Ледяной палач (сборник)

– Пойдемте в кабинет.

Через пару минут и Станислав, и Ренат, так назвал себя Сладков при знакомстве, уже сидели друг напротив друга в тесном, но чистом кабинетике. Владимирский оперативник сложил руки замком, посмотрел на московского полковника и попросил:

– Расскажите мне все, что знаете о похищении.

– Ну, знаю я никак не больше вашего. И даже меньше, – не сдержав улыбки и глядя на серьезное небритое лицо собеседника, ответил Станислав. – Нас с напарником самих, можно сказать, из-за праздничного стола выдернули и направили в Суздаль, где и было найдено тело Ащеуловой Елены Валерьевны. Как мы выяснили – той самой, что была похищена в вашем городе. Вот мне и надо узнать все подробности. Все, что у вас есть по этому делу. Ведь я так понял, что эксперты работали на месте происшествия? Так?

– Так, – поморщился Сладков. – Вот только из-за этих праздников вся работа встала. Единственное, что узнали, – это то, что в собаку стреляли из «макарова». Вынули из пса две пули и на месте нашли две стреляные гильзы.

– Еще какие-то улики были найдены?

– Следов там было много, так что поди узнай, кому они принадлежат, – пожал плечами Сладков. – Сняли четкие следы шин от машины, которая там, по всей видимости, стояла довольно долго. Судя по отпечаткам протекторов, марка авто – «Ленд Крузер». Но рядом не было ни видеокамер, ни свидетелей, которые бы могли нам подтвердить, что девушку увезли именно на этой машине.

– Свидетелей искали?

– А как же! – с некоторым возмущением на такой вопрос воскликнул Сладков. – Я всю округу как савраска обегал. Заходил в магазин, где девушка в последний раз была. По фотографии ее опознали и охранник, и одна из кассирш. То есть девчонка в магазин заходила и купить она все купила. Следовательно, ее похитили на обратном пути из магазина. Сами сотрудники магазина вышли из него примерно минут через тридцать после ухода Ащеуловой. В округе, по словам охранника, который уходил последним, ничего подозрительного он не увидел.

– Я был на месте и посмотрел расположение дома Пантелеева, магазина и места, откуда девушку предположительно увезли. Место похищения находится несколько в стороне от короткого пути, ведущего к магазину, – дождавшись паузы в монологе Сладкова, вставил Станислав свои наблюдения.

– Да, так и есть, – согласился Ренат с Крячко и добавил: – Но девушка была с собакой. Возможно, она специально решила пойти не напрямую, а сделать дугу к небольшому пустырю, чтобы выгулять пса.

– Может, и так. Но возможно, что она увидела что-то незаконное и решила вмешаться. Или просто подошла к кому-то и попросила прикурить.

– Да, и это реально. На месте была найдена смятая, но не раскуренная сигарета марки «Kiss» с губной помадой на фильтре. Я потом из вещей девушки изъял губную помаду и отдал криминалистам. По цвету вроде бы как подходит, а вот окончательный анализ пока еще не сделан – праздники, – развел Сладков руками.

– Все, праздники закончились прямо сейчас, – нахмурился Крячко. – Завтра прямо с утра нужно будет потребовать, чтобы все необходимые анализы по уликам были сделаны в срочном порядке. Девушку убили, и потому все анализы нужно делать с максимальной скоростью. Возможно, что ее убили не одну. Вернее, ее убийство стало целью скрыть какое-то другое преступление, свидетельницей которого она по нечаянности стала.

– Вы считаете, что на том самом месте было совершено двойное убийство? – нахмурился Сладков. – Вот черт, – взъерошил он волосы. – Знать бы, что такое дело, так я бы всех экспертов еще тогда на уши поставил, чтобы они мне всю округу по сантиметру обнюхали и перелопатили…

– Говорить об этом теперь поздновато, – усмехнулся Станислав. – Кстати, – вспомнил он. – Там, рядом с фонарем, стояли мусорные баки. Вы в них, случайно, не заглядывали? Или, может, что-то рядом с местом похищения еще лежало? Что-то такое, чего там быть не должно?

