Оценить:
 Рейтинг: 0

Уругуру

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 8 >>
На страницу:
2 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

На работе тоже всё пошло вкривь и вкось. Проблемы компании, страдающей от бесконечных маржин-коллов и хитроумных требований кредиторов, немедленно стали проблемами всех её сотрудников.

Мои международные проекты начали сжиматься, как шагреневая кожа, и с такой же скоростью, а трудностей, наоборот, прибавилось. Неудачи приходилось объяснять представителям прессы и органов власти, и с каждым днём делать на лице благостную мину в ответ на вопрос о финансовой состоятельности «Омеги» было всё сложнее.

За пять лет моей работы в «Омеге» её президент Евгений Смольский поменялся не сильно – он изменился самым драматичным образом только в результате этого кризиса. И действительно, антикризисные меры, принятые им в первые месяцы бедствия, не могли не удивить своим реформаторским размахом.

Во-первых, решено было отказаться от подписки всех топ-менеджеров на деловые газеты, и теперь всякий желающий вице-президент мог подойти на ресепшен, чтобы стоя ознакомиться с единственным доступным в компании экземпляром. На этом «Омега» сэкономила целую тысячу долларов в год.

Другую тысячу удалось спасти благодаря запрету на корпоративную оплату мобильной связи. Люди снисходительно улыбались, крутили пальцем у виска, проходя мимо приёмной Смольского, но в телефонах сидели ничуть не меньше.

Наконец, все решили, что президент окончательно выжил из ума, когда членов правления заставили самих платить по сто двадцать долларов в месяц за парковку автомобилей во дворе здания. Это требование настолько взбаламутило общественность, что прошла незамеченой даже отмена весенней корпоративной вечеринки.

Со своей стороны я стал чаще задумываться об уходе из «Омеги». Но вовсе не потому, что из моей зарплаты теперь ежемесячно вычитали эти несчастные сто двадцать долларов на парковку. Я устал. Устал от образа жизни, к которому за все эти восемь лет, если честно, так и не приспособился. Я ужасно устал от плохих новостей с фондовых рынков, от войн, совещаний и московских пробок. Мне казалось, что в тридцать лет жизнь подошла к трагическому завершению, а я так и не увидел мира, и самым большим моим подвигом навеки останется успешное получение лицензии для компании «Шмелл» в Таджикистане.

И если сейчас, именно сейчас, мне не удастся вырваться из этого заколдованного круга корпоративного бытия, то мне суждено засохнуть и остаться здесь навеки. Устал.

– Устал? Ну, вот и хорошо, – сказал Смольский, набивая очередной e-mail и одновременно общаясь со мной в своём кабинете. – Сейчас проведёшь быстренько успешный тендер в Марокко и можешь на пару недель съездить в отпуск отдохнуть. На Мальдивах недавно открыли новый отель Zoali, бывал?

– Две недели мне мало, – с кислым видом возразил я, пробегая глазами заголовки лежавшей на столе газеты Wall Street Journal, которую ежедневно по утрам скачивали из интернета и распечатывали для Смольского на специальном принтере.

Он оторвался от экрана и с шумом открыл бутылку своего холодного чая.

– Мало? Алексей, ну ты же знаешь, какая у нас ситуация! Кредиторы давят нас со всех сторон. «Внутрэкономбанк» прикопался со своими проблемами, которые они называют государственными интересами. Это тебе не тучные доковидные времена, Алексей! Я ломаю голову над сокращениями, урезанием зарплат, а ты смеешь мне говорить, что устал!

Смольский выразительно посмотрел на меня, отпил из бутылки холодного чая и посмотрел на часы. Аудиенция закончена…

– Ну, вот видишь, две недели отпуска даёт, прекрасно, – заявила в ответ на мой эмоциональный рассказ моя жена Юлия, механически перебирая наволочки в стенном шкафу, и уточнила: – Эту на выброс.

Моя жена – удивительно прагматичная женщина. С такой удобно жить, но мечтать совершенно невозможно: всякий раз наталкиваешься на бытовые препоны, мешающие осуществлению любой мечты. Вот и сейчас так: кризис в моей жизни она воспринимала с точки зрения двухнедельного отпуска.

– Юль, почему люди не летают? – спросил я, глядя с балкона на серый, заполненный снегом московский парк.

Из глубин шкафа до меня доносились шелест и шёпот:

– Раз, два, три, четыре… – Она вдруг начала считать в полный голос: – Пять, шесть, семь… Почему люди не летают, говоришь? Это что, фраза из Чехова? Или Горький?

