоанновна публично отреклась от этих «кондиций» и начала преследование своих противников. Далекая от политики юная графиня Наталья удивлялась: «…Мне казалось, что не можно человека без суда обвинить и подвергнуть гневу или отнять честь или имение. Однако после уже узнала, что при нещастливом случае и правда не помогает…» Родственники графини Натальи отговаривали ее от этого брака, но она и помыслить этого не могла: «…честная ли это совесть, когда он был велик, так я с радостью за нево шла, а когда он стал нещастлив, отказать ему...». Свадьба состоялась, но вскоре Долгорукие получили приказ выехать из Москвы в «дальние деревни». «…Брат прислал на дорогу тысячу рублев; на дорогу вынула четыреста, а то назад отослала; думаю, на што мне так много денег…» «…Из моей родни никто ко мне не приехал проститца – или не смели, или не хотели, Бог то разсудит…» Вместо своих имений князья Долгорукие получили приказ императрицы ехать в Сибирь, местом их жительства определили Березов, где провел свои последние годы и незадолго до этого умер враг Долгоруких Александр Данилович Меншиков. В ссылке ей пришлось пробыть более десяти лет. Мужа своего она боготворила: «…Я все в нем имела: и милостливого мужа, и отца, и учителя, и спасателя о спасении моем…» Но жизнь была неимоверно трудной как в смысле бытовом, так и в моральном. Она написала об этом словами народной мудрости: «Высоко взлетели – больно падать». Весной 1731 го да родился их первый сын князь Михаил Иванович, в 1739 году – второй сын, князь Дмитрий Иванович. Долгоруких, прозябавших в сибирской ссылке, не оставляли в покое. В 1738 го ду ее мужа арестовали и отправили в Центральную Россию, где снова начали «розыск» по делу 1730 года, когда Долгорукие и Голицыны хотели лишить императрицу прав самодержавно править страной. Князя Ивана Долгорукого и его троих братьев казнили под Новгородом в ноябре 1739 года. В начале 1740 года вдове с детьми позволили возвратиться в Центральную Россию. После смерти Анны Иоанновны на престол вступила дочь Петра I Елизавета Петровна, которая вернула княгине Долгорукой часть имений, конфискованных в 1730 году. Вероятно, Наталья Борисовна бывала и в Москве, и в Петербурге, встречалась с братьями и сестрами, но преимущественно жила в своих «деревнях» и воспитывала сыновей.

В 1758 году, когда старший сын князь Михаил Долгоруков достиг совершеннолетия, княгиня Наталья Борисовна постриглась в киевском Фроловском монастыре. В 1769 году, после смерти младшего больного сына, она прияла схиму под именем Нектарии. Схимонахиня Нектария скончалась в 1771 году.

Сын Натальи Борисовны князь Михаил Иванович очень почитал графа Петра Борисовича, однако внук ее князь Иван Михайлович Долгорукий относился к нему резко отрицательно. Отрицательное отношение он выплеснул на страницы своих сочинений. В 1810 году он писал: «…Граф Петр Борисович сделался наследником 60 тысяч душ не один, у него был брат, несколько сестер, в том числе моя бабка… и так граф Петр Борисович отнял все у безсильного и сделался могуч на чужих развалинах». Резко негативное отношение к графу Петру Борисовичу просматривается и в известном сочинении «О повреждении нравов в России» князя Михаила Михайловича Щербатова, свойственника князей Долгоруковых. Князь Щербатов писал о Шереметеве как о человеке, «не носившем, а таскавшем свое имя». О графе Петре Борисовиче крайне неприязненно писал и князь Петр Владимирович Долгоруков в своих мемуарах, изданных в 1868 году в Женеве. «…Она (княгиня Долгорукая. – А. К.) олицетворение физической и моральной красоты, он (граф Петр Борисович. – А. К.) не походил на нее и был способен на всякие низости…»

Граф С.Д. Шереметев, с большим почетом относившийся к доброму имени своих предков, в 1897 году на страницах журнала «Русский архив» опубликовал документ из домового архива, датированный 5 февраля 1745 года. Это расписка вдовы княгини Н.Б. Долгорукой, данная ею брату после ее возвращения с сыновьями из ссылки. В документе перечисляется все движимое и недвижимое имение, которая она от него получила по завещанию отца, фельдмаршала Шереметева. Она получила при выходе в замужество от брата движимого имущества на четырнадцать с половиной тысяч рублей, три тысячи рублей деньгами и «…вотчину в Пензенском уезде село Дмитриевское Тютняр тож, в ней мужеска пола пять сот душ с помещичьим двором и с винным заводом и с мельницами… с которой получается в год доходу шесть сот рублев». В тексте документа оговорено, что она или ее наследники заплатят неустойку в 1000 рублей, если кто-нибудь из них станет предъявлять требования на другие имения. К этой расписке приложена и «Роспись приданому княгини Н.Б. Долгорукой».

