Эльдорадо – не награда

– Ты бы лучше помалкивал, Мишкоатль в погонах, – рыкнул Рабинович на омоновца. – Тебе разве плохо будет от того, если нас тут богами начнут считать?

– И ничего удивительного в этом нет, – встрял в разговор Андрюша. – У них тут, между прочим, почти каждый правитель после смерти в ранг бога возводится…

– Нет, спасибо! – осадил и его мой Сеня, поглядывая за тем, как реагирует на их разговор коленопреклоненный абориген. – Я уж лучше при жизни богом побуду.

В общем, переубеждать испуганного второго помощника в том, что они не боги, мои менты не стали. Всё-таки у нас в этом мире в некотором роде был божественный статус. Если, конечно, считать за таковой карт-бланш, выданный нам Обероном. Правда, такое решение вылилось нам в то, что мы никак не могли поднять с колен перепуганного аборигена. Даже когда Ваня оторвал его от земли и приподнял в воздух, бородач продолжал оставаться в согбенном состоянии и, зависая над дорогой, всё-таки упорно отвешивал поклоны. Пришлось на него гавкнуть от души, и только тогда Второй помощник перестал дергаться и попросил поставить его на землю.

В первую очередь мои соратники узнали, что зовут аборигена Ашайкоатль, после чего я решил, что Мурзик – еще не самое плохое имя на свете. Затем троица бравых милиционеров попыталась выяснить, какой город находится поблизости и что за прием приготовили им местные жители. Информацию о городе получить оказалось довольно просто. По словам Ашайкоатля, ближе всего к нам находился Теночтитлан, столица империи ацтеков, отчего у Попова мгновенно глаза загорелись, как у кота, завидевшего бесхозную рыбину. А вот дальше возникли проблемы. Бородатый абориген заявил, что никто в Теночтитлане богов не ждет и приема им не готовит. Более того, прямо тут, совсем неподалеку, проходят боевые действия, в связи с которыми все дороги для штатских лиц закрыты.

– Учения, что ли? – Теперь глаза загорелись у Жомова.

– Нет. Обычная война, – покачал головой Ашайкоатль. – Ольмеки бунт подняли. Подавляем потихоньку. Через пару дней закончим, и снова дороги открыты будут. А за это время мы на них косметический ремонт успеем сделать.

– Интересные у вас тут порядки, – хмыкнул мой Сеня и посмотрел на нашего эксперта. – Андрюша, ты что-нибудь про такое слышал?

– Нет, – немного смутился Попов. – Правда, я не так много про ацтеков и читал. К тому же, мир тут параллельный. Может быть, существуют какие-то несоответствия…

– Да ладно тебе оправдываться, – оборвал друга Жомов и посмотрел на бородача. – И далеко отсюда военные действия идут?

– Пару часов пешим ходом, – ответил тот. – Если, конечно, вы никуда не торопитесь.

– Торопимся, блин. А то еще войну без нас закончат, – заверил Ашайкоатля омоновец и собрался идти на фронт. Однако мой Сеня с Ваниными желаниями был в корне не согласен.

– Прежде чем идти на войну, – заявил он, – нужно сначала с местом жительства определиться!

Попов, разумеется, с этим совершенно согласился и от себя добавил, что неплохо бы и поскорее пообедать, но Жомов был непреклонен. Ну просто сгорал от желания побыстрее попасть на местную войну! Честное слово, впервые на моей памяти все трое друзей оказались на грани того, чтобы серьезно поругаться. И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не выяснилось, что для того, чтобы попасть и к городу, и к месту боевых действий, нужно было идти одной дорогой. Правда, до второго путь был несколько ближе, чем до первого!

Таким образом, конфликт оказался улажен. Единогласно было решено сначала навестить поле битвы, с обязательным осмотром панорамы сражения и выборочным участием в таковом, а уж затем продолжить двигаться в Теночтитлан. Придя к такому мнению и позабыв о существовании Ашайкоатля, мы дружно пошли в том направлении, которое несколько минут назад указал нам этот абориген.

Честно говоря, я был не в восторге от визита в этот мир. И жарко тут, хоть из шкуры выпрыгивай, и народ бескультурный живет – я слышал, они даже людоедством в открытую занимаются, – да и имена с названиями мест такие, что язык сломаешь, пока выговоришь. Была бы моя воля, снова бы отправился куда-нибудь в Древнюю Грецию, но у людей почему-то не принято мнениями псов интересоваться. А зря! Могли бы многих неприятностей избежать, если бы к нам, куда более разумным существам, хотя бы изредка прислушивались.