– Островский, «Гроза», – ответил я. – «Почему люди не летают, как птицы?» Но я серьёзно: насколько бы облегчилась наша жизнь, если бы мы могли перемещаться по воздуху безо всяких границ!

– Ерунда. Не может человек научиться летать. Да и на фиг надо, в машине быстрее, да и удобнее: ветер в лицо не бьёт. Восемь, девять, десять… Странно, наволочек десять штук, а пододеяльников к ним всего три. Ты нигде не видел, скажем, вот такого пододеяльника?

– Зато сейчас бы мы могли быть где-нибудь в Мешхеде, – продолжал я, – там какая-то гробница, храм с золотым куполом на фоне синего неба. Мы бы съели иранский фесенджан, выпили бы мятного чаю. А завтра к утру вернулись бы на эту идиотскую работу.

– Меня, к примеру, такая перспектива не впечатляет, – заметила Юля, перекладывая бельё с полки на полку. – Иранцы сплошь полоумные. Ты что, забыл, как нас чуть не забрали в кутузку в Ширазе из-за того, что у меня с головы сполз хиджаб? Или как ты, будто буйнопомешанный, бегал по центральному базару Тегерана и искал свой бумажник, который выпал у тебя из сумки в магазине с очаровательным названием «Кумские ковры – это лучшие ковры из Кума»?

Мы одновременно обернулись, чтобы взглянуть на прекрасный, отливающий голубым шёлковый ковёр, висевший на стене в холле как напоминание о том драматичном событии на тегеранском базаре.

– Прелесть всё-таки, – не удержался я.

– Пропылесосить бы надо, – отчеканила супруга.

– Юль, – я повернулся к ней лицом, – я больше не хочу работать в «Омеге». Я хочу уйти оттуда к чёрту и отправиться в кругосветное путешествие.

Жена тихо прикрыла шкаф, чтобы открыть соседний. Мы жили вместе уже девять лет, и за это время она ни разу не хлопнула дверью – берегла косяки, по её собственному выражению.

– Ты мне говоришь это уже несколько лет подряд, – заметила она с лёгким раздражением, потому что никогда не любила эту тему.

– Ну да, потому что все эти несколько лет я остаюсь там по твоей просьбе.

– Да ни при чём тут моя просьба. Просто всякий раз, когда ты им сообщаешь о своём уходе, они увеличивают тебе зарплату.

– Мне на зарплату плевать.

– И это тоже я слышу несколько лет подряд.

Я сел на стул, неотрывно глядя, как методично складывает она свои многочисленные прозрачные одежды и отправляет их обратно на полку.

– Послушай, Юля. Неужели тебе не противно чувствовать, что мы вынуждены терпеть отсутствие элементарной свободы только ради какой-то зарплаты? Не обрыдло существовать, как растение, так толком и не увидев ничего в жизни, кроме офисных перегородок?

– Нет, мне не противно! – в запале воскликнула она. – Зарплаты у нас с тобой не какие-то, а вполне даже приличные! И жизнью этой я довольна. Хотя, если честно, я уверена, что если бы ты не мечтал неизвестно о каких достижениях целыми днями, то реальных достижений в твоей жизни было бы в два раза больше. Вот Ксения с мужем купили дом на Рублёво-Успенском, хотя денег у них меньше, чем у нас! А теперь я вынуждена ходить там у неё и фальшиво восторгаться бассейном, джакузи, камином и системой «умный дом», которые она мне злорадно демонстрирует. А ты вместо «умного дома» весьма неумно потратил кучу денег на музей этнических шапок аборигенов со всей планеты, которые приносят не доход, а только пыль и странные запахи. Когда я рассказываю Ксении про эти несчастные шапки, она мне только сочувствующе улыбается, считая нас обоих в лучшем случае душевнобольными. А что было с пуделем, когда он разодрал какой-то там уникальный тюрбан из Бангладеш, помнишь? И теперь ты говоришь мне, что хочешь уйти с работы? А что, позволь тебя спросить, ты намерен делать? Как ты жить собираешься?

– Наукой займусь, путешествиями. Открытие совершу какое-нибудь. В конце концов, книжку напишу, – в очередной раз поделился я своими мечтами, которые она и так прекрасно знала ещё с тех пор, как мы учились в школе.

– Не могу я больше слышать о твоей книжке, надоело! – отрезала Юля. – И путешествия твои в поисках самой заброшенной мировой клоаки тоже надоели. Я хочу жить в реальном мире. У тебя мания величия, и думаешь ты только о себе. А обо мне ты подумал? «Я», «я»… А я?

