Цена короны

Одним прыжком преодолел никак не менее двадцати локтей, приземлившись с сырым чавканьем в самую гущу врагов.

Дико заржала сбитая с ног лошадь. Люди падали на землю, сраженные беспощадными ударами. Кое-кто отступил, иные пытались отбиться, но без успеха, – никакая воинская выучка, никакое блестящее владение оружием не помогут, когда десять длинных, неимоверно гибких щупальцев со всех сторон тычут в тебя смертоносными остриями.

Вскоре вокруг Хулгу опять образовалось пустое пространство, усыпанное убитыми и ранеными. И он вновь начал оседать, втягивать подошву-основание.

– Назад! – перекрыл шум схватки громкий голос Дочери Снегов. – Все назад! Я справлюсь с ним!

Йордлинги послушались мгновенно.

Дочь Снегов стояла, протянув обе руки в сторону Хулгу. И вокруг вытянутых рук ее разгоралось алое сияние, поначалу едва заметное, но с каждым мгновением набиравшее силу. Вскоре стало видно, что это сверкает, светится кристалл, сжатый в пальцах ночной всадницы. Губы женщины беззвучно шевелились.

Хулгу промедлил с новым прыжком, словно предчувствуя какой-то подвох. Издал нечто среднее между булькающим хрипением и тем храпом, которым недавно услаждал слух компании, ужинавшей свинокрысом. Затем вновь втянул подошву, собираясь-таки прыгнуть – похоже, прямиком на главную свою противницу.

Не успел…

Сияние кристалла стало совсем уж ярким, нестерпимым для глаз. Потом с него сорвалась беззвучная синяя молния и понеслась к владельцу чудовищных пальцев, на лету ветвясь, рассыпаясь на множество молний поменьше.

Словно бы сплетенная из синего огня сеть охватила Хулгу. Существо и думать забыло об атаке, даже если могло и умело думать. Не прыгнуло – тяжело рухнуло на землю, пальцы-щупальца выпустили оружие и яростно извивались, с корнем вырывая небольшие чахлые кустики.

Долго сопротивляться силе заклинания чудовище не сумело. Движения щупальцев замедлялись, слабели. Вскоре Хулгу замер, опрокинувшись навзничь – живой, но не способный шевельнуться, спеленутый в синий искрящийся и потрескивающий кокон.

– Сделайте для него волокушу, – приказала Дочь Снегов. – Хочу разобраться, сможет ли тварь пригодиться для чего-нибудь полезного.

* * *

Бо-Жаир не увидел финала схватки – обессилел от потери крови и рухнул на землю в полуобморочном состоянии, а затем и вовсе лишился сознания.

Очнулся он связанным и лежащим неподалеку от того места, где шайка ужинала и строила свои великие планы. Прошло не так уж много времени – звезды и луны по-прежнему сияли на небе, даже не начавшем светлеть на востоке.

Неподалеку лежал Нудык и еще двое бандитов – тоже опутанные веревками. Остальные, надо полагать, могли уже не страшиться сурового суда йордлингов, представ перед другим, высшим судьей…

Рана Бо-Жаира больше не кровоточила, перевязанная небрежно, но достаточно туго. Однако же ничего хорошего в том не было, ибо йордлинги славились большой изобретательностью в деле придумывания самых мучительных казней для взятых в плен врагов.

Но ничего предпринять для своего спасения главарь разгромленной шайки не мог, не мог даже пожаловаться на судьбу связанным сообщникам – рот оказался плотно заткнут кляпом. Оставалось только лежать, смотреть и слушать.

А посмотреть было на что…

Новые и новые отряды конных воинов появлялись в свете костра, получившего свежую порцию топлива и пылавшего высоким ярким пламенем. Сотня за сотней двигались в походном строю с гор в сторону равнины. Бо-Жаир понял, что он и его шайка стали жертвами провокации, хитро распущенного ложного слуха: войско йордлингов под водительством Балеога не ушло через Заргейский перевал в набег на Аккению. Шли они здесь и сейчас, настоящую цель похода шепелявый не мог определить, да и не особо озадачивался этим вопросом.

Ясно, что столь масштабный обман затеяли не ради горстки бандитов. Те, на чьи богатства и жизни нацелились горцы, до самого момента нападения должны оставаться в блаженном неведении… Но Бо-Жаиру от этого было ничуть не легче. Ему хотелось выть, ему хотелось грызть в бешенстве землю, – кляп не позволял ни того, ни другого.

А вон тот высокий, статный мужчина, одетый куда роскошнее прочих всадников и разговаривающий с Дочерью Снегов, – не сам ли йорд-каан Балеог? Очень похоже на то… Оружие, богато изукрашенное драгоценными камнями, золотая цепь на шее… Свита из людей на вид важных, однако же взирающих на мужчину с явным подобострастием… Он и есть, Балеог, верховный предводитель союза четырех горных племен.

О чем разговаривал владыка йордлингов с Дочерью Снегов, Бо-Жаир расслышать не смог.

* * *

– Тейа, госпожа моя, – говорил Балеог (это и в самом деле был он), – вы неоправданно рисковали. Разведчики сами справились бы и с бандитами, и с их чудищем. Потеряли бы еще десяток-другой – но что значат их ничтожные жизни в сравнении с вашей бесценной для меня особой?!

