Портрет смерти. Холст, кровь

– Да, – кивнула Эльвира, – Гуго соткан из противоречий. Он никогда не раскрывается, не говорит о своем прошлом. Я вижу только готовые его полотна. Он никого не пускает в процесс написания картин и… совсем не озабочен, как близкие люди воспринимают его творчество.

– А творчество воспринимается неоднозначно? – удивился я.

– О, да, – усмехнулась Эльвира. – Гуго – разный. Если вам, конечно, по душе человеческие внутренности на праздничном столе или, скажем, гимнастка, которую в полете разрывает пополам летящий тигр, или ограда особняка, увенчанная девичьими головами, или живая свинья, которую перепиливают ножовкой пополам…

– Какая прелесть, – восхитилась Варвара.

– Хорошо, Эльвира, – мягко сказал я. – Творчество неоднозначно, фигура противоречива. Теперь давайте к делу.

– Давайте, – вздохнула посетительница. – В последний месяц Гуго был абсолютно невыносим. Он выполнял работу по заказу одного местного бизнесмена, Карлоса Басадена, но вовсе не спешил ее завершать. Я даже не уверена, что он ее начал. Писал по ночам что-то другое – говорил по секрету, что это жизненно важная работа, что она многое изменит в нашей жизни. Мрачнел с каждым днем, делался нервным, вздрагивал от каждого шороха, ночами почти не приходил в нашу спальню, отсиживаясь в мастерской…

«Униполярное расстройство», – подумал я. Обычная человеческая депрессия.

– Несколько раз он куда-то ездил в темное время – заказывал фургон. Разругался с соседями, с домашними, с городской властью в лице начальника полиции Рикардо Конферо, который частенько приходит в наш дом к его младшей сестре Изабелле. Разругался даже с местной мафией, с которой поддерживал если не дружеские, то приятельские отношения… Временами он впадал в экзальтацию, был крайне веселым, хохотал без причины…

«Нет, – подумал я. – Биполярное расстройство. От экзальтации и эйфории до глубокой депрессии. Химический дисбаланс тканей головного мозга».

– И ровно неделю назад – в понедельник 13 августа – мой муж пропал рано утром при загадочных обстоятельствах.

Глаза женщины наполнились слезами. Она достала платочек и аккуратно промокнула глаза. Мы с Варварой украдкой переглянулись.

– М-м… – сказал я. – Сочувствуем вашей неприятности, Эльвира Эдуардовна, но не растолкуете, в чем именно они заключались – загадочные обстоятельства?

– Растолкую, – всхлипнула Эльвира. – Загадочные обстоятельства заключаются в том, что мой муж пропал из тщательно охраняемого дома. У нас хорошая охрана, налаженная мистером Йораном Воргеном. Никто не видел Гуго уходящим, уезжающим, улетающим, и никаких потайных ходов на вилле в Маринье нет. Вечером он, как обычно, пришел ко мне в спальню, пожелал спокойной ночи, удалился в мастерскую, а утром… пропал. Никто из домашних и прислуги его не видел, ночью все спали. Охрана контролирует периметр, пожимает плечами. Ближе к обеду мы стали волноваться, и начальник охраны Йоран Ворген принял решение взломать мастерскую. Там ничего не было – кроме мольбертов, каких-то набросков, необходимых для работы аксессуаров…

Лицо Эльвиры дрожало, стало искажаться. Она взяла себя в руки, надела бледную улыбку.

– Его искали везде. Никаких следов. Мой муж просто пропал, словно не было его никогда. Пять дней поисков не принесли результата. До общественности эту новость пока не доносили – знает определенный круг лиц плюс полиция. Для остальных существует версия, что Гуго простыл и потерял голос. И между тем, Андрей Иванович… – Глаза посетительницы округлились. – В доме происходит что-то странное, я чувствую. Надо мной сгущаются тучи. Я подозреваю, что меня хотят убить, отправить вслед за Гуго… Я не выдержала, заказала билет на самолет, вылетела на свою историческую родину… Но это был порыв, он пройдет, я вернусь домой, я обязательно узнаю, где мой муж…

– Стоп, – я сделал предостерегающий жест. Посетительница явно начала заговариваться. – Прежде чем вы сформулируете свою просьбу, Эльвира Эдуардовна, ответьте на два вопроса. Первый. Вы точно знаете, кто был в доме в ночь на тринадцатое августа?