Вот и сейчас, например, кто из моих сослуживцев о способе возвращения домой подумал? Идут себе, потеют, как три белых медведя в Сахаре, и о грядущих удовольствиях мечтают, а о главном даже и не печалятся! Конечно, я понимаю, что отпуск для того и существует, чтобы забыть о том, что снова на работу надо идти, и уж в первый день турпоездки о возвращении к серым будням думать не принято. Но во время обычных отпусков каждый знает, где билет до дома можно купить. А у нас? Ни тебе мерлиновских эликсиров, ни Лориэля, опять же, не видать.

Конечно, я понимаю, что у эльфов сейчас своих трудностей навалом, но это у эльфов. У моих ментов проблем вроде бы нет, но почему никто из них у Оберона даже и не спросил, когда он нас обратно возвращать планирует? Логично было бы предположить, что это произойдет через две недели, когда эльфы МП-переходы в порядок приведут. А вдруг позже? Да я помру тут от скуки за такое время! Если, конечно, чего-нибудь экстраординарного не случится.,.

Вот с такими мыслями я и плелся в хвосте процессии, краем уха слушая, что Попов рассказывал друзьям о Мезоамерике вообще и об империи ацтеков, где мы, судя по всему, оказались, в частности. Вот уж не буду вам в подробностях пересказывать всё, что Андрюша за полтора часа наговорил – сами найдете информацию, если заинтересуетесь, – но сжато в курс дела вас всё же введу.

Итак, ацтеки сначала были жутко диким и отсталым племенем, вроде групп неорганизованных фанатов заезжей команды на футбольном матче. Рассядутся по всем трибунам и начинают мелкие безобразия учинять. За такими глаз да глаз нужен, иначе жди беды. Больше всех нам эти дикие болельщики хлопот на футбольных матчах доставляют. И в места, где эти неорганизованные находятся, обычно лучших сотрудников милицейское начальство ставит службу нести. Нас с Сеней, например. А вот у народов Мезоамерики либо таких, как мы, не оказалось, либо начальник милиции никудышный был!

В общем, кочевали себе ацтеки по северным окраинам цивилизованного мира Мезоамерики, и никто на них внимания не обращал. Да и кому они могли быть интересны, если находились от прочих мезоамериканцев на таком же далеком техническом уровне, как сейчас какое-нибудь дикое племя африканских пигмеев – от среднестатистической европейской страны. А потом случилось несчастье – забеременела уборщица одного захудалого храма.

И хотя, судя по дальнейшим словам Андрюши, делала она это уже не в первый раз, согласитесь, событие приключилось экстраординарное. Я знаю лишь одну уборщицу – тетю Клаву из нашего отдела, жутко боевую бабу, этакий танк со шваброй (я о ней вам уже рассказывал) – и представить себе ее беременной просто не могу. Нет, я, конечно, понимаю, что теоретически тетя Клава женщина, а следовательно, ощениться… тьфу ты!.. приносить потомство может. Но вот беременной быть – не может, и всё тут…

Так вот, эта уборщица из храма – Коатликуэ (почти тетя Клава) – забеременела. Причем совершенно необычным способом: увидела, что с потолка падает странное перо, пошла его искать, не нашла и поняла, что скоро родит. Вот и представьте, что от такого зачатия у такой уборщицы появиться на свет может?! Оно и появилось. И назвали данное существо Уицилопочтли. Да уж, и как Попов только все эти имена запомнить умудряется!

Но родилось это существо позже. А сначала старшая дочка уборщицы узнала об этом и побежала жаловаться своим братьям. Дескать, маманя несколько лет как вдова, а тут рожать надумала, пришибить такую особу надо к котам драным!

Конечно, вам подобные меры прерывания беременности покажутся дикими, но что еще ждать от детей такой уборщицы?..

