Прогулка под луной

– Просто я хочу стать твоим другом, – продолжая свою мысль, произнес Влад и, отхлебнув горячего чая, добавил: – Поскольку место жениха, к сожалению, занято.

Софья Наумовна быстро глянула на соседку и вышла. Уж она-то была в курсе Машиных дел.

– Уже не занято, – буркнула Маша и потянулась к чашке.

– Что, неужели все так серьезно?

– Кажется, да. Только не говори, что ты предупреждал меня!

– Молчу, молчу…

У Влада было такое выражение лица… Сквозь вежливое сочувствие в нем плескалось мальчишеское озорство.

Маша напряглась. Если он посмеет пошутить по этому поводу, она за себя не ручается.

Он отставил чашку и совершенно серьезно произнес:

– Маша… Я выражаю свое соболезнование… твоему бывшему жениху. Мне его искренне жаль.

Маша улыбнулась. Все-таки Влад – милый. На него невозможно рассердиться. И все-таки он единственный навестил ее, не боясь заразиться. Пытается развеселить.

Маша помешивала свой чай ложечкой, гоняя по чашке прозрачную дольку лимона.

– Я пришла к выводу, – соврала она, – что не стоит свои лучшие годы тратить на замужество.

– А как же я? – Влад произнес свой вопрос тоном крайнего огорчения.

Маша сделала суровое лицо.

– Ты только что получил прекрасное место друга. Не слишком ли быстро ты мечтаешь продвинуться? Как не стыдно!

– Но ведь место жениха свободно…

– Оно попало под сокращение, – отрезала девушка. Влад притворно-тяжело вздохнул.

Когда он ушел, Маша включила телевизор и стала смотреть, не понимая того, что творится на экране.

Почему-то именно сейчас до нее дошло, что Борис больше не придет. Не станет звонить и не сделает ни шагу в восстановлении порванных отношений. Палец без кольца казался беззащитно-голым. Слез больше не было. Маша выпила димедрол и заснула до утра.

После того как прошли основные симптомы гриппа, на Машу обрушился надоедливый изнурительный кашель. Не помогали ни бромгексин, ни горчичники, ни редька с медом, приготовленная заботливой Софьей Наумовной. Пришлось торчать полдня в поликлинике, проклиная эти вечные очереди.

Очередь в регистратуру, очередь возле кабинета врача, очередь на рентген. Меньше всего сейчас хотелось, чтобы грипп осложнился воспалением легких.

Домой вернулась в пятом часу и застала Софью Наумовну в слезах.

– Что еще стряслось? – Маша прошла за расстроенной соседкой в кухню и налила той стакан воды. – Что-нибудь у Лины?

Дочка Софьи Наумовны, Лина, давно замужем, мать двоих детей, была эпицентром переживаний Машиной соседки. Поводов всегда находилось много: часто болеют дети, нелады Лины с начальством на работе, измена мужа… Все события в жизни дочери рикошетом отскакивали в хрупкую Софью Наумовну. Маша уже к этому привыкла. Приготовилась и на этот раз выслушать очередную историю.

Но старушка отрицательно покачала головой:

– Алечка наша… Алечка…

– Что с ней?

Маша почувствовала, как холодеют пальцы.

– Пропала!

– То есть как – пропала? Что вы такое говорите? Я вчера лично с ней разговаривала по телефону. Мы условились, что в конце недели я приеду за ней. Из больницы ее выписали. В чем дело?

– Она не из больницы пропала, а из приюта. К нам в обед милиция приходила. Думали, что она домой убежала. Ее нигде нет.

Губы у Софьи Наумовны дрожали. Маша опустилась на табуретку.

– Софья Наумовна, выпейте воды, – рассеянно произнесла девушка и сама отхлебнула из стакана. – Давайте по порядку. Я ничего не соображаю. Итак, в детский дом она вернулась вчера днем. Так?

– Так. А сегодня утром младших детей повезли на экскурсию. Куда-то в лес.

– В лес? Какие сейчас экскурсии? Клещей полно. Они что там, с ума посходили?

– Не знаю. – Софья Наумовна нервно теребила носовой платок. – Дети рвали подснежники, жгли костры, а когда стали собираться – одного ребенка недосчитались. Нужно же было такому случиться: это была именно наша Алечка.

Софья Наумовна всхлипнула.

– Они ее искали? – Маша спросила и тут же поняла, что вопрос глупый. Конечно, искали. И в милицию заявили сразу. Дело-то подсудное. Недоглядели ребенка.

В милиции сразу же предположили, что девочка не стала ждать, когда ее опекунша выздоровеет, и убежала домой. Но вот уже пять часов вечера, а девочки нет как нет.

– Что ведь творится кругом, Машенька, – не унималась старушка, – детей воруют, продают за границу ради здоровых органов! А девочек таки просто ради забавы. Я читала недавно…

Маша вскочила. Слушать, что там начитала соседка, было невыносимо.

– Бросьте, Софья Наумовна, страхи-то разводить! У Альки и вид-то не такой уж здоровый, чтобы украсть ее с подобной целью. Наоборот, вид у нее скорее болезненный. Бледный вид.

– Вы так считаете? – недоверчиво переспросила старушка.

– Да. Думаю, что она просто заблудилась. Она мечтательница, не любит шумное общество. Побрела по опушке, углубилась в лес. От детей подальше. Могла даже задремать на свежем воздухе. Солнышко припекает. Она ведь месяц взаперти сидела. А тут сразу – в лес. Уснула и не слышала, как ее зовут все.

Маша говорила, пытаясь быть убедительной, а сама в это время натягивала сапоги, застегивала куртку, искала сумку.

Надо что-то делать. Бежать. Искать. Нельзя терять ни минуты.

Через несколько мгновений она уже бежала вниз по лестнице, все еще ощущая в теле болезненную слабость.

Глава 6

Лучше утешать других и вселять в них надежду! Сутки, потраченные на поиски ребенка, ни к чему не привели.