Совсем другой образ графа Петра Борисовича Шереметева предстает перед нами в воспоминаниях графини Антонины Дмитриевны Блудовой, которая ценила свое давнее родство с Шереметевыми – ее дед по матери князь Андрей Николаевич Щербатов приходился двоюродным братом графу Петру Борисовичу. «…Граф Петр Борисович был вообще добрый человек и родственник, как он доказал моему деду. Князь Н.П. Щербатов переехал уже на жительство в Москву, когда ему пришло время отдавать на службу сына своего, моего деда, князя Андрея, и отправить 16-летнего мальчика в Петербург. Это было в самом начале царствования Елисаветы. Его отправили прямо к двоюродному брату уже скончавшейся матери, и живя в его доме, скоро привязался к нему и к его жене, графине Варваре Алексеевне, урожденной княжне Черкасской… Они его полюбили… Родилась у них дочь Анна Петровна, которую князь Андрей полюбил с ея рождения как дочь, как сестру, как друга; она в нем находила и друга, и пестуна…»

Отношения графа Петра Борисовича с другой сестрой, княгиней Екатериной Борисовной Урусовой, были родственными, она получала от брата пенсию 500 рублей в год. Ее дети, два сына и две дочери, также поддерживали родственные связи со своим дядюшкой Петром Борисовичем. Княжна Анна Алексеевна Урусова получала от него пенсию. Княжна Варвара Алексеевна при выходе замуж за князя Ивана Федоровича Касаткина-Ростовского получила от дяди деньги на приданое. Однако между ними возникали трения материального характера – племянники Урусовы требовали приданную вотчину их матери в Алексинском уезде, которая вернулась в род Шереметевых.

«Дело претендетелей»

Еще одной тяжелой внутрисемейной проблемой для графа Петра Борисовича Шереметева оставались сложные отношения с потомками его старшего брата графа Михаила Борисовича, умершего в 1714 году. Они возникли на той же имущественной почве и стали следствием перехода к нему всех имений отца.

Но они не всегда были такими. Петр Борисович поддерживал добрые отношения со своими единокровными сестрами и племянниками.

Дочь графа Михаила Борисовича графиня Марфа Михайловна, в замужестве княгиня Долгорукая, овдовев, вместе с сыном жила в доме брата. Ее сын князь Иван Алексеевич Долгоруков получал от Петра Борисовича пенсию 600 рублей в год. Семья другой племянницы, графини Екатерины Михайловны, по мужу Салтыкова, жила в Фонтанном доме, а в середине XVIII века в одном из московских дворов брата «по родству». Графиня Александра Михайловна Шереметева была замужем за графом Федором Андреевичем Апраксиным, с семьей которого со времен фельдмаршала существовали близкие отношения.

Сын покойного графа Михаила Борисовича, приходившийся племянником Петру Борисовичу, полковник граф Алексей Михайлович Шереметев (он был на 15 лет старше своего дяди) жил в «петербургском» доме. (Возможно, в Фонтанном доме?) Конец его печален: болезнь и ранняя смерть в 1734 году, расстроенные имущественные дела.

Однако его сын, граф Сергей Алексеевич, получавший пенсию 600 рублей в год, по наущению своей матери графини Марии Андреевны, рожденной Нарышкиной, стал претендовать на часть имений своего двоюродного деда, графа Петра Борисовича. Претензии в начале 1780-х годов продолжали и его сыновья Михаил Сергеевич (1748 – 1803) и Алексей Сергеевич (1749 – ок. 1824), имения которых находились в совершенно «расстроенном» состоянии. Они требовали отдать им пензенское село «Дмитриевское Тютняр тож, в ней мужеска пола 500 душ с помещиковым двором и с винным заводом и с мельницами». Это было то самое имение, которое отдано княгине Наталье Борисовне Долгорукой в 1745 году. Эта тяжба, дошедшая до Сената, получила название «Дело претендетелей». Сенат постановил, что Указ о единонаследии не имеет обратной силы, и отказал братьям в их притязаниях.

Граф Петр Борисович тем не менее заботился о детях «претендетелей» – за «учение графа Алексея Сергеевича Шереметева детей» графская контора платила 400 рублей в год.

Пенсию от него получали домочадцы и служащие. Среди них: Анна Николаевна (Калмычка), воспитанница его покойной жены графини Варвары Алексеевны – 200 рублей в год; барон Лаутиц – 600 рублей; бывший учитель его сына француз Везьян – 300 рублей; московский доктор Фрез (Фрезе), который «пользовал» Петра Борисовича, его сына и других членов семьи и служащих, получал 1000 рублей в год. Архитектор К. Бланк, работавший в Кусково, также получал от графа пенсию 300 рублей в год.

