Период полураспада. В ядерном аду

– Хлам… Хлам… Еще послужит… Хлам… – бегло осматривая каждый автомат, резюмировал Пичугин. – Трофеи?

– Ага, – кивнул Пашка.

– За все на круг полтораста «семерки». Или сто семьдесят «пятерки», – предложил Великан.

– Годится, беру семеркой, – не стал торговаться Пашка.

Пичугин тут же скинул стволы под прилавок и достал ящик с «семеркой». Патроны явно были из «разменного» фонда – царапанные, со стертым лаком.

– Э-э-э, Великан… – начал было Пашка, но Пичугин все понял с полуслова.

– А, так тебе для работы? – уточнил Великан. Пашка молча кивнул.

Толик сноровисто убрал ящик с битыми патронами и достал другой. В этом «семерка» была явно нетронутая – гильзы без единой царапинки, поблескивают смазкой. Отсчитав полтораста штук, Пичугин внезапно добавил к кучке еще десяток.

– Это тебе за Бузу! – хитро подмигнув, объяснил он. – Братец мой вчера в том кабаке был, где ты его завалил, ставку на тебя сделал и хороший куш сорвал.

Паша благодарно улыбнулся и начал заворачивать патроны в тот же кусок брезента, с которым пришел. Пичугин внимательно следил за его руками, словно впервые видел такие манипуляции. Терпеливо дождавшись окончания процесса, Великан сказал:

– Ты знаешь, а ведь у меня к тебе предложение есть! Это хорошо, что ты ко мне зашел – я уже было хотел послать за тобой кого-нибудь из ребят. Вчера, когда вы приехали, я увидел на твоем пикапе ДШК…

– Он не продается! – быстро сказал Пашка.

– Ты не понял! – усмехнулся Пичугин. – У меня глаз наметанный, я сразу увидел, что это дрова, а не пулемет. Но вот привести его в божеский вид – это для меня своеобразный вызов. Ясное дело, что не за так!

– А сколько возьмешь? – заинтересовался Пашка.

– Смотреть надо! – покачал головой Великан. – От объема работ зависит. Притаскивай его сюда. Снять с треноги сможешь?

– Не знаю, – задумался Пашка. – Ну, в смысле, как снимать-то, я знаю, но там все приржавело насмерть.

– Что, настолько все плохо? – поджал губы Пичугин.

– Ну, да… – огорченно вздохнул Паша. – Да и патронов у меня к нему нет.

– Вот как раз патроны у меня есть. Десяток штук – как раз испытания провести, – обрадовал Великан. – Так как же нам быть? Может, я своих помощников пришлю для демонтажа? Заодно и станок разберут – его ведь тоже чинить надо?

– Давай присылай. Хочешь, прямо сейчас?

– Нет, сейчас не выйдет! Ребятишки мои заняты… э-э-э… делом, – усмехнулся Толик. – Давай завтра с утра. Вы вообще здесь надолго?

– Может, так выйдет, что надолго! – осторожно ответил Пашка.

– Вот и славно! Может, тебе что-нибудь из стволов нужно?

– Пожалуй, нет… – подумав, ответил Паша. – Может, несколько магазинов под «семерку»? Новые есть?

– Нет, – сразу, не задумываясь, ответил Пичугин. – Только старье битое-перебитое. Пластика вообще нет. Жестянка старая, ту, что сразу после Войны с мобскладов достали.

– Жаль, – без огорчения сказал Пашка. Имевшиеся в его собственности магазины его вполне устраивали. – Но если вдруг появятся новые – ты мне свистни!

– Заметано! – ответил Великан, и они пожали друг другу руки.

– Ну что, теперь-то по бабам? – спросил Вратарь, когда они вышли из магазина.

– Теперь пожрать! – уверенно ответил Паша, поудобнее перехватывая сверток с патронами. – Есть здесь место, где хорошая жратва? Я угощаю!

– Есть, конечно, как не быть! – понимающе усмехнулся Юра. – Пойдем покажу!

Они пересекли площадь и поднялись на крыльцо нарядного одноэтажного дома под свежепокрашенной жестяной крышей. Столбики и перила крыльца были покрыты красивой резьбой. Широкая и высокая дверь украшена декоративными медными полосами с массивными заклепками. А посередине красовалась деревянная табличка затейливой формы. Надпись на ней гласила: «Таверна «Красная площадь».