– Разумеется, – она посмотрела на меня как-то странно. – В доме одни и те же люди. Порой я даже не знаю, что бы я с ними сделала… – В глазах посетительницы зажегся странный огонек, но она его погасила. – В доме на Плата-дель-Торо, 14, постоянно проживают… – она сделала паузу, – младшая сестра Гуго Изабелла, младший брат Генрих… у них нет семей. Все мужья Изабеллы благополучно скончались, нового она пока не обрела. А Генрих если на ком и женится, то только на бутылке хереса. Тринадцатилетний сын Изабеллы, Марио, – мальчишка, которого невозможно выносить… его гувернантка Габриэлла, компаньонка Изабеллы, Кармен, – шустрая брюнетка, она всегда вертится рядом с Изабеллой. Йоран Ворген – начальник охраны, по национальности швед, по характеру сволочь, неплохо владеет русским языком, на котором, собственно, и общаются в доме. Холодный неприятный мужчина. Кто же еще?.. Ах, да. Угрюмый садовник Тынис – противный рыжий эстонец, два охранника, которые периодически меняются. Кажется, всё.

Мы с Варварой снова обменялись взглядами. Семейка Адамс. А так ли проста Эльвира в действительности? Этот блеск в глазах…

– Вечный Хэллоуин какой-то, – пробормотала Варвара.

– И второй вопрос, – сказал я. – Почему вы пришли в агентство «Пирамида»? На всем протяжении от Испании до Сибири не нашлось специалистов?

– Это просто, – отмахнулась Эльвира. – В этом городе я остановилась у Дарьи Рогачевой. Мы с Дашкой учились в университете. Где еще остановиться? Квартира давно продана, в гостиницах у вас пугающий сервис. Я ей все рассказала вчера вечером за бутылочкой портвейна. Дарья посоветовала обратиться к вам – как к толковому человеку и порядочному специалисту… В смысле, наоборот. У вас шенгенская виза, вы часто ездите за границу по делам, для вас не составит труда…

– Минуточку, – перебил я и задумался. С Рогачевой станется. Мир, конечно, тесен, но зачем же давить друг друга? Врожденная привычка подкладывать свинью. А все из-за того, что в третьем классе я храбро дернул ее за косичку. Она меня треснула линейкой. Я показал ей кулак. Она меня пнула. Мы сцепились в кровавом поединке, обоих удалили с урока математики, вызвали родителей. С меня как с гуся вода, а Рогачева на день рождения осталась без плюшевого медведя, которого присмотрела в ЦУМе. С той поры она меня подкалывает по поводу дней рождения. А я – ее.

– Тэкс-тэкс, – сказал я, извлек мобильник, порылся в телефонной книге и активировал номер. – Здравствуйте, – сказал я противным голосом, когда на той стороне отозвался ангельский голосок. – Юридическая фирма «Пурга» вас беспокоит. Нам сообщили из налоговой службы, что ваша задолженность на текущий месяц составляет восемь тысяч долларов. Мы могли бы облегчить вашу налоговую нагрузку…

– Чего-о? – протянули на том конце.

– Ну, как же, – сказал я. – Это сеть магазинов «Шестерочка»?

– «Семерочка»! – рявкнула Рогачева. – Кого ты хочешь обуть, Раевский?

– Рад, что ты не расслабляешься, – ухмыльнулся я. – Здравствуй, Рогачева. Напротив меня…

– Вообще-то я за рулем, – перебила Рогачева. – Стою на месте со скоростью шестьдесят километров в час. Гаишник внимательно смотрит, как я болтаю с тобой по телефону. Я очень рада, что ты позвонил. Люди навыдумывали столько средств общения и при этом почти перестали общаться…

– Напротив меня, – повторил я, – сидит привлекательная дама и ссылается на тебя. Она имеет право это делать?