Реметевы

Граф Петр Борисович Шереметев овдовел, когда ему исполнилось только 54 года, он пережил свою супругу на 20 лет. В годы вдовства у него имелись одна или даже несколько невенчанных жен, скорее всего из крепостных, что в то время для человека его социального и имущественного положения было в порядке вещей.

В его доме росли не только законные, но и внебрачные дети. Они были записаны под фамилией Реметевых. Такие «усеченные фамилии» получали в XVIII и в начале XIX веков внебрачные дети, если родитель их признавал и воспитывал, но по разным причинам не мог признать их законными детьми. Юридически такие внебрачные дети именовались «воспитанниками».

Старшая из внебрачных детей, Анастасия Петровна Реметева, родилась в 1772 году, в декабре 1775 года родился сын Яков Петрович Реметев и в марте 1779 года дочь Маргарита Петровна Реметева. Они были материально обеспечены отцом, граф Петр Борисович определил им пенсию 2000 рублей в год. Реметевы поддерживали отношения со своим единокровным братом графом Николаем Петровичем Шереметевым.

Смерть «Креза Московского»

Граф Петр Борисович Шереметев прожил большую жизнь и скончался в Москве 30 ноября 1788 года. 10 декабря он был погребен в Новоспасском монастыре, рядом с супругой.

Отклик на его смерть и описание похорон мы находим в сочинении его внучатого племянника и недоброжелателя князя Ивана Михайловича Долгорукова: «…скончался почти вдруг граф Петр Борисович Шереметев, богатый Лазарь древней столицы. Он готовился дать пир в самый этот день Андреевским кавалерам на позолоченном сервизе и вместо того обратился сам в злосмрадный кадавр. Казалось невероятным, что он умер, так привыкли все почитать его по богатству полубогом. Он оставлял сыну своему знатнейшее имение в России; и мудрено ли, когда отец его, сей славный витязь, а потом и он без уважения к родству и к правам естественным обогащались чужими достояниями, никому ничего не выделяли… При всех царях, начиная с Анны, граф Шереметев был не только в милости, но даже и балован ими. Все ему сходило с рук… Все суды были им куплены, когда дерзал кто входить с ним в тяжбу. Но смерть никого не чтит. Пришла роковая минута, и очи московского Креза вечным сном смежились… Похороны графа Шереметева были так великолепны, что Екатерина, узнав об о них, запретила впредь столь пышные делать приготовления для погребения частного лица. Подлинно, его хоронили как царя…»

После смерти графа Петра Борисовича его сын и главный наследник получил более 200 тысяч душ, более 700 тысяч десятин земли в 17 губерниях России и годовой доход более миллиона рублей. С недоброй руки князя Долгорукого он удостоился прозвища «Крез меньшой».

Фонтанный дом, основная столичная резиденция, также отходил сыну. После отъезда графа Петра Борисовича из Петербурга в 1768 году дом оставался без хозяина более двадцати лет. И только после переезда в 1795 году из Москвы в Петербург его сына Фонтанный дом снова ожил. Начался новый период его истории.

Глава третья

Граф Николай Петрович Шереметев

(1713 – 1788)

Граф Николай Петрович Шереметев, самый младший из детей графа Петра Борисовича и графини Варвары Алексеевны, стал третьим владельцем усадьбы на Фонтанке.

Он жил в Фонтанном доме в детские и отроческие годы, потом в течение длительного времени бывал в Фонтанном доме наездами из Москвы. Здесь прошли последние четырнадцать лет его жизни, счастливые и драматичные одновременно. В эти годы Фонтанный дом служил его главной петербургской резиденцией.

Граф Николай Шереметев родился 28 июня 1751 года, и через несколько дней, 1 июля, его крестили в домовой церкви Святой великомученицы Варвары в «новопостроенном» родительском доме на набережной Фонтанки.

Художник Н.И. Аргунов. Граф Николай Петрович Шереметев

Молодой человек получил традиционное для дворянских детей того времени домашнее воспитание. В младенчестве его окружал штат кормилиц, мамок и нянек. Их сменили учителя, причем, по заведенному тогда в аристократических семьях обычаю, это были французы, некие Вильнев и Везьян.

Художник И.П. Аргунов. Граф Николай Петрович Шереметев в детстве

С детских лет он, как и его отец, был вхож во дворец, став товарищем игр наследника престола цесаревича Павла Петровича. В этом качестве в 1764 году впервые упоминается 13-летний Николай Петрович Шереметев в дневнике воспитателя Павла Петровича С.А. Порошина. Дружба между ними, начавшись в детские годы, сохранится до конца жизни императора Павла.