Ну что с ней спорить? Я очень хорошо знаю её реальный мир. Работа – дом – работа. Новое платье – ужин в «Гвидоне» – фитнес – вечеринка – чья-то свадьба и снова новое платье, к которому как воздух необходимы новые туфли. В этом мире я мог совершенно точно предсказать, что произойдёт с нами через неделю, месяц или пять лет. Ничего не произойдёт, всё останется точно так же. Ну, заработаем мы ещё такую же кучу денег, ну купим дом в Горках-25, от одного вида которого Ксения лопнет от злости вместе со своим мужем. Поменяем машину на другую, раза в четыре дороже. Накупим новых туфель и выкинем старые, не соответствующие веяниям эпохи. Разве в этом смысл жизни?

Да нет, смысл жизни в том, чтобы познать мир! Познакомиться с новыми людьми, которые воспитаны в неведомой нам культуре. Прочесть побольше диковинных книг. Выучить дюжину иностранных языков и найти ответ на вопрос, почему же все они такие разные. Попробовать все виды спорта и узнать наконец на собственной шкуре, чем параплан отличается от дельтаплана и оба они – от параглайдера. Увидеть другой мир, сделать открытие и осчастливить какую-нибудь нищую деревню в Бенине, построив им там новую школу с компьютерным классом на собственные деньги.

Но разве смогу я когда-нибудь рассказать об этом ей? Я совершенно точно знаю, что услышу в ответ: «Осчастливь сначала меня!» И она будет права – где-то в чём-то. Но чтобы сделать её счастливой, мне придётся всю свою жизнь прожить в качестве офисного растения, так и не использовав своего единственного шанса узнать, какой он, мир вокруг нас, мой реальный мир.

Я бы мог, конечно, бросить всё и стать дауншифтером – человеком, сознательно и в корне меняющим свою полную стрессов жизнь в большом городе на весёлое существование в странах третьего мира. В последние годы движение дауншифтинга приобрело невиданный размах. Успешные менеджеры и уволенные менеджеры, богатые и не очень, старые и молодые бросают свои насиженные офисные каморки и, сдав московскую квартиру приезжим, улетают на год, а то и на всю оставшуюся жизнь в индийский Гоа, на таиландский Пхукет или в эквадорский Гуаякиль, чтобы наслаждаться там морем, солнцем и пальмовым вином, идейно предаваясь лени и йоге, что одно и то же в общем-то. Об этом много пишут в модных журналах, потому что всё большему числу людей надоедает думать о собственных сбережениях, о биржевых котировках и фьючерсах на коммодитис. Они предпочитают отсидеться под пальмами, вместо того чтобы бороться с ветряными мельницами пандемии или мировых войн. В последние годы на островах Таиланда выросли уже целые русские колонии, насчитывающие тысячи наших соотечественников, с русскими барами, клубами, кинотеатрами и магазинами.

Но я не могу так. Во-первых, потому, что слишком активен и не представляю себе жизни без сумасшедших проектов и новых свершений – растительное существование хоть в офисе, хоть под пальмами точно не для меня. Во-вторых, судьба дауншифтеров всегда вызывала у меня смутное презрение, ощущение того, что эти люди – неудачники, что им не удалось справиться с вызовами нашего мира и они сбежали из него в поисках более лёгкой, не обременённой заботами и амбициями жизни.

Ощущать себя неудачником я, конечно, не мог себе позволить. А потому остался в компании «Омега», так и не ответив себе на вопрос, почему не летают люди. У меня, пожалуй, оставалось только одно важное задание – решить вопрос с Марокко, где наша компания участвовала в конкурсе на национальную лицензию.

И я был даже рад этой поездке. Я уже настолько устал от лиц менеджеров среднего звена, от вечно хмурой физиономии Смольского, да и отношения с Юлей в последнее время явно оставляли желать лучшего, так что небольшой отдых от родного города мне бы явно не повредил. Даже, быть может, подумал я, стоит захватить выходные, чтобы просто побродить в одиночестве по какому-нибудь восточному городку и почувствовать наконец, пусть даже мимоходом, запах странствий.

Именно так я и оказался в Марракеше – городе, где меня подхватил и завертел вихрь самых удивительных в моей жизни приключений.

Приключение 2. Человечки с поднятыми руками

? Первое знакомство с догонами;

? Мой новый друг Чезаре;

? Ночной разговор на площади Джемаа-эль-Фна;

? Рассказ о летающих людях;
<< 1 2 3 4 5 6 ... 8 >>
На страницу:
2 из 8

Другие аудиокниги автора Алексей Санаев