– Опять отвлекают от работы привлекательные женщины? – съязвила Рогачева. – Да, у Эльвирки непростая жизненная ситуация. Не знаю, чем ей помочь. Ты же поможешь ей? По нашей старой фронтовой дружбе? Ну, а если не хочешь… – Рогачева замялась, – сделай вид, что ты ей сочувствуешь и в следующий раз обязательно поможешь.

– Спасибо, Рогачева, – поблагодарил я. – Всего хорошего. Соблюдай правила дорожного движения.

– Правила – для других, – фыркнула Рогачева. – Для нас – исключения. Кстати, Андрюша, у тебя на следующей неделе день рождения.

– И что? – насторожился я.

– Ничего, – хохотнула Рогачева. – Хотела спросить, чем ты бреешься?

– Пеной из огнетушителя, – отрезал я и сыграл отбой.

Сложил руки на стол, как прилежный первоклассник, и печально уставился на посетительницу.

– Да, я не сказала, – сказала посетительница. – Когда обыскивали виллу, ни в мастерской, ни в других местах не обнаружили картину моего мужа, которую он писал весь последний месяц и которая, по его утверждению, перевернет всю нашу жизнь. Никто из домашних ее тоже не нашел… я бы заметила по их поведению. Они тоже хотели бы ее видеть. Изабеллу и Генриха сильно беспокоила эта картина.

– А она точно была? – встрепенулась Варвара.

– Что вы хотите сказать? – растерялась Эльвира.

– Вы же не видели, как он ее писал.

– Нет, – решительно покачала головой Эльвира. – Картина была. Вы бы видели, с каким энтузиазмом каждый вечер он бежал в свою мастерскую. Он даже хвастался, что придумал название. «Семейка Эндерс. Тотальная галлюцинация»…

– Ну, допустим, – сказал я. Резонная мысль: если Эндерс погиб, то какие же деньжищи может стоить его предсмертная картина? И что для клиентки важнее – найти живого мужа или картину? – Ну, допустим, – повторил я с важным видом. – И в чем же просьба, Эльвира Эдуардовна? За время нашей беседы профиль нашего агентства не поменялся: мы не занимаемся поиском пропавших людей, пусть они и гениальные живописцы современности.

– Пожалуйста, – жалобно сказала Эльвира. – Я вас очень прошу.

– Детский сад, – вздохнула Варвара.

– Сто тысяч евро, – добавила посетительница (плавно перетекающая после последних слов в клиентку).

– Беру обратно свои слова, дорогая Эльвира Эдуардовна, – гордо заявила Варвара. А я совсем помрачнел. Дурных предчувствий пока не было, но по опыту сомнительных дел я знал, что они будут. К сожалению, в текущем месяце мне позарез нужны были деньги.

– Я прошу вас прояснить ситуацию, связанную с пропажей Гуго Эндерса и его последней картины, – прямым текстом заявила «просительница». – Вам не надо дублировать функции полиции. Вы – мои гости. А кого принимать на вилле в Маринье – исключительно мое дело, как бы ни возмущались домашние. Вилла принадлежит Гуго Эндерсу, его родственники проживают там на птичьих правах и пусть не мнят обратное. И еще, – лицо клиентки приобрело насколько можно независимое выражение. – Я заплачу вам сто тысяч, из них десять – уже сегодня. В случае неудачи вы все равно получите всю сумму.

Из последних сил я делал вид, что колеблюсь. Варвара потрясала кулаком, гримасничала, тыкала носом в календарь, дескать, лето на исходе, песок и море улетают в теплые края, а над Испанией всегда безоблачное небо…

– У нас очень живописный городок, – добавила Эльвира. – Прекрасная вилла, которую в пятидесятых годах проектировал сам знаменитый Ле Корбюзье. На территории парка вы можете полюбоваться скульптурами Генри Мура. Ландшафтом занимался именитый лондонский дизайнер Ларри Колтон. Мы уладим формальности и завтра утром полетим вместе, согласны? Я знаю, как через Интернет заказать билеты…

– Мы тоже знаем, – фыркнула Варвара.