Один из первых историков рода Шереметевых академик Г.Ф. Миллер, лично знавший графа Николая Петровича и его отца, писал в конце XVIII века, что молодой человек, обучавшийся сперва в отцовском доме наукам и языкам, затем «…служил в гвардии прапорщиком, и пожалован в порутчики, а потом ко двору Ея Величества в камер-юнкеры…».

Действительно, документы свидетельствуют, что в 1759 году, восьми лет от роду, мальчика записали сержантом в лейб-гвардии Преображенский полк. В 1765 году он получил патент на офицерский чин, однако по слабости здоровья и особенностям характера, которые проявлялись с детских лет, отец не предназначал его к воинской службе. В 1768 году, в возрасте 17 лет, он получил придворное звание камер-юнкера и, как отец, почти всю жизнь служил при дворе.

Юность графа Николая Петровича пришлась на эпоху Просвещения с ее идеалами рационализма и гуманизма. Долгом молодого дворянина почиталось стать человеком образованным.

Граф Никита Петрович Панин, сменивший Порошина на посту воспитателя наследника Павла Петровича, издавна близкий семье Шереметевых, убедил графа Петра Борисовича послать сына для завершения образования в Европу. Было решено, что он поедет в голландский город Лейден слушать лекции в знаменитом европейском университете, где уже находился князь Александр Борисович Куракин, будущий дипломат и впоследствии близкий друг графа Шереметева.

Заграничное путешествие (1769 – 1773)

В декабре 1769 года под именем графа Мещеринова молодой человек отправился в Голландию.

Графа Шереметева сопровождали несколько слуг, в том числе Василий Вороблевский, в будущем переводчик иностранных пьес для шереметевского театра. В Лейдене они присоединились к князю Александру Борисовичу Куракину, тот находился там уже некоторое время. Молодые люди пробыли в этом городе около девяти месяцев, слушали лекции университетских профессоров. В августе 1770 года они покинули Лейден и продолжили образовательное путешествие по Европе.

В 1772 году к ним присоединился молодой офицер Василий Сергеевич Шереметев, троюродный брат графа Николая Петровича, с ним он останется в близких отношениях до конца своих дней. Интересные подробности того, с какими напутствиями ехали за границу молодые русские дворяне, мы узнаем из опубликованной переписки Екатерины II с московским генерал-губернатором князем М.Н. Волконским. 3 мая 1772 года он, в числе прочего, доносил императрице: «...здесь все благополучно, и ординарных болезней и умирающих от оных малое число. Корнет Конной гвардии Шереметев, который здесь в отпуску, желает ехать в чужие краи на два года для обучения, и просил меня о исходатайствовании вашего Императорского величества высочайшего дозволения...». 14 мая императрица ответила князю Волконскому: «...Корнета Шереметева я увольняю в чужие края на два года для научения, да советуйте ему лучше ехать куда в университет, нежели в Париж, где нечего перенять». 22 мая 1772 года князь Волконский отвечал: «...корнету Шереметеву паспорт дал и ему напомнил, чтоб учился где в универзитете, а не в Париже. Он мне сказал, что Петр Борисович Шереметев посылает ево на своем коште и чтоб он вместе с сыном ево был и учился...».

Молодые люди побывали в разных городах Голландии, Англии, Франции. В Париже вниманием молодого графа Шереметева полностью завладел театр – архитектура театральных залов, репертуар, мастерство актеров, театральных художников и механиков – все это было для него ново и интересно. Он брал уроки музыки у солиста «Гранд-опера» виолончелиста Ивара. Парижские театральные впечатления предопределили главное его занятие по возвращении домой.

В июне 1773 года путешественники через Германию вернулись в Россию. В 1774 году граф Николай Шереметев получил придворное звание камергера, и его назначили состоять при Малом дворе наследника, который в эти годы жил преимущественно в Гатчине. Незадолго до этого, в сентябре 1773 года, великий князь Павел Петрович женился на дочери ландграфа Гессен-Дармштадского Вильгельмине, получившей в России имя Натальи Алексеевны и умершей при первых родах. В 1776 году великий князь женился вторично на принцессе Виртембергской, она после перехода в православие стала именоваться Марией Федоровной. В 1777 году у великокняжеской четы родился первенец – великий князь Александр Павлович. Императрица подарила сыну и невестке большой участок земли близ Царского села. Там началось создание нового дворцово-паркового ансамбля, получившего название Павловска.

Художник И.П. Аргунов. Граф Николай Петрович Шереметев