Коатликуэ о своей участи догадывалась и осталась в храме, начав приготовления к собственной смерти. Если честно, я думаю, что Попов тут врет! Ну не могу я представить себе такую, как наша тетя Клава, уборщицу, спокойно дожидавшуюся, пока ее кто-нибудь пришибет. Скорее всего, эта Коатликуэ готовила в храме засаду на собственных деток. А один из них – Куауитликак – догадался о мамочкиных замыслах и, чтобы не попасть ей под горячую руку, побежал и сдал братьев с сестренкой, рассказав, как именно они храм штурмовать будут. И прямо перед началом штурма уборщица разродилась от бремени. Ощенилась то есть…

Обычно, насколько мне известно, людские самки вынашивают детенышей девять месяцев. Может быть, конечно, ацтеки – не люди, но судя по тому аборигену, которого я уже видел сегодня, это вряд ли. Я так думаю, что Коатликуэ девять месяцев спокойно выдерживала осаду, а когда вынуждена была заняться другими делами, родами то есть, ее старшие детки и ворвались в храм.

Попов не сказал, чем именно в это время занимался Куауитликак – в туалете, что ли, сидел? – но защищать мамашу он не стал. Вместо него в бой пошло именно то, что родилось от уборщицы. Уицилопочтли то есть. Вот так, родился, сразу встал на ноги, надел боевой доспех и, схватив за хвост первую попавшуюся под руки змею, бросился этим гадом ползучим дубасить своих старших братцев. Похоже, Уицилопочтли оказался крутым мужиком. Змеей, которая еще и умудрилась загореться, отрубил голову своей сестренке и гонял по округе братишек до тех пор, пока не перебил всех. А затем плюнул на мамашу и решил, что стать богом солнца куда интереснее, чем быть сыном уборщицы. Вакантное место в пантеоне ацтеков оказалось свободно, и Уицилопочтли его оккупировал. А заодно и назвал себя богом войны. Ну а поскольку драться с придурком, размахивающим горящей змеей, никто не хотел, оспаривать вторую должность Уицилопочтли желающих не нашлось.

Данный индивидуум, заняв сразу две должности в пантеоне, решил, что хватит, настрадались. Дескать, боги других мезоамериканцев хорошо живут, богатые приношения получают, а мы отлучены от благ цивилизации. А если учесть, что кроме как драться новорожденный ничего не умел, Уицилопочтли решил этот порядок изменить военными методами. Он явился ацтекам и сказал, что отныне только они отвечают за существование солнца. И тот, кто скажет, что это не так, получит по зубам! И чтобы доказать это утверждение, врезал по морде ни в чем не повинному тольтеку, совершенно случайно оказавшемуся на этом сборище.

Ацтекам это понравилось, и, пока каждый из них не врезал по морде бедному тольтеку, общее собрание под председательством бога солнца и войны закончить они отказались. Ну а затем и вовсе вошли во вкус. Сразу после сборища, похватав копья, дубины и обсидиановые мечи, ринулись устраивать в городе свои порядки. То есть встречали случайного прохожего, спрашивали, кто является богом солнца и войны и, получив неправильный ответ, зверски избивали.

Конечно, не все ацтеки занялись беспределом. Были среди них и такие, которые говорили, что и чужие боги, вроде Кецалькоатля, имеют право на существование. Но этих пацифистов слушать никто не стал. Избить их, конечно, не избили, но тухлыми кактусами закидали. А затем запретили упоминать имя Кецалькоатля всуе, в молитвах и в избирательных программах. Оппозиционеры вынуждены были смириться, а остальные пошли воевать.

Правда, первый блин вышел комом. Поскольку этот сброд вел в бой новорожденный, ни фига не имеющий представления о тактике и стратегии, ацтеки тут же были наголову разгромлены текпанеками и высланы в Тмутаракань. Почитатели Уицилопочтли приуныли, но он раскинул мозгами и решил, что хорошо воевать можно научиться, устроившись к кому-нибудь наемниками, и послал всех служить в армию текпанеков, только что разгромивших его воинство. Ну а когда Уицилопочтли и земные военачальники ацтеков набрались воинской премудрости, то поперли воевать самостоятельно и захватили почти всю Мезоамерику.

Конечно, в перерыве между этими двумя событиями с ацтеками произошло еще множество событий, но рассказывать о них я не буду. Суть их истории, по-моему, и так ясна, а тому, кому интересны подробности, советую обратиться к Попову или в ближайшую к месту жительства библиотеку. Я и так уже почти язык сломал, одни только имена этого народа называя, а если еще начну вам захваченные города перечислять, вовсе свихнусь. Согласитесь, читать записки свихнувшегося пса вам будет не очень интересно. Поэтому оставим историю ацтеков в покое. Хотя бы на время. Тем более что вся наша компания, в том числе увлекшийся рассказом Попов, вышли на открытое место.

