Смертельный звонок

Рожнов, криво усмехаясь, разъяснил:

– Как-то зимой этот вот не поленился, принес прокурору заявление: дети, видите ли, на крыше ему пару снеговиков скатали. Целого независимого эксперта откуда-то выписал, следы фатальных разрушений оформлять. А ведь тогда все у него было целехонько, не то что сейчас.

– Теперь точно не то, – заверил эксперт, – минус лобовое, лакокрасочное хорошо так попорчено, салон в лоскуты…

– Ну, это перетянуть на раз можно, подскочить к Станиславу на Нагорную. – Рожнов с экспертом погрузились в специфические диалоги.

«Ну-с, ладно, это меня не касается». Гуров, оставив коллег обмениваться ценными замечаниями и наблюдениями, обошел небольшую, в лучшие времена уютную квартиру.

В непострадавших комнатах не было ничего особенного. Вот супружеская спальня с кроватью, аккуратно застеленной покрывалом, вот детская комната, светлая, ящики с игрушками, книжки, лошадка-качалка с висящей на ней самодельной деревянной саблей и почему-то кроватка в виде синего автомобильчика.

«Мечтал Денис о сыне, хотя, может, и отдал кто. Да-а-а-а, видать, папина дочка росла».

Родителям погибшего – точнее, маме и отчиму – наверняка уже сообщили о его смерти. Мелькнула несвоевременная, глупая мысль: должно быть, бабушка сейчас, одновременно улыбаясь и задыхаясь от подавленных воплей, героически догуливает внучку в зоопарке. Ведь наверняка заранее пообещала ребенку эту радость, как же все отменить? А может, и сорвалась, оставив ее на попечение дедушки, понеслась на перекладных в морг…

Лев Иванович вдруг заметил, что после всего этого тарарама, взрывов, шума, рокотовских эволюций вдруг стало очень тихо. Почему-то, несмотря на близость, не оглушали ни шоссе, забитое машинами, ни железная дорога, до которой рукой подать. Все потому, что поселок на горах и при этом утопает в зелени. Вековые деревья шумят свежей листвой, у каждого подъезда и под окнами – палисадники с разнообразными цветами, сиренью.

Глядя в окно, Лев Иванович заметил, как тут красиво, виды открываются замечательные: «Сплошной зеленый шум – и как будто сразу канал, не видны дорога и рельсы, не пахнет ни бензиновой поганой гарью, ни рельсовыми «духами». А канал какой нарядный издалека, прямо волшебная река! И какой загадочный шлюз со статуями, прямо какой-то Абу-Симбел. Наверное, в дождь или иную непогоду мрачновато эти комсомольцы выглядят, особенно вон тот неприветливый паренек в кепке. Зато сейчас, при солнце, хоть лубок рисуй, как это там: «Спасибо товарищу Сталину…»

Так, закончили с любованиями природой и с рефлексией.

Вернемся на кухню.

Рвануло тут, здесь эпицентр: все усыпано осколками, полопались стеклопакеты, пострадала мебель, вылетело стекло микроволновки, осколки посуды.

Видны были следы добросовестных усилий следственной группы – сантиметр по сантиметру, руками перебирали они этот говорящий мусор, пытаясь найти какие-нибудь фрагменты, следы. Непросто среди всего этого хлама, остатков того, что было мирной семейной кухней, отыскать то, что может указать на негодяя, разрушившего чужие жизни.

Вновь появился эксперт-взрывотехник. Оказалось, он достаточно долго ходит, что-то измеряя, прикидывая, подсчитывая. Не особо было похоже на стандартные действия по осмотру места происшествия, но, видимо, что-то изменилось в алгоритмах. Однако складывалось такое впечатление, что эксперт как-то уж очень глубоко погрузился в изучение последствий взрыва, более того, нечто его то ли восхищает, то ли ошеломляет. Эксперт пребывал в состоянии, его братии несвойственной, а именно – в непонятной, но очевидной эйфории. Жалко было его спускать с небес на землю, но ничего не попишешь. И Гуров спросил, есть ли что определенное.

Тот, выйдя из анабиоза, отрапортовал вполне корректно, по-деловому:

– Есть, но, насколько определенное, сказать пока затрудняюсь. Мне, господин полковник, ясно пока лишь то, что никакой это не дистиллятор, а взрыв.