– Я так понимаю, что это тоже заведение первого класса? – вполголоса спросил Паша, когда они, переступив порог, оглядывали помещение.

Обстановка внушала уважение – просторный светлый зал был заполнен не грубой самопальной мебелью, а изящными столами и стульями фабричной довоенной выделки. На отполированных дощатых стенах висели какие-то картинки в рамах. В углах стояли кусты (так показалось неискушенному в декоре Павлу) в кадках.

– Высшего класса! – довольный произведенным эффектом, ухмыльнулся Вратарь. – Здесь сам наш князюшко Борис не брезгует откушать! Правда, сегодня ты его не увидишь – в отъезде сердечный, все трудится, аки пчелка, чтобы нам, мудакам, жилось лучше!

Зал был пуст, только у самой дальней от входа стены сидела компания из четырех человек. Да торчал за небольшой барной стойкой высокий худой мужичок неопределенного возраста с огромными ушами, напоминающими крылья летучей мыши. Бредуны с энтузиазмом уплетали нечто аппетитное с больших тарелок (аромат жаркого доносился даже до противоположного конца зала), а бармен меланхолично протирал стакан. Однако, увидев вошедших, бармен мгновенно напрягся. Его уши, казалось, оттопырились еще больше, а глаза напряженно вперились в лица гостей.

«Что это с ним?» – мельком подумал Паша.

Пашка с Юрием неторопливо выбрали столик в «тени» раскидистого рододендрона. К удивлению Скорострела, стол был покрыт чистой (!) белой скатертью, украшенной вышивкой с простым рисунком – петухи, олени (или это такие худые коровы?), лошади. Заинтересовавшись, Паша поднес край скатерти с вышивкой поближе к глазам.

– Танюшкина работа, – пояснил Юра, увидев интерес своего знакомого.

– Кого? – переспросил Скорострел.

– Танюшка, говорю, вышивала! – с какой-то теплотой в голосе повторил Вратарь. – Есть тут девчонка одна, она у Бритвы… Эх, об этом лучше не сейчас…

Не успели они сесть, как к ним подошла дородная тетка средних лет со следами былой красоты на лице, одетая в чистое новое серое платье и белый передничек с кружавчиками.

– Что будете заказывать, господа? – прогудела тетка низким голосом, радушно улыбаясь. – Привет, Вратарь, давненько не виделись!

– Привет, Петровна, привет! – добродушно ответил Юрий. – Давай-ка тащи весь сегодняшний улов! Мы гуляем!

– Поняла! – подмигнула Пашке Петровна и, плавно развернувшись, двинулась на кухню, получив в качестве «предварительной ласки» шлепок по обширной заднице от Вратаря. Дежурно-заученно взвизгнув, дама ускорила ход.

– Слушай, Вратарь, а что это бармен так на меня вылупился? – спросил Паша, мельком бросив взгляд на лопоухого мужика за стойкой. Тот, делая вид, что протирает столешницу, буквально сверлил глазами Скорострела.

– Это Суслик, что ли? А, забей! – лениво отмахнулся Вратарь. – Этот мелкий гаденыш так встречает всех новичков. Он явно до того, как сюда попал, косяков напорол. Вот и считает, что каждый появившийся в поле зрения новичок приехал сюда, чтобы отомстить. Я не удивлюсь, если однажды кто-нибудь из вновь прибывших действительно проделает в нем пару лишних дырок.

– Он опасен? – уточнил Паша.

– Суслик, сука, личность… – усмехнувшись, непонятно сказал Вратарь, но сразу посерьезнел и, задумчиво почесав небритый подбородок, ответил: – Пожалуй, нет… Не опасен. Еще не было случая, чтобы он сам напал на кого-то. Он только наблюдает исподтишка, пока не убеждается, что его не собираются трогать. Вообще-то он не просто бармен, а владелец этого заведения. И на паях с Бритвой торгует спиртом. А Сусликом мы его прозвали за постоянную стойку на задних лапках с настороженными ушками.

В этот момент Петровна принесла первую перемену блюд. Стол украсился графинчиком с водкой, кувшином с компотом, корзинкой со свежевыпеченным хлебом, вазочкой с зеленью, мисочкой со сливочным маслом, а перед каждым едоком появилась большая фаянсовая тарелка с чем-то, названным Юрием «салатом оливье». Пашка видел такое кушанье впервые и попробовал не без некоторого опасения.

– Вкусно! – пробурчал он с набитым ртом через полминуты.