– Помню, тряпка была какая-то, вся в мазуте и еще в чем-то. Я заподозрил кровь, поэтому и сказал криминалистам, чтобы они и ее на анализы взяли.

– Вот завтра с самого утра и надавите на них, чтобы в первую очередь этим занялись. – Крячко немного подумал, а потом спросил: – Во сколько у вас завтра планерка? Я приду и сам все расскажу. Возможно, – Станислав сделал многозначительную паузу, – что к завтрашнему утру у нас появится еще один труп.

Крячко коротко рассказал Сладкову о Щелкунчике и о том, что его коллега сейчас как раз занят тем, что выясняет, есть ли в этой фигуре такой же сюрприз, как в Русалочке, или этот сказочный персонаж был сделан для отвода глаз.

– Дела… – только и смог сказать удрученный новостью Сладков, и в кабинете воцарилось тягостное молчание.

– Ну а отец Ащеуловой – что он говорит? Вы ведь с ним беседовали?

– Ничего особенного он мне не сказал, – поморщился Сладков. – Расстроенный мужик был. Говорит, что дочь у него приехала во Владимир к своему парню, к Пантелееву, значит. Вот у него и узнавайте, кто ее мог похитить. Я у папы спрашивал – может, кто-то из конкурентов на него зуб имеет? Но Ащеулов все твердил, что не ведет дела с криминальными элементами и врагов, которые бы хотели ему таким страшным образом – похитив дочь – отомстить, не имеет. А если бы имел, то наверняка получил бы от них какое-то уведомление, предупреждение или угрозу. Но ничего такого не было. Я ему наказал, чтобы он меня в курсе держал, если ему вдруг угрозы по телефону поступят или письмо какое-то с требованиями придет. На том и разошлись.

– Ладно. – Станислав хлопнул себя по коленям, встал и посмотрел в темнеющее окно. – Снег пошел, – констатировал он увиденное и добавил: – Что ж, завтра будет день, будет новая пища для размышлений. Поэтому, – Станислав протянул руку Сладкову, – до завтра.

Глава 10

К тому времени, когда Гуров и Варежкин добрались до места, на улице совсем уже стемнело. Но на площади из-за праздничной иллюминации и огней на елке да из-за густо повалившего с затянутого тучами неба снега было светло как днем. Народу по центру гуляло немного, да и то в основном детвора и молодежь, которая веселилась, катаясь с горки.

– Зря мы так рано подъехали, – оглядываясь по сторонам, заметил Варежкин. – Холодает, – он зябко поежился. – Кто знает, сколько нужно будет эту технику ждать?! Надо было на утро договориться.

– Некогда нам до утра ждать, – ответил Гуров. – Надо бы уже сейчас знать, есть ли у нас еще жертва или нет. Надо, чтобы у нас к утру уже какое-то решение осмысленное было – понять, в каком направлении нам расследование вести. Ведь если будет еще одно убийство – это одно направление, а если не будет…

Лев Иванович замолчал, раздумывая. Он чувствовал, что не будет у них этого другого направления, его сыщицкое нутро просто-таки было уверено, что и в Щелкунчике они найдут тело. Но вот только чье это будет тело?

«Мне бы еще найти, где сегодня переночевать, – подумал Гуров. – Можно, конечно, в случае чего и в управлении, где-нибудь в дежурке перекантоваться», – вздохнул он и, повернувшись к Антону, спросил:

– Слушай, я тут за всей этой суетой совсем забыл в гостинице номер забронировать. Ты знаешь какой-нибудь отель, где можно прямо сейчас по телефону записаться? Есть какой-нибудь хостел или частный пансионат, который круглосуточно принимает заявки?

– Не знаю, – пожал плечами Варежкин. – Но вы, Лев Иванович, не переживайте. У меня заночуете. У меня хоть и однокомнатная квартира, но места хватит. Я вам на диване постелю, а сам на раскладушке лягу.

– Я тебя не стесню?

– Да что вы! – махнул рукой Антон. – Мне веселее будет. Девушка от меня съехала. Я ведь уже говорил, что поругались мы с ней. Она даже и не звонит мне. Значит, решила, что отношения закончились.