– Тротил, гексоген?

Взрывотехник понизил голос, практически до нелегальности:

– Вот с этим связан момент преинтересный, но строго между нами.

Лев Иванович пообещал стопроцентную конфиденциальность, и эксперт признался, что характер, масштаб повреждений, точность и направленность волны не свойственны ни одному известному лично ему, эксперту, составу.

– Что вы хотите сказать, коллега?

– Лишь то, что тут, в обычной квартире обычных людей, произошел взрыв необычного вещества, – радостно резюмировал эксперт, – причем знаете, что еще интересно?

– Теряюсь в догадках.

– То, что упакована эта штучка была с выдумкой! Нашли мы несколько оплавленных частиц, похожих на карбон. Надо провести исследование, но визуально это именно высококачественный полимерный композит и даже с элементами благородных металлов. Вот полюбуйтесь.

– Похоже на корпус какого-то устройства, – заметил Лев Иванович, рассматривая упакованные в прозрачный пакет фрагменты.

– Гаджета, причем исключительно нарядного, – заметил подоспевший Крячко, – небось, при жизни машинка была богаче некуда. Даже вот… это что, золотая кнопка? Пупка для завода хронометра?

Он указал на фрагмент, который так и тянуло назвать останками часовой головки, небольшой такой, круглый, ребристый.

– Похоже на часы, согласен, но не они, – заметил эксперт, – для надежности надо бы товароведам показать, поскольку деталька неуместная. Если же исключить ее…

– Исключать то, что не укладывается в парадигму? – улыбнулся Гуров, но взрывотехник пребывал на своей волне и в концептуальные споры не углублялся:

– Если применить бритвочку Оккама о недопустимости множить сущности без надобности, то можно с уверенностью утверждать, что взрывчатое вещество находилось в предмете, схожем с корпусом мобильного устройства.

Глава 4

– …То есть, если перевести со специального на русский, телефон рванул? – переспросила Мария разочарованно. – Ты не перегнул?

– Вот ни на столько. – Он показал на пальцах.

– Нет, ну, допустим лет десять-пятнадцать назад прокатила бы история о том, что кто-то поставил айфон на китайскую зарядку, а наутро – фуф! – ни зарядки, ни айфона. Ну и ни того, кто поставил. Сейчас в байку про телефон-убийцу никто не поверит.

Лев Иванович напомнил:

– Вообще многие верят в то, что видят собственными глазами. Например, что земля плоская.

Мария сатирически подняла бровь, но от едкого замечания воздержалась.

– Да я не спорю с тобой, – смиренно заверил супруг, – и больше скажу: если бы взорвался телефон, поставленный на некондиционную зарядку или с каким-то «не таким» аккумулятором, то и травмы последовали бы лишь легкие, нелетальные. По крайней мере, так показывает практика, на которой стоим…

– Помню, помню, неслыханных преступлений не бывает и все такое.

– Да. Но самое-то интересное в том, что в квартире Романовых взорвался не совсем телефон.

– Ну-ну. Так, начинается путаница. Мы ж уговорились: речь идет о самой простой семье, не олигархи, не нефтяные короли, не даже говорящие головы.

– Я не отказываюсь. Все именно так, – подтвердил Лев Иванович.

– В таком случае как взрывчатка попала в квартиру простых, как хлебушек, людей? – требовательно вопросила жена.

– Вот эту-то малость и осталось выяснить. Но, как говорится, не будем бежать впереди паровоза. Пока я факты привожу, душа моя. А они такая упрямая вещь – не отмахаешься! И ведь чистейшие, без примеси.

– Ладно, – с сомнением протянула она, – грохочи дальше.

…Позвонил эксперт, проводивший исследование, пригласил навестить.

– Товароведа я дернул для чистоты эксперимента. Меня мучили сомнения, уж больно как-то все нарочито.

– Что вы имеете в виду? Говорите прямо, не стесняйтесь, – ободрил Гуров.

– Да видите ли, господин полковник, такая история: обломки-осколки, обнаруженные на месте взрыва в квартире Романовых, в самом деле, фрагменты корпуса телефона.