Впереди, метрах в пятистах от нас, была видна неширокая река. Дорога доходила до берега, затем перебиралась на другую сторону речки по навесному мосту, судя по всему, сделанному из лиан, а затем уходила вдаль, где за широкими обработанными полями виднелся город. Ну а на этом берегу реки, к которому мы и вышли, наблюдалась толпа людей, удивительно похожих на недавно встреченного нами Ашайкоатля. Вот только одеты они были немного приличнее. По крайней мере часть толпы была облачена в довольно свободного покроя балахоны и штаны. Жомов, застывший в центре нашей компании, поднес ладонь ко лбу, прикрываясь от солнца, и хмыкнул.

– Похоже, это именно та армия, о которой нам тот чудик говорил, – произнес он, явно имея в виду под «чудиком» Ашайкоатля. – Вот только не пойму отсюда, они уже битву закончили или еще не начинали?

– Ну так сейчас подойдем и спросим, – пожал плечами мой Сеня.

– А может быть, подождем? – произнес осторожный Андрюша. – Кто знает, как они к нашим костюмам отнесутся…

– А так и отнесутся, как положено к милицейской форме относиться, – отрезал омоновец и, не дожидаясь остальных, широкими шагами направился к ацтекскому воинству.

Глава 4

Не люблю жареной телятины!

    Ганнибал Лектор

На берегу реки действительно стояло войско ацтеков.

Точнее, не всё войско, а лишь его небольшая часть – тысячи две вооруженных копьями, дротиками и деревянными мечами с обсидиановой кромкой воинов. Как вскоре выяснилось, это была не регулярная часть, а городское ополчение, призванное для того, чтобы держать мост до тех пор, пока регулярные войска гоняют по окрестностям мятежников. Ополченцы и держали навесной мост. Причем на своих плечах, поскольку какой-то шайке хулиганов приспичило перерубить крепления на этом берегу. Ну а пока треть войска держала мост, еще треть пыталась его починить, остальные ополченцы готовили ужин. И судя по запаху, в основном он состоял из жареного мяса, о чем Попова тут же оповестил его вечно голодный желудок.

В отличие от Ашайкоатля, ковырявшегося в дорожном покрытии, а оттого и не смотревшего по сторонам, троих милиционеров с псом заметили сразу, как только те показались на опушке леса. Всё-таки хоть перед рекой лагерем и стояло ополчение, а не регулярная часть, армейские порядки они, как могли, соблюдали и дозоры выставить удосужились. Путешественники увидели, как в лагере поднялся переполох и большая часть воинов, исключая тех, кто держал на своих плечах край подвесного моста, принялись выстраиваться в боевые порядки.

Попову эти действия аборигенов крайне не понравились. Он хоть и был не робкого десятка и уже противостоял, вместе с друзьями, разумеется, крупным воинским подразделениям, однако не думал, что отпуск хорошо начинать с драки. Тем более если против троих милиционеров – и Мурзика, конечно! – прет пара тысяч озверелых дикарей. Андрюша попытался было образумить друзей, но те, не обратив ни малейшего внимания на увещевания криминалиста, нагло пошли прямо на толпу, поскольку оба были абсолютно уверены в собственной безнаказанности.

– Андрюха, кончай тут сопли по дороге размазывать, – с усмешкой сказал ему омоновец. – Чего ты боишься? Оберон же сказал, что можем отдыхать на всю катушку. А значит, ничего нам эти дикари не сделают, блин. Ну а если попробуют, я парочку десятков этих чучел быстро из солдат в землепашцев переквалифицирую. Будут своими носами местные поля возделывать.

– Ванечка, если ты заметил, людей тут несколько больше, чем пара десятков, – язвительно заявил криминалист. – Думаешь, остальные будут стоять и своей очереди к тебе на раздачу дожидаться?

– А ты у нас на что? – удивился Иван. – Рявкнешь на них разок, сразу все и полягут. А тем, кто самостоятельно улечься не захочет, мы с Сеней поможем. Точно, Рабин?

– Точно, Жом. Только, если начнешь и дальше в общении с нормальными людьми клички употреблять, я тебя так по затылку дубинкой шандарахну, что забудешь, в какой именно части света ты находишься, – пообещал другу Рабинович.

– А в какой части света я нахожусь? – сделал круглые глаза Жомов и, увидев, как перекосилось лицо кинолога, заржал. – Да пошутил я. Мы в Мезоамерике, а она – между Африкой и Европой. Верно?