– Это она так решила или ты? – усмехнулся Лев Иванович, удивляясь, как просто нынешняя молодежь относится к таким вещам, как семья и серьезные отношения. – Сам-то ты звонил ей?

– Звонил, – вздохнул Варежкин. – И звонил, и эсэмэски писал, и просил вернуться…

Лев Иванович видел, что Антон неохотно говорит о своей личной жизни, и решил больше не расспрашивать его, не поднимать эту неприятную для парня тему.

– Снег подмерз, – Варежкин подошел к Щелкунчику и приложил к фигуре одетую в перчатку руку. – Эх, знали бы, что такое дело, то мы и его бы с собой утром еще увезли и вскрыли, – с досадой проговорил он. – А сегодня вряд ли уже получится, – посмотрел Антон на Льва Ивановича. – У нас на заднем дворе, где Русалочку растопили, темно уже. Придется по-любому до утра ждать. Где ж мы ночью горелки возьмем?

– А утром где брали? – с досадой спросил Гуров.

– Так стройка рядом. Может, обратили внимание? Работать там ребята начинают, как только светает – часов с восьми. Им праздник не праздник, а сроки сдачи объекта поджимают, вот они и трудятся. Мы с прорабом договорились, и он нам двух сварщиков выделил с горелками. По-быстрому баллоны с газом притащили и растопили снег аккуратненько.

– Что ж, завтра так завтра, – вздохнул Гуров. – Значит, к восьми часам нам с тобой нужно будет опять на стройку идти и снова договариваться насчет сварщиков.

– Без проблем. Прораб – мужик с понятием, не откажет, – шмыгнул носом Антон. – Холодно, – потопал он ногами и посмотрел на часы.

– Пока нет никого, сфотографируй-ка нам сие произведение искусства со всех сторон, – попросил Гуров Антона. – Заодно подвигаешься и согреешься, – улыбнулся он.

Антон с готовностью принялся наводить на Щелкунчика свой телефон, и тут на площадь въехал автокран, а за ним и небольшой грузовичок с железным бортом. Гуров оглянулся и увидел, как к ним через площадь спешит и машет рукой какой-то мужчина в пальто и без шапки. Когда мужчина подошел ближе, Лев Иванович узнал в нем мэра.

– Сейчас ребята быстро его погрузят, – сказал мэр, указывая на фигуру Щелкунчика. – Когда вы его… Когда вы хотите его осматривать? – нашел он, как ему показалось, подходящее слово.

– Мы не врачи, а анатомы, – хмуро пошутил Гуров. – Вскрывать будем только утром. Темно уже, да и нечем пока.

– Вы меня в курсе держите, – взволнованно глядя на Льва Ивановича, попросил мэр. – Это же надо, какой скандал будет, если и в нем окажется что-то… кто-то…

Мэр озирался по сторонам так растерянно и с таким подозрением, словно опасался, что сейчас из-за елки выскочит убийца и расстреляет всех из автомата.

«И зачем человек приехал? За свою карьеру опасается или по-настоящему переживает за ситуацию, за людей, которые в праздники оказались убитыми и захороненными вот так цинично и нагло – в снежных телах сказочных героев? Скорее за себя и свое место волнуется, – наблюдая за суетой мэра, который взялся с излишним энтузиазмом руководить погрузкой снежной фигуры, думал Лев Иванович. – Иначе зачем все время упоминать слово «скандал»? Тут впору не о скандале думать, не о своей репутации, а о тех людях, чьими родственниками были убитые».

Лев Иванович нахмурился, опустил голову и задумался об Ащеулове и о его последних словах, которые он сказал Гурову перед тем, как выйти из кабинета. «Я не знаю, как мне теперь с этим жить. Я потерял вместе с Леной часть себя, большую и важную часть. Часть, которая имела в этой жизни хоть какой-то смысл».

– Лев Иванович. – Гуров очнулся, почувствовав, как Варежкин теребит его за рукав. – Поедемте. Надо ехать. Уже погрузили, – словно издалека раздавался голос капитана.