– Что сделано, то сделано, господин мой Балеог, – ответила Дочь Снегов, носившая, как выяснилось, еще и имя Тейа. – Грабители повержены, а разведчики не раз пригодятся вам в опасном походе. Теперь же я хочу сказать вам то, что не должны услышать ничьи больше уши.

Йорд-каан немедленно сделал знак свите, и та отъехала подальше, за пределы слышимости. Точно так же знатные йордлинги исполнили бы приказ и Тейи, обрученной невесты своего владыки, – авторитет Дочери Снегов среди горцев был огромен. Но пока что она не позволяла себе отдавать подобные распоряжения, когда рядом находился Балеог. Но чтобы править народом, не обязательно громогласно командовать подданными, – достаточно управлять их повелителем, не так ли? Эту простую истину Тейа понимала очень хорошо.

Она вынула из седельной сумы небольшой, перевитый шелковым шнуром свиток, протянула йорд-каану:

– Мы с мудрейшим иль-Заахом составили список из семи оазисов, границы которых ни при каких условиях вы, господин мой Балеог, не должны пересечь с обнаженным мечом. Ни при каких! Там живут наши преданные союзники, либо те, кто может стать таким союзником в самое ближайшее время. И станет, если мы не допустим непродуманных действий.

Балеог кивнул, убирая свиток в самое надежное для горца место – за пазуху. Дочь Снегов продолжала:

– Владения магноса Сандивилла в Кандии также должны остаться в неприкосновенности.

Причину такого благоволения к владетельному магносу с варварским именем, о котором до сего момента владыка йордлингов и слыхом не слыхивал, Дочь Снегов объяснять не стала. А Балеог не стал спрашивать. Лишь вновь кивнул, уже несколько более нетерпеливо. Ему не терпелось в набег. Бешеная скачка по степи, ветер в лицо, в ужасе разбегающиеся враги, пылающие дома и богатая добыча, – что может быть лучше для настоящего мужчины?

Тем более для него, для великого воина и искуснейшего полководца обитаемой части мира… Ныне, когда герой прошлой войны Хигарт опустился, стал презираемым бродягой, кабацким вышибалой, променивающим былую славу на чарку дешевого вина и миску гнусной похлебки, – кто еще может оспорить у Балеога эти титулы?! Никто. И нынешний великий поход еще раз всем покажет, кто первый герой Лаара!

Тейа продолжала свою речь, не замечая нетерпение йорд-каана. Вернее, делая вид, что не замечает.

– И последнее, господин мой Балеог. Очень прошу вас: не забудьте о просьбе лорда-регента Адрелиана. Не мне вам объяснять, насколько важны для нас хорошие отношения с Тулленом.

Балеог лишь махнул рукой: не надо, мол, никаких объяснений. Довольно слов – в поход, в поход!

Дочь Снегов прикусила губу, постаравшись сделать это незаметно. Мальчишка… Громадный, мускулистый, повесивший на шею цепь йорд-каана. Но все равно ребенок. Как бы она хотела быть рядом с Балеогом в начинавшемся походе… Увы, некоторые стародавние обычаи йордлингов даже ей нарушить не под силу. Пока не под силу… Мужчины идут в набег, женщины остаются дома, – и всё, точка, обсуждению не подлежит. Женщина в походном порядке горцев может оказаться в одном лишь случае: если она пленница, полонянка, связанная и перекинутая через седло.

Остается лишь надеяться, что Балеог сумеет не наделать ошибок… А о том, что список из семи оазисов перекочевал в свиток прямиком из письма, полученного Дочерью Снегов от светлейшего епископа Хильдиса Коота, иерарха Церкви Сеггера и члена королевского совета Туллена, – йорд-каану знать вовсе не обязательно. Он и не узнает.

Балеог выдержал паузу, и, видя, что его невеста не желает больше ничего добавить, произнес веско:

– Все будет исполнено в точности, госпожа моя Тейа. Какой казни прикажете придать ваших пленников?

– Моих? – удивленно подняла брови Дочь Снегов. – Разве не владыка йордлингов, и только он, властен над жизнью и смертью пришедших с оружием в горы Йордхейма? Приказывайте, господин мой Балеог, и пусть свершится все по воле вашей!

Пусть, пусть… Пусть потешится, пусть лишний раз почувствует себя владыкой, грозным йорд-кааном.

Балеог сделал свите знак приблизиться и громогласно возвестил, подъезжая к связанным пленным:

– Оскопить их! Отрезать губы, носы и уши! А затем увезти в разные стороны и превратить в пограничные столбы, для острастки прочим шакалам, дерзающим покушаться на наши земли!

Услышав слова владыки, Бо-Жаир изогнулся и со всего размаха ударился головой о сухую твердую землю, пытаясь оглушить себя, потерять сознание. Не получилось.

Спустя час у погасшего костра никого не осталось. Войско ушло за славой и добычей, Тейа же с немногочисленной охраной вернулась в неприступную горную крепость Йорд-Кале, служившую столицей Союзу четырех племен, – править страной в отсутствие жениха. Туда же отправили плененного Хулгу.

А несколько легкоконных разъездов поскакали к рубежам Страны йордлингов, увозя уцелевших бандитов, – спеша исполнить повеление Балеога и затем догнать главные силы.

Глава третья

Небольшая братская просьба

Вырвавшись из горных долин на простор степи, конница йордлингов устремилась на юг двумя потоками.