Время лживой луны

– А-а, – многозначительно протянул Макарычев.

– Так! – решительно хлопнул в ладоши Лев Феоктистович. – Давайте-ка расставим все точки над «ё». Вас, господин сержант, ни в чем не обвиняют. И я не провожу служебное расследование. Мне нужно во всех подробностях узнать, что случилось вчера возле информационной башни, вокруг которой стоял в оцеплении ваш взвод. И расспрашивать об этом я буду всех непосредственных участников событий. Включая виртуальную девушку вашего подчиненного рядового Портного.

– Так вы и про нее знаете? – удивился Макарычев.

– Естественно! – Лев Феоктистович всплеснул руками, как будто пораженный наивностью сержанта. – Я же не просто так поболтать сюда забежал! У меня, господин сержант, работа такая – все про всех знать!

– А, так вы… – начал было Макарычев.

– Нет! – взмахнув рукой, перебил его Безбородко. – Я не тот, за кого вы меня принимаете! И на этом – все! – Еще один кавалеристский взмах рукой. – Не нужно больше строить догадки! Договорились?

– Конечно, – послушно кивнул Макарычев.

– Итак, Сергей… – Безбородко откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Вы позволите мне обращаться к вам по имени?

– Как вам будет угодно, – едва заметно улыбнулся сержант.

– Вчера ваш взвод получил приказ до прибытия ликвидаторов обеспечить оцепление информационной башни, обнаруженной в лесу егерем Колычевым. Для вас это было уже не первое задание подобного рода?

– Седьмое, – уточнил Макарычев.

– И прежде ничего необычного не случалось?

– Нет.

Макарычев мог бы ответить, что прежде вообще ничего не случалось. По прибытии на место сержант расставлял своих людей так, чтобы никто не мог подойти к башне незамеченным, после чего оставалось только курить, жевать галеты, травить анекдоты и ждать, когда ликвидаторы подъедут. Ликвидаторы заливали башню жидким азотом. Сверхнизкая температура по сей день оставалась единственным надежным средством, с помощью которого можно было вывести из строя уины. Если башня была большая, как последний раз, они предварительно обкладывали ее по периметру большими брикетами сухого льда. Клубы углекислого газа стелились по земле, доставая едва не до колен. Еще бы пиротехнику да лазерную светоустановку – и было бы точно, как на концерте «KISS». После того как башня рассыпалась, ликвидаторы собирали оставшуюся серую труху в герметично закупоривающиеся, плотные черные пластиковые мешки, еще раз обрабатывали перелопаченную площадь жидким азотом и отбывали восвояси. Тогда и Макарычев снимал оцепление, и взвод отправлялся в расположение части.

Сержант мог бы рассказать все это Безбородко. Но не стал. Он пока еще не понимал, что вообще хочет услышать от него Лев Феоктистович. А потому решил, что лучше всего точно и коротко отвечать на заданные вопросы.

– Почему же в этот раз вы нарушили приказ?

– Я не нарушал приказа.

– Разве? – прищурился, изображая недоверие, Безбородко.

– Мне было приказано выставить оцепление, и я сделал это. Мы должны были дождаться ликвидаторов, и мы их дождались. О том, что в зоне оцепления будут расхаживать нашпигованные нанороботами монстры, меня никто не предупреждал. Поэтому мне пришлось действовать по обстоятельствам.

– Вы могли доложить о случившемся командованию.

– Что именно? – обозначил усмешку Макарычев. – Что мы нашли возле башни маленькую девочку, которая напала на рядового Муратова, и поэтому нам пришлось ее пристрелить?

– Можно было начать с того, что это была вовсе не девочка.

– Девочка, которая не девочка? – Сержант медленно качнул головой из стороны в сторону. – Вы хорошо знаете нашего комбата?

– Нет. Я только сегодня с ним познакомился.

– А… Ну так имейте в виду, что это самый прямолинейный и рационально мыслящий человек на Земле, не наделенный даже каплей воображения. Если ему показать картину Кандинского, он, наверное, сойдет с ума. Именно поэтому, как командиру строевой части, ему нет равных. Но только в мирное время. Я битых три часа объяснял ему, что произошло возле башни. За это время мне пришлось написать два десятка объяснительных и рапортов, которые все были изорваны и отправлены в корзину. А рядовой Портной, пристреливший ту самую девчушку, три раза был отправлен на гауптвахту под обещание завтра же отдать его под трибунал и трижды возвращен назад со словами: «Ну, ладно, разберемся, может, все еще не так уж плохо».

Макарычев глубоко вздохнул и умолк.

Сорвался.

Наговорил лишнего.

Такого, что не следовало бы говорить даже хорошему знакомому. Тем более какому-то там Безбородко. С бородой. Льву Феоктистовичу.

Вот только как иначе объяснить, почему он начал действовать по собственному усмотрению, не доложив о случившемся командованию?

Как ни странно, на Безбородко развернутая реплика сержанта произвела самое благоприятное впечатление. Он весело заулыбался и оживленно заерзал на стуле. Казалось, вот-вот – и в ладоши захлопает.

– Вы замечательно излагаете, Сергей! – сказал Лев Феоктистович и тут же замахал руками. – Нет-нет! Я вовсе не ерничаю! Вы превосходно описали ситуацию!

В ответ Макарычев сделал скупой жест рукой – мол, ну ладно, будем считать, я рад, что вам понравилось.

– Ну, хорошо!

Лев Феоктистович пододвинул поближе лежавшую справа от него толстую синюю папку, аккуратно развязал тесемочки и стал перекладывать находившиеся в ней бумаги.

– А! Вот! – Безбородко выдернул из папки исписанный от руки листок, радостно посмотрел на Макарычева, взмахнул бумагой в воздухе и хлопнул ее на стол прямо перед изумленным сержантом. – Ваш рапорт?

– Мой, – не стал отрицать очевидное Макарычев.

– В нем вы пишете… – Лев Феоктистович прижал указательным пальцем нужную строчку. – «Рядовой Портной выстрелил сразу, как только девочка – скобка – монстр – скобка – попыталась атаковать рядового Муратова». Все верно?

Макарычев на всякий случай прочитал процитированную строку и, лишь убедившись, что Безбородко ни словом не соврал, кивнул.

– Да.

– Чудненько! – Лев Феоктистович выдернул бумагу из-под руки сержанта и спрятал ее в папку. – В связи с этим у меня к вам вопрос. Что значит «попыталась атаковать»?

– То и значит, – недоумевающе развел руками Макарычев. – Из девчонки полезли щупальца.

– И вы решили, что это атака?

– А что еще это могло быть?

– Что, если попытка контакта?

– Не знаю, – вынужден был признаться Макарычев. – Может быть…

– То есть вы не уверены, что это было нападение?

– Нам всем, всем, кто это видел, показалось, что девчонка ведет себя агрессивно. Хотя… Она не нападала, а пыталась защищаться.

– Защищаться?.. – Безбородко переплел руки на груди – Ну-ка, ну-ка, очень интересно.

– К тому моменту, когда девчонка выпустила щупальца, Муратов отвел ее довольно далеко от башни. Возможно, она почувствовала, что скоро пересечет границу информационного поля, а потому начала сопротивляться. Ведь, если я все правильно понимаю, созданные с помощью уинов нанореплики людей не могут существовать вне информационного поля.